Городская Ромашка (СИ), стр. 12
- Отец, - ответил Рысь.
Девушка смущенно опустила глаза. Как она помнила, отец у Рыся был еще совсем не старый, а если так, то есть только одна причина, почему он сейчас дома, а не на работе.
- Давно болеет? - вопрос прозвучал едва слышно.
- Уже почти год, - Рысь вздохнул. - Последний месяц вообще на ноги не встает.
Ромашка украдкой посмотрела на закрытую дверь и почувствовала себя неловко. Она, конечно, не могла себе полностью представить, насколько тяжело ухаживать за прикованным к постели больным человеком, но понимала теперь, почему Рысь отважился на преступление. И почему нисколечко в нем не раскаивается. Наверное, на самом деле этот парень не так уж плох, просто обстоятельства вынудили поступить против совести. Так смеет ли она осуждать его?
Ромашка вспомнила ту страшную ночь, когда за ней гнались бандиты, и то, как спокойно Рысь признался, что убежал сразу, как только смог, не заботясь о судьбе девушки… и окончательно запуталась. Она повернулась, намереваясь уйти, но перед самой дверью обернулась и спросила:
- Скажи, а зачем ты встречался со мной, приглашал в музей, а потом на прогулки?
Рысь отчего-то смутился и не стал отвечать, тогда Ромашка ответила вместо него:
- У тебя сейчас трудности с деньгами, и поэтому тебе нужна была девчонка, которая не попросила бы тебя повести ее в ресторан, а согласилась бродить по улицам. И которая, в благодарность за то, что ее слушали и поддакивали, пригласила бы к себе на ночь. Так? Никаких растрат, сплошная экономия! Можно сказать, бесплатное удовольствие!
Ромашка чувствовала, что говорит чушь, что от своих слов сейчас расплачется сама, но остановиться не могла. А потому, договорив, быстро отвернулась и вышла из квартиры. Рысь не сразу закрыл за ней дверь.
- Ты себя в зеркало видела! Какое удовольствие? Такое только даром и предлагать! - бросил он ей вслед. Ромашка услышала грохот с силой захлопнутой двери и ускорила шаг.
Горькая обида жгла изнутри, и перед полными слез глазами все расплывалось. Девушка подумала еще о том, что теперь, наверное, никогда больше не увидит ту картину, и никогда не сможет показать ее Дельфине. Но, тем не менее, она точно знала, что как ни гадко поступил с нею Рысь, она его все-таки не выдаст.
Дельфина с удивлением увидела Ромашку у себя на пороге - обычно подруга не приходила без предупреждения.
- Можно к тебе? - спросила Ромашка.
- Можно, - растерянно пробормотала Дельфина.
Ромашка зашла внутрь, разулась, повесила курточку на вешалку у двери, а сама примостилась на диване. Дельфина села рядом с ней.
- Что случилось?
Вместо ответа Ромашка вдруг уткнулась в плечо подруги и громко зарыдала.
Глава 6
Первый ясный день после нескольких недель непрекращающегося дождя был так прекрасен и радостен, что даже к вечеру, когда солнце спряталось за темными громадами домов, хорошее настроение Ромашки не улетучилось. Она беспечно задержалась в центральном здании университета, а после еще и отправилась домой пешком. Сегодня все плохое, могущее огорчить ее, словно ускользало от взгляда - не видать было и сгущающейся тени под арками домов, ни мусорных куч, зловоние от которых выползало из подворотен, ни озабоченных лиц прохожих, оглядывающихся по сторонам. Наверное то, что Ромашка, находясь в таком мечтательно-рассеянном состоянии, благополучно дошла почти до Кольцевой, можно было назвать чудом, но это были не все чудеса, которыми собирался удивить ее сегодняшний день.
- Здравствуй, Ромашка, - услышала вдруг девушка знакомый голос. - Поздно ты нынче.
Ромашка обернулась, мгновенно ощутив, как сердце в груди кувыркнулось, но не от испуга - от радости. А она-то уже почти перестала надеяться на встречу! И вот теперь у нее даже не нашлось слов, чтобы поприветствовать Мирослава, так неожиданно появившегося и спокойно идущего рядом с нею широкими, уверенными шагами.
- Вечером у вас небезопасно, - сказал он, словно сообщил ей не абы-какую новость, и тут же добавил: - За тобой парень идет какой-то. Мне он не понравился - глаза нехорошие.
Ромашка тут же захотела обернуться, но Мирослав предупредил: "не надо".
- Ростом с меня. Волосы темные, вьющиеся. Курточка коричневая.
- Не знаю, - прошептала Ромашка. - Наверное, Рысь.
- А что ему нужно? Как думаешь?
- Не знаю, - растерянно пробормотала девушка.
- Вот и я не знаю. - Мирослав смотрел прямо перед собой, потом глянул на девушку, улыбнулся, и тут же нахмурился: - Но глаза у него нехорошие. Кабы не обидел.
Вспыхнули фонари. Тени под арками и в проулках теперь казались еще резче, еще чернее, но Ромашка, вопреки обыкновению, не бросала в них опасливые взгляды. Она глядела на лицо своего спутника, а когда серые глаза из-под нахмуренных бровей посмотрели в ее сторону, смутилась, сама не зная отчего. Они свернули за угол.
- Лучше все-таки выяснить, что ему от тебя нужно. Если сейчас не узнаем - и в другой раз за тобой увяжется.
Еще один поворот.
Мирослав вдруг остановился.
- Постой здесь и подожди, пока он подойдет.
- Как это? - не поняла Ромашка.
Серые глаза Мирослава посмотрели на нее не то с удивлением, не то с жалостью.
- Не бойся. Я здесь буду, совсем рядом.
Он отступил буквально на пару шагов в тень, что тут же сделало его невидимым, а Ромашка осталась стоять посреди тротуара, поджидая, пока из-за поворота выйдет Рысь. И действительно: парень вскоре показался на улице и оторопело замер, увидев, что Ромашка стоит и смотрит прямо на него. Деваться было некуда, и Рысь пошел к ней.
- Ты зачем за мной шел? - грозно спросила Ромашка, когда Рысь остановился в двух шагах от нее.
Рысь молчал. Ромашке казалось, что он хочет что-то сказать, но не может решиться. Парень, однако, колебался недолго, - он сунул руку под курточку и… и вдруг закрыл глаза и мягко осел на руки мгновенно появившегося за его спиной Мирослава. Что-то звякнуло об асфальт - это из разжавшихся пальцев Рыся выпал и блеснул узким лезвием нож.
Они сидели в арке. Было темно, и редкие прохожие, спешащие по улице, не замечали их. Глаза Ромашки понемногу привыкали к темноте, и она уже смутно различала лицо Мирослава, который, как обычно, хмурил брови, а также неподвижно лежащего с закрытыми глазами Рыся, и у нее никак не укладывалось в голове, что Рысь, бывший одноклассник и несостоявшийся ухажер, только что собирался ее убить.
Поначалу ей показалось, что Рысь умер, но Мирослав объяснил, что парень просто спит. И молча ждал, пока девушка придет в себя, думая о чем-то своем.
- Не понимаю, как же так…
- А мне казалось, я один здесь чего-то не понимаю, - хмыкнул ее спаситель.
Девушка поежилась, и Мирослав это заметил. Он снял куртку и протянул ей.
- Нет-нет, - поспешно отказалась Ромашка. - Это не от холода.
- А отчего же?
- От страха, наверное, - робко призналась она. - Пожалуйста, надень куртку. Сейчас ведь холодно, и… и мне как-то неловко.
- В вашем городе не бывает по-настоящему холодно, - возразил Мирослав и, несмотря на протесты, накинул-таки свою куртку на плечи Ромашки. - Согреешься - отдашь.
Смущенная и согретая не столько старенькой курточкой, сколько позабытым уже ощущением искренней заботы о себе, Ромашка смотрела, как Мирослав вновь садится, а его рука поднимается, чтобы убрать со лба выбившуюся светлую прядь. Ромашка вздохнула: она вдруг поняла, отчего Мирослав постоянно хмурится: не оттого, что сердится, а потому что все время пытается что-то понять и никак понять не может. "Неужели их жизнь настолько отличается от нашей?" - удивленно подумала она. Потом взгляд ее упал на все еще неподвижного Рыся.
- Это, наверное, потому, что я узнала о его соучастии в краже, - сказала девушка, и, в ответ на вопросительный взгляд Мирослава, объяснила: - У нас из музея украли картину. Рысь в этом участвовал. Он, правда, сам не воровал, но нашел покупателя, а еще планы этажей кому-то продал. Я узнала об этом, и поэтому Рысь решил меня убить. Чтобы не выдала.