Третий близнец, стр. 82

– Мы не отнимем у вас много времени, – сказала Миш. – Нам надо знать, где вы были в прошлое воскресенье около восьми часов вечера.

Интересно, есть ли у него алиби, подумала Джинни. Например, он может сказать, что играл в карты с какими-нибудь темными личностями. Естественно, предварительно подкупив их. Или же заявить, что весь вечер провалялся в постели со шлюхой, которая за деньги наговорит что угодно. Но его ответ ее удивил.

– О, все очень просто, – ответил он. – Я был в Калифорнии.

– Кто-то может это подтвердить?

Он расхохотался.

– Сто миллионов человек, по моим скромным подсчетам.

Джинни овладело беспокойство. Но у этого типа просто не может быть настоящего алиби! Ведь это он насильник.

– Что вы хотите этим сказать? – спросила Миш.

– Я был на церемонии вручения «Эмми».

Тут Джинни вспомнила, что, когда она была в больнице у Лизы, как раз показывали торжественный обед в честь лауреатов премии «Эмми». Как мог оказаться там Уэйн?

– Нет, сам я ничего, конечно, там не получил, – добавил он. – Это не мой бизнес. А вот Салина Джонс получила. Она моя старая приятельница.

Он покосился на картину в подрамнике, и только тут Джинни заметила, что изображенная на ней женщина страшно похожа на актрису, сыгравшую роль Бейб в популярной музыкальной комедии «Слишком много поваров». Должно быть, это она позировала художнику.

Уэйн сказал:

– Салина получила приз как лучшая комедийная актриса года. И когда сошла со сцены с трофеем в руке, я расцеловал ее в обе щеки. Этот прекрасный момент зафиксировали все телевизионные камеры. Кстати, у меня есть видеозапись. И еще фотография в журнале «Пипл» за эту неделю. – И он показал на журнал, валявшийся на полу на ковре.

Джинни подняла его с замиранием сердца. Да, в нем действительно красовался снимок Уэйна, выглядевшего весьма импозантно в черном смокинге и целующего Салину со статуэткой «Эмми» в руке.

И волосы у него были черные.

Заголовок гласил:

Да, это было поистине железное алиби. Но как такое возможно?…

Миш сказала:

– Что ж, мистер Стэттнер, в таком случае не смеем вас больше задерживать.

– А в чем, собственно, я подозревался?

– Мы расследуем изнасилование в Балтиморе. Оно произошло в воскресенье вечером.

– Это не я, – сказал Уэйн.

Миш взглянула на распятие, и это не укрылось от взгляда Уэйна.

– Все мои жертвы – исключительно добровольцы, – с усмешкой заметил он и посмотрел на Миш многозначительно и вызывающе.

Та покраснела и отвернулась.

Джинни была в отчаянии. Все ее надежды рухнули. Они поднялись и направились к выходу. Уже на пороге она остановилась и спросила:

– Могу я задать вам один вопрос?

– Конечно, – любезно откликнулся Уэйн.

– У вас есть сестры или братья?

– Нет. Я единственный ребенок в семье.

– А когда вы родились, ваш отец был военным, верно?

– Да. Служил в Форт-Брэгге инструктором по пилотированию вертолетов. А вы откуда знаете?

– Скажите, вы, случайно, не знаете, у вашей матери имелись проблемы с зачатием?

– Странный вопрос для копа, вы не находите?

Миш сказала:

– Доктор Феррами является научным сотрудником университета Джонс-Фоллз. И ее исследования тесно связаны с делом, над которым мы работаем.

– Ну, быть может, ваша мама лечилась когда-нибудь от бесплодия? – спросила Джинни.

– Понятия не имею.

– Не возражаете, если я задам ей этот вопрос?

– Она умерла.

– Прискорбно слышать. Ну а отец?

Он пожал плечами:

– Можете ему позвонить…

– Очень хотелось бы.

– Он живет в Майами. Сейчас дам номер телефона.

Джинни протянула ему ручку. Уэйн записал номер на уголке страницы журнала «Пипл», оторвал клочок и протянул Джинни.

Они снова направились к двери. Эрб сказал:

– Спасибо за сотрудничество, мистер Стэттнер.

– Да ради Бога. Всегда пожалуйста.

Когда они спускались в лифте, Джинни спросила:

– Вы верите в его алиби?

– Я обязательно проверю, – ответила Миш. – Но похоже, алиби твердое.

Джинни покачала головой:

– Хоть убейте, не верю в его невиновность!

– Он много в чем виноват, милая, но только не в этом преступлении.

44

Стив ждал у телефона. Он сидел на кухне в доме родителей в Джорджтауне и смотрел, как мама делает мясной пирог. И ждал звонка от Джинни. Ему не терпелось узнать, имеется ли у него второй двойник в лице Уэйна Стэттнера и нашли ли его Джинни и сержант Делавер по нью-йоркскому адресу. И главное: признается ли Уэйн, что изнасиловал Лизу Хокстон?…

Мама резала лук. Она была совершенно ошеломлена известием о том, что сделали с ней в 1972 году в клинике «Эйвентайн». Она просто не могла поверить в это, но решила не спорить, когда они говорили с адвокатом Стива. Прошлым вечером Стив допоздна сидел с родителями, обсуждая с ними странную историю своего появления на свет. Мама была вне себя от ярости. Одна мысль о том, что врачи могли экспериментировать на пациентках, не заручившись даже их согласием, приводила ее в бешенство. В своей новой статье она рассуждала о праве женщины распоряжаться собственным телом.

К удивлению Стива, отец воспринял эту новость более спокойно. Стив ожидал от него совсем другой реакции. Но отец подошел к проблеме рационально, хоть и подверг некоторому сомнению выводы Джинни. Он долго рассуждал о других возможных объяснениях феномена появления на свет тройняшек и в заключение признал, что, возможно, Джинни все же права. Реагировать на все спокойно было в характере отца, однако это вовсе не означало, что в глубине души он не переживает. Сейчас он вышел во двор, поливает цветочную клумбу, а внутри весь наверняка так и кипит от возмущения.

Мама начала обжаривать лук, от запаха у Стива потекли слюнки.

– Мясной пирог с картофельным пюре и кетчупом… – мечтательно произнес он. – Вот это я понимаю!

Мама улыбнулась:

– Когда тебе было лет пять, ты каждый день требовал этот пирог.

– Помню. Даже нашу маленькую кухню помню в Гувер-тауэр.

– Неужели помнишь?

– Конечно! А еще помню, как мы переехали и какое это странное ощущение было – жить в собственном доме, а не в квартире.

– Да. Как раз тогда я начала прилично зарабатывать, опубликовала свою первую книгу – «Что делать, если ты не можешь забеременеть». – Она вздохнула. – Если вдруг откроется правда о том, как я забеременела в действительности, книга будет выглядеть совершенно по-дурацки.

– Остается надеяться, что люди, купившие ее, не потребуют деньги назад.

Мама выложила мясной фарш в сковороду, добавила лук, потом вытерла руки.

– Я думала об этом всю ночь, и знаешь, к какому выводу пришла? Я рада, что они сделали это со мной в клинике «Эйвентайн».

– Как это? Ведь вчера ты так возмущалась…

– И продолжаю возмущаться, потому что они обошлись со мной, как с лабораторной крысой. Но знаешь, я поняла одну очень простую вещь: если бы они не сделали этого, у меня бы не было тебя. А все остальное совершенно не важно.

– И тебе все равно, что я не твой родной сын?

Она обняла его.

– Ты мой родной, Стив. Ты мой мальчик, и ничто и никто не в силах этого изменить.

Тут зазвонил телефон. Стив нетерпеливо схватил трубку.

– Алло?

– Это Джинни.

– Ну что? – затаив дыхание, спросил Стив. – Вы его видели?

– Да. И он твой двойник, за тем исключением, что волосы выкрашены в черный цвет.

– О Господи! Так, значит, нас все-таки трое!…

– Да. Мать Уэйна умерла. Но я говорила с его отцом, он живет во Флориде. И он подтвердил, что она тоже лечилась в клинике «Эйвентайн».