Городская Ромашка (СИ), стр. 49
Глава 19
Через три дня Совет объявил свое решение: подождать до зимы, попытаться предотвратить войну с городами, но, если не будет другого выхода, тогда все города, что вошли в военный союз, подлежат уничтожению. На этот раз почти все согласились с мнением Совета. За оставшееся время планировалось выяснить, какие же именно города объединились для нападения. Точно было известно лишь то, что приморского города среди них не было, и это окончательно успокоило Димку. В его город отправили отряд диверсантов, которые смогли бы поднять мятеж и захватить заводы, а после открыть в город дорогу тем, кто сможет организовать очистительные мероприятия, займется установлением в приморье новых порядков. В остальные города тоже направляли своих людей, уже не поодиночке, а по трое-четверо, и помочь им проникнуть на территории городов брались сами мудрецы и старейшины.
Новые добровольцы покинули родные места в начале осени, когда окончился сбор урожая, и дети Вестового каждое утро в одно и то же время собирались в двухэтажном бревенчатом здании - поселковой школе. Последние несколько дней Мирослав постоянно находился в Родне - участвовал в подготовке диверсионных групп, передавая им все полученные знания. Тур тоже был там, и Ромашка с Димкой скучали, хотя, если честно, Димке особенно и некогда было скучать - мальчик первый раз пошел в школу, и ему приходилось нелегко. Ромашка рада была ему помочь, да только Димка старался не обращаться за помощью, а справлялся со всеми уроками самостоятельно.
Однажды на пороге дома тетушки Званы появился Мирослав. Ромашка в это время вышивала, сидя под окном. Теперь у нее получалось совсем неплохо, и последние два дня девушка уже не распускала вышивку, а продолжала начатый узор. Мирослав посмотрел на пяльцы в ее руках с легким удивлением и улыбнулся.
- Рукодельничаешь?
Девушка кивнула. Мирослав подошел ближе и, наклонившись, принялся рассматривать вышитый алой нитью узор.
- Красиво получается, - сказал он. - Кому это, Туру?
- Димке, - сказала девушка. - Если получится, конечно. Я уже который раз распускаю.
Мирослав еще некоторое время смотрел на вышивку, затем поднял голову.
- Меня сюда по делу прислали.
Он вынул из сумки что-то в квадратном черном чехле с ремнем, и девушка несказанно удивилось, когда внутри чехла обнаружилась небольшая видеокамера для любительской съемки.
- Что это? - удивленно спросила Ромашка, не веря своим глазам.
- Я думал, ты знаешь, - в свою очередь удивился Мирослав.
- Нет, я знаю, конечно, но… откуда?
Мирослав улыбнулся и неожиданно подмигнул:
- Попробуем бить врага его же оружием, - сказал он, пряча камеру обратно в чехол и в сумку. - Пойдем! Только знаешь, Ромашка, переоденься лучше в свою городскую одежду. Мне кажется, тебе скорее поверят, если ты будешь выглядеть более привычно для них.
- Так ты меня снимать будешь? - опешила Ромашка.
Мирослав кивнул.
Пока они шли по дорожке, Мирослав рассказывал, как идет подготовка диверсантов, кто поедет в Ромашкин город, а также объяснил, для чего ему понадобилось снимать Ромашку в городской одежде на камеру.
- Понимаешь, Ромашка, мы решили, что люди в ваших городах оттого не стремятся менять свою жизнь, что не видят никакой альтернативы. Для них мир заканчивается у городской стены. Поэтому необходимо показать им, что на самом деле именно за стеной их ждет целый мир, огромный и прекрасный, которого они никогда не видели, и который могут уничтожить, даже не подозревая об этом. Мы уже подготовили несколько записей, и я подумал, что хорошо бы показать людям тебя. Ведь в городе есть люди, которые тебя знают, а к тому же тебя объявляли в розыск и теперь, Ромашка, твое лицо должно быть известно большинству горожан. Представляешь, что будет, когда они увидят, что с тобой все хорошо, услышат от тебя правду обо всем, что произошло. Помнишь Алека? Он, мне кажется, хорошо разбирается и в технике, и в электронике. Если нашим ребятам с его помощью удастся вклиниться в трансляцию и показать запись…
- Люди не поверят, - сказала Ромашка.
Мирослав уставился на нее удивленно.
- Почему?
- Потому что эта информация, если принять ее на веру, ломает все их представление о жизни. Понимаешь?
- Так и должно быть.
- Тогда людям придется поверить, что они живут в тюрьме, - сказала Ромашка. - А так как у нас не доверяют друг другу, то и объединиться для того, чтобы изменить ситуацию, у людей не получится. Следовательно, им проще не верить.
Мирослав замолчал надолго. Тем временем они поднимались по тропинке к вершине горы, с которой открывался потрясающий вид на долину, реку и лес. Вскоре они выбрались на небольшую каменистую площадку, и Мирослав обернулся к девушке.
- Ты говоришь страшные вещи, Ромашка, - произнес он, - но я помню, что ты слишком часто оказываешься права. Странно ведь… Наставник называл меня способным учеником, а я видимо так и не научился разбираться в людях.
- Вы с Сивером не дружите? - вдруг спросила Ромашка.
- Нет, не дружим. А что?
- Да я вот подумала… Если б вы с ним сели да поговорили как следует, обсудили все, что видели, что знаете, это было бы очень даже неплохо.
Мирослав внимательно посмотрел на Ромашку и нахмурил брови, задумавшись над ее словами.
- К мудрейшей бы тебя отправить в обучение. К Любомире, - неожиданно сказал он, и Ромашка так и не поняла - к чему это было сказано.
Через пару дней Тур с Мирославом вернулись домой уже насовсем. Тем же вечером друзья вчетвером собрались на берегу реки. Димка с Туром прихватили удочки, Ромашка тоже взяла свою, но рыбачить сегодня не стала. Мирослав сидел на траве рядом с нею, задумчиво глядя на воду, и молчал. Лишь названные братья разговаривали: негромко, чтобы рыбу не спугнуть.
- Ты знаешь, Ромашка, - услышала вдруг девушка и приготовилась слушать, - я сделал так, как ты сказала.
Девушка удивленно обернулась к Мирославу - она-то уже и вспомнить не могла, о чем речь.
- Я поговорил с Сивером, - пояснил Мирослав. - Сначала мы едва не поругались - мы с Сивером вообще редко находим общий язык. Так получилось, что наставник наш услышал обрывки разговора и сказал тогда, чтобы мы обменялись воспоминаниями, - он нахмурился, посмотрел девушке в глаза. - Мы не можем пока полностью контролировать этот обмен, и поэтому каждый видит все воспоминания другого человека. Все, что с ним происходило, начиная с определенного момента. В данном случае - с моего прибытия в город. Ты прости, Ромашка, теперь Сивер знает все, что знаю я, в том числе и о тебе.
Мирослав пристально вглядывался в ее лицо, опасаясь заметить и не находя следов недовольства или испуга.
- Ты не сердишься на меня?
Ромашка отрицательно покачала головой:
- Нет. Ты только скажи, что было дальше.
- Дальше… Дальше я, Ромашка, увидел такое, что теперь полностью понимаю Сивера, понимаю, почему он переменил свое мнение.
- Понимаешь?
- Не поддерживаю, Ромашка. Но понимаю. И… и можно сказать, что увиденное избавило меня от излишнего оптимизма. Я не перескажу тебе всего, Ромашка, не проси. Это слишком… Даже для тебя, наверное, слишком страшно. Но после всего, сопоставив свой опыт и Сивера, я начинаю видеть, как из кусков разноцветной мозаики складывается цельная картина. Не очень приятная, но, по крайней мере, теперь мне понятно, что к чему… Так что разговор наш с Сивером действительно оказался полезен.
Он помолчал немного и добавил:
- Какая же ты умница, Ромашка!
От неожиданной похвалы на лице Ромашки появилась смущенная и вместе с тем довольная улыбка.
Они разошлись лишь когда совсем стемнело. Перед тем, как свернуть к своему дому, Мирослав вдруг протянул Ромашке небольшой полотняный мешочек, который целый вечер сегодня пролежал на траве рядом с ним.
- Это тебе.