Фейерверк волшебства, стр. 63
Он вытанцевал кучу всяких мантр для себя, Марго, Профи, матери, знакомых. Хотя часто танцевал без всякого намерения, разжигая Огонь изнутри и наслаждаясь новой игрушкой. Воистину, одни дышат воздухом, другие праной, и все довольны.
ГЛАВА 10. ФЕСТИВАЛЬ ТАНЦЕВ
Игра в танцующего волшебника доставляла Вовке огромное удовольствие, и время неслось быстро. Наступило лето. До начала танцевального фестиваля под Питером оставалось несколько дней. Юлька, давняя участница этих слетов, много рассказывала о них Тараканову, и тот горел желанием побывать на суфийских танцах.
От Юльки он узнал, что на днях в Москву прибывает Нарайян, ведущий танцев из Америки, необычайно заводной дядька. Маэстро специально решил ехать на питерский слет через Москву, чтобы посмотреть российскую столицу.
Перед приездом Нарайяна резко похолодало, днем было до 5–6 градусов, с пронизывающим ветром. Погода стояла невиданная для июня. Рейс «Нью-Йорк — Москва» задерживался, и в ожидании маэстро встречающие заехали в «Макдональдс» на Ленинградском шоссе. Нарайяна встречали Тараканов, Юлька и Маринка, любительница суфийских танцев и завсегдатай московских эзотерических тусовок, недавно вернувшаяся из Туниса, где умудрилась устроить семинар по йоге. Вовка пока не очень уверенно чувствовал себя за рулем, поэтому для встречи мастера танцев был снаряжен элегантный Маринкин «Крайслер Круизер», «божья коровка», сверкающая малиновой перламутровой краской.
Под чаек с пирожками компания обсуждала приезд маэстро. Вовка высказал версию, что, возможно, погодный катаклизм устроил Нарайян картиной мира американцев о русских холодах.
Суфийского мастера было решено встретить гимном «Три сырка».
Юлька, которую очаровал на прошлом танцевальном слете Нарайяновский зикр с чередованием могучей мужской и пронзительной женской партии, дала переписать Тараканову компакт маэстро «Crossing the Veil». Вовке тоже запал в душу этот зикр, исполняемый внушительным хором, под гитару и гулкие удары большого барабана. Зикр проник глубоко в Вовкино сердце, он слушал его, не переставая, и всюду распевал.
Однажды Тараканов с Юлькой, мурлыкая этот зикр, зашли в магазин, чтобы купить глазированные творожные сырки. Как-то само собой получилось, что Вовка спел продавщице на мотив мужской партии:
— Три сырка по пять рублей, три сырка по пять рублей.
Юлька затянула высокую женскую партию:
— Дайте, дайте нам сырочки, дайте, дайте нам сырки!
Тогда они и прозвали этот зикр «Три сырка».
Когда в зале прилета «Шереметьево-2» мелькнула физиономия с седой гривой и крупным орлиным носом, трио заголосило:
— Три сырка по пять рублей!
Услышав родную мелодию и увидев группу поддержки, Нарайяша закатил глаза в неподражаемой улыбке и запрыгал, покачиваясь в разные стороны. Это был высокий широкоплечий красавец-мужчина, лет пятидесяти на вид, с загорелым лицом, седой взлохмаченной шевелюрой и бородой. На тележке он катил две гитары в огромных футлярах.
Чудик был одет в тонюсенькие, но яркие, пятнистые лосины, выгоревшую красную футболочку и пляжные тапочки-сандалии. На фоне Юльки в теплом пальто Нарайян смотрелся весьма затейливо. Вовка порекомендовал знойному гостю русскую национальную обувь — валенки.
По дороге выяснилось, что маэстро три дня назад прибыл с Гавайев, где у него был недельный семинар, и его беговые туфли не успели прибыть с островов в родную Монтану. Несмотря на многочасовой перелет и разницу во времени, Нарайян выглядел бодро, подпрыгивал на заднем сиденьи, крутил головой по сторонам и оживленно жестикулировал. Он то и дело затягивал мелодию какого-нибудь танца, и сразу понравился Вовке своим невероятным драйвом и жизнелюбием. Стоило Тараканову начать: «Fill your cup…», — как Нарайян сочным хрипловатым баритоном подхватил песню, ударяя рукой по воображаемым струнам.
— Я тебе говорила, классный мужик! — обратилась Юлька к Тараканову
— Да, его бы на семинар Болеслава, он бы всех там на уши поставил, — согласился Вовка.
Доставив Нарайяна на квартиру Кати (которая склеивала «позвоночник» папе медсестры) и напоив его крепким кофе, компания отправилась в обувной магазин. Маэстро придирчиво осмотрел несколько пар туфель и остановил свой выбор на черных кроссовках, подделке под «Nike». Цена привела его в восторг:
— «Nike» for ten dollars! — долго хохотал он.
Наблюдать, как американец меряет кроссовки, сбежался весь персонал магазинчика. Нарайян напялил одну кроссовку и невозмутимо зашлепал вперед, ступая второй ногой в ослепительно белом носке по грязному мраморному полу. Продавщицы давились от смеха, Юлька с Таракановым тоже заржали. Больше всего заморскому гостю понравились шнурки с зажимами, торчащие вертикально вверх и подрагивающие при ходьбе.
— Antenns! — довольный, как ребенок, восклицал он, тренькая пальцами по пружинящим усикам шнурков.
— Да, антенны, для прямой связи с космосом, — подтвердила парочка, ткнув указательными пальцами в небо.
Катя, гостеприимная хозяйка квартиры, предложила Нарайяну покушать и прилечь поспать после дальней дороги, но неугомонный маэстро, впервые попавший в Москву, от еды и сна отказался, и поперся гулять по городу. Причем Маринкин Крайслер отверг, сказав, что хочет прокатиться на знаменитом московском метро.
Катя сказала, что с удовольствием выступит экскурсоводом, и ее щечки смущенно зарделись при этом. Опустив глазки, она призналась, что в свое время получила степень бакалавра в Мэрилендском университете. Катя и в самом деле блестяще владела английским, в отличие от Вовки, который хоть и мог объясниться и понять, что ему говорят, но для этого приходилось напрягаться.
— Ну что ж, Нурик в надежных руках! Смотри, сильно не приставай к мэтру, ему надо беречь сексуальную энергию для танцев, — прокомментировал Тараканов, вызвав новую волну покраснения пухленьких Катькиных ланит. — Завтра созвонимся.
Приехав домой, Вовка сбацал торсионный танец на хорошую погоду, и на следующий день заметно потеплело, выглянуло солнце, а ветер прекратился.
Утром Катя сообщила, что они с маэстро идут в Кремль, а потом можно встретиться всей компанией где-нибудь поблизости.
В назначенный час Тараканов с Юлькой вышли из метро «Охотный ряд». Вовка позвонил Кате по мобильному, и узнал, что они находятся в Александровском саду, рядом с памятником Неизвестному солдату. Нарайян и Катя лениво нежились на солнышке, развалившись на травяном газоне возле Кремлевской стены. Милиция не обращала на них никакого внимания, да и друзья с трудом их нашли — парочку скрывал от посторонних глаз забор из жести, огораживающий ремонтный участок вдоль стены.
Вовка с Юлькой, в качестве приветствия спев «Три сырка», легли рядышком. Маэстро, в красноватых солнцезащитных очках довольно щурился, поглядывая на гуляющих прохожих и резвившихся детишек. Под Нарайяном небрежно валялась его смятая курточка, а ослепительно-белыми носками он периодически елозил по земле. «Такой же разгильдяй, как и я!» — удовлетворенно подумал Вовка.
Тараканов сообщил Нарайяну, что сделал на сегодня хорошую погоду. Тот преувеличенно вытаращил глаза, изобразил руками вокруг Вовкиной головы светящийся нимб и привалился своей лохматой седой башкой к Таракановским ногам, вызвав хохот всех присутствующих. Вовка рассказал про волшебство, о потешных ритуалах типа белья в автобусе, и в процессе беседы удивлялся потрясающему чувству юмора маэстро. Гримасы его были бесподобны, цирковые клоуны могли всей гильдией подавать в отставку. Тараканов хохотал до слез, и стал пародировать Нурика, изображая его ужимки и тараща, как он, глаза.
К удовольствию троицы волшебников, Нарайян врубался в то, что мир иллюзорен, что объективных законов не существует и правила игры мы выбираем сами. Его картина мира была гибкой, и Вовка чувствовал, что они очень близки по взглядам на жизнь и темпераменту. Пару раз Тараканов грузанул маэстро абсурдными картинами мира, и тот с юмором отреагировал на это, сходу присвоив Вовке прозвище «Спагетти Босс».