Друг, воспитанный тобой, стр. 48
ХОЧЕШЬ ИМЕТЬ ДРУГА — БУДЬ САМ ДРУГОМ!
Англичане говорят: не обязательно, чтоб в каждом доме была собака, но каждая собака обязательно должна иметь дом.
В Польше ежегодно проводится неделю любви к животным. В эти семь дней повсюду развешиваются объявления: вносите на текущий счет такой-то в банк кто сколько может — на содержание старых и бездомных собак, вообще в фонд помощи животным.
Любовь к животным и природе определяет культуру нации. Это не преувеличение.
Непорядочно по отношению к собаке поступать так, как поступили одни мои знакомые: престарелого Цезаря оставили родственникам, сами уехали. Не за границу, не в какую-нибудь сложную длительную командировку, куда собаку не возьмешь, нет, просто переехали на другую квартиру, в том же городе. Вскоре Цезарь погиб. Говорят, от рака. А может, оттого, что не вынес разлук с семьей, в которой прожил многие годы, начиная с щенячьего возраста?
А как формируется беспризорное племя дворняжек?
Щенка побили и выбросили из дома. Он вернулся. Снова побили и выбросили. С тех пор не идет ни к кому в дом.
— Мы в ответе за тех, кого мы приручили, — говорит писатель Сент-Экзюпери устами своего Маленького принца.
Никогда не выбрасывайте старую собаку. Не лишайте ее крова. Не оставляйте без своей помощи.
Безусловно прав старый австралийский врач К. Баранд, когда он не оставил друга в беде. Его десятилетний спаниель Питер оглох. Ну, и, естественно, собака загоревала, сделалась невеселой.
Хозяин сконструировал для постаревшего приятеля специальный миниатюрный слуховой аппарат чувствительностью в шесть раз больше, нежели такой же аппарат для людей. Ожил Питер! Стал веселым! Снова ходит с хозяином на охоту!
Правы те югославские пограничники, которые не «пустили в расход» старого пограничного пса Азора. Семнадцать лет прожил на свете Азор, из них ровно половину — на границе. Героическая жизнь! Нелегко было зарабатывать на кусок хлеба! Специальным приказом Азора перевели на пенсию, сохранив за ним право на пожизненное получение пищевого довольствия, отдали «навечно» деревянный домик, где у Азора уже давно поселился «квартирант», друг-приятель кролик. Всякая бывает дружба! — с кроликом «старику» веселее. Но «старик» еще бодр: как-то, направляясь в очередной обход границы, патруль по старой памяти завернул к Азору и захватил ветерана с собой. И что вы думаете! Опытный пес еще раз показал, чего он стоит, — задержал нарушителя-контрабандиста и нашел ценности, которые тот прятал на болоте.
А разве не молодцы, не добрые люди наши летчики, когда они, получив задание вывезти с маленького острова в Северном Ледовитом океане группу советских полярников, не бросили там на произвол судьбы, не оставили без помощи и собак!
Задание было трудное. Летели в тумане. Наконец приземлились и сразу же стали готовиться к отлету. Погрузили ящики с оборудованием, на ящиках стали устраиваться пассажиры. И вдруг кто-то спросил: «А как же собаки?» И в самом деле: как?
— Бросить, наверное, придется, — сказал начальник станции. — Места нету, перегружен самолет…
Да как же бросить, легко сказать!
— Собака — она друг человека, — проворчал с укоризной пожилой бортмеханик. А собаки тут же, вертятся под ногами, повизгивают, словно чуют. Все смотрели на летчика.
Он подумал-подумал, взял одну на руки, погладил и вдруг кинул в самолет. За ней полезли в кабину остальные.
Только один, громадный, широкогрудый, хромой, нипочем не хочет доверять самолету. Его уж и ловили, и подманивали. И уж начальник сказал: «А ну, Смелый, долго ты… давай и ты в самолет!» «Смелый, Смелый!» — кричали люди. Нет, так и не пошел. Взвизгнул и убежал куда-то в темноту полярной ночи. Самолет поднялся без него. Летели молча. Жаль беднягу.
Ведь это он, это хмурый колченогий пес, спас жизнь метеорологу, когда на того навалился медведь. Тогда и охромел. С тех пор ни один косолапый не отваживался сунуть носа в поселок. Пса привезли сюда щенком, здесь он вырос, потому и не захотел расставаться с островом. Съедят его теперь медведи…
Но бывают чудеса! Спустя несколько месяцев те же летчики высадили на остов новую партию зимовщиков. Глядь, кто это мчится к самолету? Смелый!!! Теперь у него было оторвано еще ухо, но как он смотрел на людей! Право, радость этой встречи даже у крепкого человека могла выжать слезы на глазах… Эту историю поведал полярный летчик А.Буевич в одной из московских газет, под рубрикой «Арктические были».
…Участник Парижской коммуны, член Конвента, профессор ботаники Боссэ утверждал: «По тому, как ты относишься к собаке, я узнаю, какой ты человек». «Человек узнается, — говорили в древнем Риме, — по его отношению к рабам и скотам».
Где закрыта собака
Можно без конца продолжать истории, говорящие о душевной связи между человеком и животным.
Еще одна арктическая быль. Человек, рассказавший ее, не назвал себя, а просто описал все и прислал в конверте на мое имя в адрес журнала «Наука и жизнь».
«В 1958 году я работал на севере Красноярского края в районе Игарки. Я сам уроженец тех мест, работал я тогда в сейсморазведке. Проезжая один раз на самоходной барже в районе поселка Шайтан (выше Игарки километров на тридцать), мы причалили к паузку (небольшое рыбацкое судно) рыбаков. Паузок был забит льдом для сохранения улова, но самих рыбаков не было. На палубе бегало два щенка, которые были очень голодны и очень хотели пить.
Вода за бортом, но они не могли ее достать, а по состоянию их я понял, что они не кормлены и не пены 2-3 суток. Собаки эти ездовой породы с мощной грудью и толстыми лапами. Я накормил обоих щенков, а одного взял с собой. На вид ему было месяцев 4-5. У меня этот пес (я назвал его Пиратом) пробыл до осени, то есть с полгода или немного меньше.
Но вот однажды мы работали в том же районе, и с лодки проезжающий рыбак позвал: «Мальчик, ко мне!» И песик, не задумываясь, бросился к лодке. Потом вернулся назад, поскулил (я его не звал, так как знал, что не я его истинный хозяин) и прыгнул в лодку. Рыбак мне сказал, что этих двух щенков они специально растят для зимних перевозок, и упрекнул, что я был неправ, взяв щенка с пазка. Но был благодарен, что я вернул щенка и содержал его хорошо. Оказалось, что они попали в шторм и вовремя не смогли вернуться на паузок. Но пес, прожив со мной около полугода, узнал человека, который прежде кормил его, и, кидаясь то ко мне, то к лодке, все-таки предпочел старого хозяина. Старая любовь оказалась крепче. Мне, конечно, было жалко отпускать пса, но тут уж ничего не поделаешь…»
Уже давно собака — любимый персонаж моих книг, давно я пишу о собаках. Много разных историй поверяли мне люди, подобно мне и другим любящим животных; после я перекладывал их на бумагу. Но до сего времени писал такие рассказы, в которых четвероногие герои мои непременно что-то делали, были очень активны, деятельны, проявляли чудеса храбрости, сообразительности, выносливости… Нынче хочется поделиться историей, в которой наш верный друг почти ничего не делает — он просто только смотрит. Но взгляд собаки… можно ли забыть его! Вы замечали, как смотрит собака? Как меняется выражение ее глаз в минуты тоски, радости или печали? Недаром кто-то сказал: собачьи глаза бывают только у хороших людей…
Тоскующий взгляд собаки в ее предсмертный час или взгляд собаки, теряющей хозяина, — приходилось ли вам видеть его? Если — да, то вы его никогда не забудете. Взгляд, полный неизбывной печали, взгляд существа, которое бессильно что-либо изменить и только молит…
Как и все остальные, эту историю я тоже не выдумал. Ее сообщила мне женщина из Одессы.
«Во время войны я с отцом и матерью жила в Южном Казахстане, в глухом селе. У нас была собачка-полудворняжка Дези. Она была верным другом нашей семьи. Я тогда работала в школе, и когда возвращалась с работы, Дези за три-четыре квартала выбегала меня встречать. Однажды тяжело заболела моя мама, и ее положили в больницу. И вдруг мы с отцом заметили, что исчезла Дези. Везде ее искали. Оказалось, что она как-то прокралась в больницу, где лежала наша мама, и легла там под ее кровать. Собаку выгоняли санитарки, врачи, но Дези ни за что не уходила и упорно сидела под кроватью, на которой лежала больная мама. И вот в 1944 году, когда освободили Одессу, моего отца вызвали в Одессу в то учреждение, в котором он работал много лет. И мы собрались в дорогу. Мы знали, что в Одессе не осталось ни кола, ни двора, и что путь назад будет не легче, чем эвакуация, и потому решили, что нашу Дези надо оставить. Когда подъехала тележка, мы погрузили наши чемоданы, чтобы ехать на станцию, все наши знакомые, с которыми мы прожили три тяжелых года, вышли нас провожать. С ними стояла наша Дези. И на глазах ее были слезы. Отец отвез нас на станцию, а сам вернулся на один день в наше село. Он ночевал у соседей. И вот утром, когда он выходил из дома соседей, у дверей стояла Дези, которая ждала его всю ночь, и на глазах ее, рассказывал отец, опять были слезы. Прошло уже 23 года с тех пор. Уже нет в живых моих родителей, много было сделано в жизни ошибок, но я до сих пор с большой болью вспоминаю о том, как мы могли оставить на произвол чужих людей нашего маленького верного друга — Дези…»