Империя – I, стр. 21

Но как мы уже видели, в результате ошибки при сшивании рукописи, некоторые развороты попали из одной тетради в другую. В результате, в конце рукописи есть тетради и по 4, и по 6, и по 10 листов.

А вот первая тетрадь рукописи стоит особняком. Хотя она состоит не из 8, а только из 6 листов – то есть является вроде бы уменьшенной, – но рядом с ней нет увеличенных тетрадей. После этой первой 6-листовой тетради, на протяжении почти всей книги идут стандартные 8-листовые тетради.

5. 4. 2. Таинственный «лишний» лист в Повести временных лет

Обратим внимание на странное обстоятельство. Согласно академическому описанию, рукопись состоит из тетрадей, в каждой из которых четное число листов: 4, 6 или 10. См. выше.

Следовательно, общее число листов в Радзивиловской рукописи должно быть четным.

Но номер первого листа – 1, а номер последнего листа – 251. В арабской нумерации, не имеющей пробелов и сбоев. Таким образом, в книге нечетное число листов. То, что это действительно так, легко убедиться и по фотокопии рукописи [123].

Что это значит?

Это означает, что в одной из тетрадей содержится – вложен, или подклеен, – один непарный лист. Может быть, попавший туда позже. А может быть и наоборот – один из листов был утрачен, а его парный сохранился. Но в последнем случае на месте утраченного листа должен обнаружиться смысловой разрыв в тексте. Такого разрыва может не быть лишь в том случае, когда утрачен первый или последний лист книги. Например, лист с оглавлением или предисловием.

Итак, мы видим, что в Радзивиловской рукописи имеются какие-то дополнения или утраты. Но почему об этом прямо не сказано в ее академическом описании? В чем дело?

Академическое описание тетрадей Радзивиловской рукописи хранит странное молчание о том, в каком именно месте рукописи появляется этот непарный лист. И вообще – один ли он или их больше? Строго говоря, таких листов может быть произвольное нечетное количество – неясно какое.

Отметим, что из-за этой недоговоренности, ученое описание тетрадей Радзивиловской рукописи теряет практический смысл. Ведь, как нетрудно понять, от положения непарного листа существенно зависит – каким образом распределены другие листы по парам-разворотам. Становится неясно, на какие номера листов приходятся границы между тетрадями в рукописи и т.д. Если описание тетрадей рукописи не может дать ответа на такие вопросы, то зачем это описание вообще нужно?

Попробуем разобраться – где же в рукописи находится это таинственное место с непарным листом. И что же там написано? Уже сама странная недосказанность академического описания подогревает наш интерес к этому вопросу.

Простой расчет показывает, что непарный лист находится где-то в первой или второй тетради.

В самом деле.

Нам говорят, что первая тетрадь состоит из 6 листов, затем идут 28 тетрадей по 8 листов, затем – 30-я тетрадь в 10 листов и так далее. При этом отмечено, что номер 1-го листа 10-листовой тетради – 232. Следовательно, в первых 29 тетрадях находится 231 лист. Это нечетное количество. Следовательно, непарный лист расположен где-то в первых 29 тетрадях.

Тетради с 3-й по 28-ю подозрений не вызывают. Они все 8-листовые, то есть полные, и в хорошем состоянии. Судя по фотографиям в [123], все развороты в них целые, то есть не распавшиеся на два отдельных листа.

Что же касается первой и второй тетрадей, то здесь картина совсем другая.

Почти все развороты первых двух тетрадей – распавшиеся на два листа, то есть разорваны пополам. Поэтому именно эта часть рукописи вызывает особые подозрения.

Можно ли утверждать, что именно здесь находится непарный лист? Оказывается – можно.

Помогает то, что в рукописи, к счастью, сохранились остатки старой нумерации тетрадей, а не только листов. Поясним: в старых книгах часто нумеровали не только листы, но и тетради. На первом листе каждой новой тетради ставили ее номер.

А. А.Шахматов пишет: «Сохранился старинный счет тетрадей, но большая часть отметок, сделанных церковно-славянскими цифрами на нижних полях, срезана при переплете рукописи. Первая сохранившаяся пометка 5 (церковно-славянское «е» – авт.) приходится на 32 лист (а по церковно-славянской нумерации – 33-й – авт.), вторая 9 (церковно-славянская «фита» – авт.) – на 64-ой (65-й по церковно-славянской нумерации – авт.) и так далее. Ясно, что в тетради было по 8 листов» [130], с.4.

Итак, 33-й лист по церковно-славянской нумерации – это начало 5-й тетради. Лист 65 по церковно-славянской нумерации – это 1-й лист 9-й тетради. И так далее. Отсюда следует, что во всех тетрадях, включая первую, было когда-то по 8 листов и таким образом последний лист каждой тетради имел церковно-славянский номер, кратный восьми.

Обратимся к рукописи.

Листа с церковно-славянским номером 8 в рукописи просто нет. Лист с церковно-славянским номером 16 есть. Однако, он является по счету пятнадцатым листом в рукописи. Но он должен являться последним листом 2-й тетради, то есть шестнадцатым. Следовательно, в первых двух тетрадях недостает одного листа.

Если верить академическому описанию, то в первой тетради содержится ровно 6 листов, и получается, что в ней не хватает двух листов. Но, как мы видели, в совокупности первой и второй тетрадей не хватает одного листа. Означает ли это, что два листа были утрачены и один вставлен? Может быть. В любом случае, мы нашли место рукописи, в котором есть явные следы каких-то переделок. Это – первая или вторая тетрадь.

Посмотрим на рукопись.

На рис.1 мы показываем состояние арабской и церковно-славянской нумераций в первых двух тетрадях рукописи. В первой строке показана арабская нумерация, во второй строке – церковно-славянская, в третьей строке – следы потертости или исправлений церковно-славянской нумерации. Если арабского или церковно-славянского номера на данном листе нет, то в соответствующей клетке мы пишем «нет».

Самое поразительное обстоятельство, которое вскрывается при внимательном изучении церковно-славянских цифр первых двух тетрадей, состоит в том, что номера трех листов: 10-го, 11-го и 12-го по церковно-славянской нумерации, очевидно кем-то исправлены. А именно, номера увеличены на единицу. Прежние их церковно-славянские номера были 9, 10 и 11.

Особенно ярко это видно по листу с церковно-славянским номером 12. Чтобы изобразить по-церковно-славянски «двенадцать», нужно написать «вi». Но на соответствующем листе рукописи сначала было написано «аi», то есть «одиннадцать». Кто-то приписал две черточки к церковно-славянскому «а», после чего оно стало похоже на «в». Это исправление – настолько грубое, что его трудно не заметить. См. [123] и рис.1.

Церковно-славянский номер «десять», то есть «i», очевидно был «изготовлен» из бывшего здесь церковно-славянского номера «девять» – «фита». У «фиты» просто подтерли правый бок. Но явные следы пересекающей ее горизонтальной черты остались.

С переправкой церковно-славянского номера «десять» на «одиннадцать» никаких трудностей не было. Для этого достаточно было дописать букву-цифру «а»». Поэтому на листе «одиннадцать» церковно-славянский номер выглядит аккуратно.

Мы видим, что церковно-славянские номера на трех листах были кем-то сдвинуты вперед на единицу. Освобождая, тем самым, место для церковно-славянского номера «девять». На это место был вставлен лист. К нему мы вернемся чуть позже.

При таком сдвиге номеров должно было получиться два листа с церковно-славянским номером 12 – «родным» и переправленным из 11. Но в рукописи остался только лист с переправленным номером. «Лишний» лист с «родным» церковно-славянским номером «двенадцать» был, по-видимому, просто вырван. На его месте возник смысловой разрыв в тексте.