Империя – I, стр. 45

«Подумать только – всего три века назад в Степи было все иначе. Три века – это очень малый срок для истории, всего-то семь-восемь поколений. А тогда жители Тульской, Тамбовской, Орловской и других ныне „русских“ областей назывались татарами. Были донские, белгородские, рязанские и другие татары. Разве не любопытно, что старинные кладбища в той же Рязани, Орле или Туле до сих пор называются татарскими».

«Взгляните на географическую карту, едва ли не все названия черноземной России тюркского корня. Орел – «дорога на подъем», Ока – «река с течением», Тула – «полный», Саратов, Пенза, Ростов, Азов, Айдыр, Бузулук, Хопер. Десятки и десятки названий. Все они немые свидетели былого… Сколько же обманов и тайн в истории государства Российского!»

«На том же празднике Аджиевых, думаете, что, какие мелодии играла гармошка? Все на манер камаринской! Потому что это наша национальная музыка. А что мы танцевали? Клянусь, сказать стыдно-русскую кадриль! Потому что это наш национальный танец тюз тепсев, степняки на свадьбах танцевали только его и абезек. Водили хороводы, их называют индербай. Пели частушки, наше национальное творчество… Сторожевые и охотничьи собаки, каравай, изба, печь, балалайка, баня, гармошка… всего и не перечислишь. В XIX веке все вдруг стало «русским», а мы – малочисленным безвестным народом».

Мы должны понять Мурада Аджиева.

Он совершенно верно указывает на родство русских и тюрок (татар), казаков. Но ошибается, противопоставляя древних русских и древних тюрок.

Мы утверждаем, что они были когда-то единым народом. Как впрочем по большому счету и сейчас. Монголо-Татария и Великая Русь – это одно и то же. Не в диких ковыльных степях, продуваемых холодными ветрами, в промежутках между беспорядочными конными набегами, «степняки» рождали свою культуру. А в городах и селах Великой, то есть «Монгольской» Ордынской империи.

И казаки – не бывшие ссыльные, – сосланные, якобы, за свои прегрешения на окраины империи, – а великая – «монгольская» русская Орда, несколько столетий державшая на своих плечах строгий порядок в империи. Недаром империя разрослась до таких огромных размеров.

Но Аджиев правильно указывает на тайную, широко не обсуждаемую до сих пор, но явственно проявившуюся в реальной жизни, политику Романовых на серьезное изменение всей структуры Российской империи. Искусственное противопоставление «степняков» и «русских», объявление монголо-татар «плохими завоевателями». А поскольку средневековые «монголо-татары» были объявлены пришлыми врагами, то и казачество, и «степняки» времен Романовых, – наследники Орды, – попали под удар новой династии.

Аджиев продолжает: «Целые области деятельности русские заимствовали у нас. Тюрки научили их в XIV веке торговать, до этого русские торговали и денег не знали, они вели лишь обмен товаров на ярмарках. „Деньги“, „товар“, „таможня“, „товарищ“ и другие слова из торгового лексикона тюркского происхождения».

Все верно за исключением одного – ошибочной скалигеровской хронологии. Аджиев, естественно, убежден, будто «Степь» Старше «Руси», а потому Русь все заимствовала у Степи.

Неверно.

Они возникли одновременно, а Степь, – Орда, конное войско, – была изначально частью Руси. Вместе и одновременно начинали торговать, вместе и одновременно ввели в оборот слова «деньги» и т.д.

Поэтому многие мысли Аджиева, основанные на верных замечаниях, неверны по интерпретации. Поэтому их можно было бы условно назвать правильно-неправильными.

Следует сказать, что многие недоразумения, возникающие вокруг нашей новой хронологии, происходят именно благодаря таким правильно-неправильным представлениям. Факт – верен, а интерпретация неверна. И каждый раз это нужно преодолевать, поскольку над всеми нами довлеет многолетняя традиция ошибочной скалигеровской хронологии и романовской истории.

14. Зачем Романовы сбивали фрески и закладывали кирпичом старые царские надгробия в соборах Кремля?

В центре Московского Кремля высятся три знаменитых собора: Успенский, Архангельский и Благовещенский.

Успенский собор всегда был главным собором русского государства. «Успенский собор занимает особое место в русской истории… На протяжении многих столетий собор был государственным и культовым центром России: здесь поставляли великих князей, а удельные присягали им на верность, венчали на царство, а позже короновали императоров» [188], с.5. Считается, что на этом месте при Иване Калите был заложен Успенский собор, якобы простоявший здесь до 1472 года [188], с.6. Успенский собор, который сегодня стоит в Кремле, возведен при Иване III в 1472…1479 годах.

По нашей гипотезе (см. [5]) Москва стала столицей всей Руси лишь при Иване III. Отсюда ясно – почему именно Иван III начинает в Москве столичное строительство: возводит новый Кремль, строит главный собор по образцу Владимирского, а не прежнего московского, который, якобы, существовал на этом месте и якобы уже 250 лет был главным собором Руси. По нашей концепции до Ивана III столица действительно была во Владимире (а до этого – в Ростове, в Костроме). Поэтому при переносе столицы естественно перенесли и главный собор, т.е. в Москве построили такой же, что и во Владимире.

Здесь уместно привести следующее утверждение археологов: «Фактов, неоспоримо свидетельствующих о наличии подворья в Кремле ранее строительства 1460 г. – нет» [186], с.86. В частности «вкладная книга Троице-Сергиева монастыря, составленная в 1560…70 годах, не дает о нем (т.е. о подворье в Кремле – авт.) сведений ранее этого же времени» [186], с.86. Другими словами, в Троице-Сергиевом монастыре ничего не знали о существовании княжеского двора на территории московского Кремля до 1460 года. Это очень хорошо соответствует нашей реконструкции: Москва была основана после Куликовской битвы в конце XIV века, и лишь во второй половине XV века сюда переносится столица Руси.

Начиная с Ивана III, Успенский собор является главным собором русской империи. Этому собору всегда уделялось особое внимание.

Что же осталось от всего этого и что можно узнать о средневековой Ордынской (т.е. до-романовской) русской империи, посетив этот собор сегодня?

К сожалению, почти ничего. Вот что сообщают нам:

Этим, якобы «древним» фрескам Дионисия было, следовательно, всего лишь сто – сто пятьдесят лет, когда их сбивали. Для фресок – это не возраст. Да и иконы вряд ли уж так сильно «обветшали» за такой короткий срок. Конечно, могло быть и так – именно в Успенском соборе протек потолок, быстро пришли в негодность фрески и т.д. Но почему буквально то же самое и в то же время происходит и в Архангельском соборе, построенном в 1505…1508 годах? Вот что нам сообщают: «Существующая ныне настенная роспись Архангельского собора была выполнено в 1652…1666 годах в правление царя Алексея Михайловича, который указал: «… писать церковь Михаила Архангела наново стенным письмом, а старое збить», так как стенопись XVI века, времен царя Ивана IV, к середине XVII столетия сильно обветшала» [187], с.8.