Физиогномика, стр. 31

Когда я замолчал, капрал только покачал головой. Глаза его закрылись, и он упал со стула на пол. Молчальник поспешно принес ему подушку. Сочетание трех пальцев и Запределья оказалось слишком крепкой смесью. Мы укутали спящего старым пледом, и я вышел посмотреть на звезды. Проходя между дюнами, я думал об Арле и о том, как найти ее. Отличный Город стоял у меня перед глазами, но его зловещая мощь пугала, и я решил для начала придумать хотя бы, как вырваться с Доралиса.

Остановившись на тропе и глядя в небо, я отыскивал линии созвездий. На тропе послышались шаги.

Я решил, что это Молчальник, потому что когда я выходил, обезьян сделал мне знак, что догонит чуть погодя. Потом чьи-то руки вцепились в мой воротник. Я опустил взгляд и увидел перед собой лицо Маттера дневной вахты. Мой взгляд уперся прямо в шрам, рассекавший надвое его макушку.

От него несло спиртным и, заговорив, он заплевал мне лицо.

— Клэй, — кричал он, — приказываю отправляться в рай! — Он дернул меня за ворот, пытаясь увлечь за собой. — Я нашел! Он здесь, на Доралисе.

— Где? — тупо спросил я, еще не опомнившись от внезапного нападения.

Он остановился и чуть ослабил хватку. Взгляд его блуждал, словно в поисках утерянной мысли.

— Я был там, — сказал он и снова сжал пальцы. Я ткнул его в глаза двумя пальцами левой руки, и он мгновенно выпустил меня. Убегая через дюны к гостинице, я слышал за спиной его вопль, но меня мучило только одно: лежит ли капрал ночной вахты там, где я оставил его? Да или нет? Во всяком случае, загадка разрешилась бы.

Я ворвался через раздвижную дверь на веранду, где Молчальник наигрывал печальный ноктюрн. Задыхаясь после быстрого бега, бросился прямо к бару. Капрал Маттер спал подле стойки. Я налил себе вина, отпил и уставился на него. Показалось или нет, что его белый парик надет немного криво, что он тяжело дышит и что плед накинут иначе, чем раньше? Со второго взгляда я уже не был так уверен в этом. С третьего убедил себя, что капрал дневной вахты в самом деле бродит по дюнам в поисках рая.

На следующий день я рассказал страдавшему с похмелья Маттеру о стычке с его братом.

— Так он еще не в раю? — удивился тот.

— Он был в дюнах.

— Плохо дело, — сказал капрал.

— Он приказывал мне отправляться с ним в рай, — добавил я.

— Совсем сдурел, — заключил Маттер. — Не удивлюсь, если скоро им позавтракают дикие собаки.

Наутро несколько дней спустя меня разбудил Молчальник. Он верещал и махал руками, призывая убраться из постели и идти за ним. Солнце едва поднялось, и в комнате было по-утреннему зябко. Капрал Маттер ночной вахты вошел в дверь. Он выглядел озабоченным.

— В гавани катер с солдатами, — сказал он. — Вам бы лучше раздеться и побыть в копях, пока я выясню, чего им надо.

Я незамедлительно последовал его совету и через полчаса уже задыхался в жаркой вони шахты. «Всего лишь еще одно напоминание об аде», — твердил я себе, задыхаясь и кашляя. Через два часа меня стало одолевать беспокойство. Что могло понадобиться солдатам? Быть может, доставили нового осужденного, думал я.

Еще через час я услышал сверху голос капрала. С радостью бросил кирку и полез по тропе из ямы. Наверху под полуденным жарким солнцем рядом с Маттером стояли трое вооруженных солдат.

— Клэй? — обратился ко мне один из них. Я кивнул.

— Прошу вас следовать за нами.

Я покосился на капрала, который чуть заметно покачал головой, давая понять, что обращаться к нему не следует. Солдаты провели нас через дюны к бухте, где у причала стоял паровой катер.

— Капрал Маттер, — сказал один из солдат, когда мы остановились на причале.

Капрал выступил вперед.

— Мы забираем Клэя, — сообщил солдат.

— Как вам угодно, — сказал Маттер.

Тогда солдат вытащил из-за пояса и приложил к виску капрала предмет, напоминающий черную коробочку с двумя стальными шипами на конце. Капрал закричал от мучительной боли. Это длилось не меньше минуты, и в конце ее глаза старика потеряли цвет, а из ноздрей, ушей и рта повалил черный дым. Маттер осел наземь у моих ног.

— Что это? — только и мог спросить я, Солдат с гордостью протянул мне устройство.

— Расплавляет металлические детали. Самый простой способ избавляться от негодного материала. Теперь, если вам угодно подняться на борт, физиономист Клэй, мы имеем приказ Создателя эскортировать вас в Отличный Город. Вы помилованы.

Как был, в одном белье, я поднялся на борт катера. Жаль было оставлять Молчальника одного, но это был единственный способ попасть в Город. Меня устроили у борта, откуда открывался отличный вид. Кто-то из солдат принес мне одеяло укутать плечи. Я все не мог поверить в помилование.

Когда мы огибали северный берег острова, четверо солдат прижали меня к палубе, и один, достав шприц чистой красоты, вогнал иглу мне в вену на шее. Наркотик взорвался в голове, рассыпав по телу лиловые искры. Солдаты, многословно извиняясь, снова подняли меня и усадили на место.

Красота окутала меня, отгородив от ветра, и я погрузился в сны наяву. Катер, отворачивая от острова, проходил мимо восточного мыса. Вдалеке я отчетливо различил стоявшего на песчаной отмели капрала Маттера дневной вахты. Берег за ним кишел голодными собаками, поджидавшими добычу. Я махнул ему и окликнул по имени. Он поднял взгляд на меня и море.

— Я нашел рай! — долетел до меня его крик.

«Газета» писала только о моем возвращении. Заголовки намекали, что произошло ужасное недоразумение: в окончательные расчеты обвинительного заключения вкралась грубая ошибка. Впрочем, рядовым гражданам столицы нет оснований опасаться, что подобная ошибка будет допущена в отношении к ним, так как их более примитивные черты соответственно легче поддаются прочтению.

Приводилась цитата, приписанная мне же, хотя я, разумеется, не припоминал, чтобы когда-либо говорил подобное, полностью объяснявшая допущенную ошибку. Цитировалось высказывание Создателя, выражавшего радость по поводу того, что один из его наиболее доверенных сотрудников может быть оправдан и возвращен к плодотворной деятельности во благо Города. Вслед за этой чепухой приводилось подробное исследование моего жизненного пути и описывались многочисленные крупные дела, в которых я выступал обвинителем. Каждое из этих дел представало в моей памяти надписью над серной гробницей.

Открыв дверь в свою квартиру, я убедился, что все осталось в том самом положении, как было оставлено мной при отъезде в провинцию долгие месяцы тому назад. Единственное исключение представлял большой букет желтых цветов на столе, рядом с пакетиком, содержавшим месячный запас чистой красоты и достаточное количество шприцев. Солдаты, доставившие ценя с Доралиса, повторяли инъекции каждые восемь часов, так что я снова вернулся к зависимости от наркотика.

Не стану лгать, будто я не вздохнул с облегчением, забираясь в собственную постель и крепко засыпая, однако во сне Арла, Каллу, Батальдо и даже Молчальник явились напомнить мне, что в этом городе меня ожидало тайное, незаконченное дело и что я не смею забывать о нем ради удобств и оказанного мне теплого приема.

Очнувшись от кошмара с участием демонов, я встал и попытался здраво обдумать свои дальнейшие действия. До рассвета я выкурил три десятка сигарет в надежде заменить ими дозу красоты. Скоро стало ясно, что я со своим тайным знанием и тайной новой личностью такой же чужак в Отличном Городе, каким был тогда в провинции. Звание физиономиста первого класса стало всего лишь маскарадным титулом. Мне предстояло так или иначе переиграть Создателя, опережая его на две мысли. Трудность состояла в том, что его мышление отнюдь не было прямолинейным. «Надо обойти его на кривой», — шепнул я себе и тут же пожалел о своих словах, вспомнив давнее откровение Создателя: «Я не читаю, Клэй, я слышу». Все случилось, все навалилось на меня слишком внезапно. Глаза у меня заслезились от утреннего солнца, и я закатал рукав, нащупывая вену на сгибе локтя...