Городская Ромашка (СИ), стр. 70
Глава 28
На следующий день мороз усилился и пошел снег. Еще до полудня войско перешло Рубежный, и Ромашка уже с перевала угадала вдалеке на северо-западе очертания круглых холмов, расплывавшиеся бесформенными тучами в пелене снегопада. Именно эти самые холмы видели они с Мирославом, когда перелетели городскую стену на параплане. От холмов до города, как уже знала Ромашка, было рукой подать - немного пройти через редколесье да луг, а там - мертвая земля до самой стены.
Вьюга усиливалась, и идти становилось все труднее. Ромашка измучилась и устала, но хотя девушка знала, что может сесть на сани и никто при этом не посмотрит на нее косо - шла, как и все, сильнее опираясь на палки руками, которые пока болели меньше, чем ноги. Мирослав молчал, и ни девушка, ни Тур долго не решались заговорить с ним - всё думали о том, что сказал он утром. Теперь Ромашке стало понятно, почему отец так холоден с сыном, почему Мирославу так нелегко разговаривать с воеводой, но она не могла взять в толк, что же могло послужить поводом для такого необоснованного суждения воеводы Вояра о собственном сыне.
Девушка глянула украдкой на хмурое лицо Мирослава. Ей показалось, он почувствовал ее взгляд, но обернулся не сразу.
- Если сегодня вечером все будет спокойно, мы немного позанимаемся, - сказал Мирослав. - Либо наши, либо враги могут применить массовое внушение, так что тебе надо научиться защищать сознание.
Ромашка с готовностью кивнула, правда, кивок этот получился малозаметным - девушка шла, низко наклонив голову, наполовину спрятав лицо за высоким воротником. Такой злой метели они еще не видела, и Ромашке было даже немного страшно - неспроста, видать, природа разгневалась, видно, не пускает войско к городу. Каково же было ее удивление, когда Тур сказал ей:
- Это наши мудрейшие метель такую наслали и морозы.
Ромашка шла последнее время словно на автомате, и потому даже не остановилась, но голову изумленно приподняла:
- Это еще зачем? Ведь еле идем…
- Там военная база у холмов. Благодаря метели они и не увидели, как мы с гор спускались.
К вечеру ветер немного стих, но снег все падал и падал. В лагере не палили костров - чтобы с базы вдруг не приметили дыма - потому сегодня ужинали сухим пайком. Ромашка, вспоминая уютное потрескивание дров и тепло огня, немного грустила, что нельзя погреться, глядя на рыжие языки пламени.
Мирослав с Туром и Ромашкой устроились в тихом месте, где ветви стоящих небольшой группкой пушистых сосен прикрывали от падающего снега. Лес вокруг был не таким пышным и роскошным, как за Рубежным, деревья не вырастали высокими и сильными. Ромашка уже знала, что это - от близости городов. Девушка вспомнила, какие жалкие деревца росли в центральном парке города, и вздохнула - меньше чем за полгода в Вестовом она научилась смотреть на мир совершенно по-другому, она увидела столько, сколько не видела за двадцать два года жизни в городе, а узнала еще больше, да и теперь у нее было столько друзей! Девушка подумала о своей подруге Дельфине, и пожалела, что та не увидела всего того, что увидела Ромашка, не побывала вместе с нею в Долине Ручьев, в Вестовом, в Родне, не погуляла по лесу, не поплавала в реке…
Внезапно в голову Ромашке пришла мысль нацепить лыжи и пройтись вокруг лагеря. Девушке совершенно не хотелось вставать - она устала настолько, что рада была бы заснуть прямо здесь, на снегу, предоставив Туру самому отнести ее в шатер, но мысль оказалась невероятно настойчивой, и девушка со вздохом потянулась за своими лыжами и принялась прилаживать их к ноге.
- Ромашка, - донесся до ее сознания тихий голос Мирослава. - Ты куда?
Девушка замерла.
- Пойду пройдусь, - неуверенно ответила она.
- Ты разве не устала?
- Устала, - сказала Ромашка, с сомнением глядя на лыжи. Идти ей совершенно никуда не хотелось, но вот мысль о прогулке надоедливо стучалась в сознание, словно и не ее мысль, а чья-то чужая, пришедшая извне. Девушка снова вздохнула и застегнула крепления.
- Ромашка!
Словно очнувшись, девушка вдруг обнаружила, что стоит на лыжах, готовая куда-то идти, а вот куда - совершенно себе не представляет.
- Ой, - только и смогла вымолвить она.
- Снимай лыжи и садись, - скомандовал Мирослав.
Девушка послушалась, села и посмотрела в его светлые глаза.
- Это ты меня заставил лыжи надеть? - он кивнул, девушка возмущенно втянула воздух: - Хоть бы предупредил, что начинаешь со мной заниматься. Я бы подготовилась.
- Перед атакой никто не станет предупреждать заранее, - возразил Мирослав. - Но раз уж ты догадалась в чем дело - готовься.
Приготовиться Ромашка не успела. Но на этот раз, надевая лыжи, она с недоумением размышляла, чего это ей не сидится на месте - ведь устала же, идти никуда не хочет, а вот собирается…
- Ромашка! - окликнул ее Мирослав.
Опомнившись, девушка раздосадовано вздохнула, посмотрела на пристегнутые к ногам лыжи почти с ненавистью.
- Спасибо хоть не стал меня гонять вокруг лагеря, - пробормотала она себе под нос. На лице Мирослава появилась лукавая улыбка.
- В следующий раз заставлю, чтобы лучше старалась.
Вид у девушки стал совершенно несчастный. Она сосредоточилась как только могла, но уже через пару минут ее скользящую меж деревьев фигурку заметил Сивер. Он нашел взглядом Мирослава и направился к нему.
- Учишь? - спросил Сивер.
Мирослав кивнул в ответ. Тур смотрел на черноволосого с неприязнью, но раз уж Мирослав не возражал против общества этого роднянского забияки, то и Тур промолчал. Вот если Сивер снова начнет грубить или другой какой повод подаст…
Гонять уставшую за день девушку вокруг всего лагеря было бы слишком жестоко, и поэтому Ромашка лишь сделала небольшую петлю по лесу, постоянно оставаясь в зоне видимости, и вернулась. Сначала лицо ее было спокойное, но потом Ромашка сообразила, что и почему она только что делала, и негодующе воззрилась на своего мучителя.
- Я устала! Я не хочу! - заявила она.
Девушка не сразу заметила Сивера, но, разглядев ехидную ухмылку на его лице, обиженно засопела. Тур поглядел на нее сочувственно, и даже подумал - а не предложить ли Мирославу перенести дальнейшие занятия назавтра, но промолчал.
- Ромашка, - Мирослав внимательно посмотрел ей в глаза. - Если не хочешь - не делай. Просто не слушайся.
Девушка кивнула, отцепила лыжи и присела, приготовившись не слушаться. В этот раз она даже успела поймать тот момент, когда мысль, чужая, не ее мысль, осторожно прокралась в ее сознание и тут же заявила о себе. Девушка словно следила за нею, слушала, как голос, очень похожий на голос Мирослава, настойчиво советует ей пробежаться на лыжах по лесу.
- Поймала! Поймала! - воскликнула девушка, с облегчением понимая, что у нее наконец-то получилось.
- Умница, - сказал Мирослав.
Девушка довольно улыбнулась… и тут же снова принялась пристегивать лыжи.
Занятия продлились еще около получаса. Несколько раз Ромашке удавалось не послушаться приказа, но едва она расслаблялась, Мирослав снова и снова без труда заставлял ее подниматься и бежать по снегу. В конце концов Ромашка просто упала в сугроб и заявила, что так и уснет на лыжах.
- Завтра продолжим, - пообещал Мирослав.
Завтра они продолжили, но результат оставался тот же. После обеда Ромашка просто не смогла сдвинуться с места. Она сидела, глядя вдаль, где над горизонтом стояла серый туман. Там, она знала, находился город. Город, которому суждено было вскоре превратиться в руины. Небо над ними было чистым, морозно-голубым, и девушка вдруг поняла, что ее беспокоит.
- А почему не видно патрулей? - спросила она.
- Слишком сильный мороз, - ответил Мирослав. - Их электроника выходит из строя, так что в ближайшие дни, пока в городе не придумают, как избежать поломок и аварий, патрулей не будет.