Игольное ушко, стр. 18

– Так.

– Почему же он все-таки убивает агента?

– Может, между ними произошла какая-то серьезная ссора или даже драка?

– Между тем, нет никаких следов борьбы.

Харрис нахмурился и сидел над своей пустой чашкой, сосредоточенно думая.

– Возможно, он знал, что за Блондином следят. Наверное, боялся, что мы схватим парня и «раскрутим» его на полную катушку.

– Тогда мы имеем дело с беспощадным и расчетливым типом, – сказал Блогс.

– Может быть, это еще одна из причин, почему его так долго не могут поймать.

– Входи. Садись. Мне только что позвонили из МИ-6. Канариса освободили от занимаемой должности.

Блогс озабоченно спросил:

– Это хорошая новость или плохая?

– Очень плохая, – ответил Годлиман. – Все произошло в самый неподходящий момент.

– Можно узнать почему?

Годлиман пристально посмотрел на него, затем сказал:

– Думаю, тебе даже нужно это знать. В настоящее время мы располагаем сорока двойными агентами, которые передают в Гамбург ложную информацию относительно планов союзников осуществить высадку во Франции.

Блогс даже присвистнул от неожиданности.

– Я не думал, что дело имеет такой размах. Полагаю, двойники сообщают, что мы нацелены на Шербур, хотя в действительности это будет Кале, или наоборот.

– Что-то вроде этого. Деталей не сообщали, да мне и не полагается их знать. Однако ясно, что опасность велика. Мы хорошо знали Канариса, его стиль и методы работы, знали, что удается его дурачить. Была уверенность, что и дальше мы сможем направлять ему ложную информацию. А «новая метла», кем бы она ни была, может не доверять агентам своего предшественника. И еще – на той стороне были люди, готовые с нами сотрудничать. Они могли бы постепенно сдать нам всех агентов Абвера в Британии. Несомненно, сейчас немцы начнут очень приглядываться к нашим двойникам и той информации, которую они передают. Кроме того, есть возможность утечки информации с нашей стороны. Буквально тысячи людей знают сейчас о нашей игре с двойниками. Двойные агенты работают не только в Британии, но и в Исландии, Канаде, на Цейлоне. Мы занимаемся этим на Ближнем Востоке – словом, целая система. В прошлом году мы допустили серьезный промах, когда репатриировали одного немца по имени Эрих Карл. Позже мы узнали, что он был агентом Абвера – настоящим агентом. Когда его в свое время интернировали на остров Мэн, он мог узнать о нашем трюке с двумя двойниками – Мэтом и Джефом, а, возможно, знал и про третьего – по-моему, Тейта. Таким образом, мы ходим по лезвию бритвы. Если кто-либо из настоящих агентов Абвера в Британии узнает о «Фортитьюд» – именно таково название нашей широкомасштабной операции по обману противника – вся стратегия будет под угрозой. Можно без преувеличения сказать, что от этого зависит наша победа в этой проклятой долбаной войне.

Блогс при этом улыбнулся – он вспомнил, что еще не так давно профессор Годлиман не употреблял таких крепких словечек.

А профессор продолжал:

– Руководство совершенно ясно дало понять, что и слышать ничего не хочет о каких-либо агентах Абвера, активно действующих в Британии.

– Еще на прошлой неделе мы могли быть уверены, что таких на данный момент нет, – сказал Блогс.

– Теперь же мы знаем, что, по крайней мере один, есть.

– И мы дали ему улизнуть от нас.

– Значит, сейчас нужно обязательно его найти.

– Это крайне трудная задача, – произнес Блогс мрачно. – Мы не знаем, в каком регионе страны он работает, понятия не имеем, как он выглядит. Он слишком хитер, чтобы его можно было поймать, запеленговав во время передачи, – иначе он давно был бы у нас в руках. Мы даже не знаем его кличку. Так откуда начинать искать?

– С нераскрытых преступлений, – неожиданно сказал Годлиман. – Пойми, шпион обязательно где-то преступает закон. Он подделывает документы, крадет горючее и боеприпасы, обходит контрольно-пропускные пункты, проникает в запретные зоны, делает снимки, и, когда есть вероятность, что люди могут его раскрыть, он, не задумываясь, убивает. У полиции наверняка накопились такие дела, если шпион в стране уже не первый год. Когда мы просмотрим дела о преступлениях, совершенных с начала войны, то, возможно, найдем за что зацепиться.

– Но вы забыли, что большинство преступлений остается нераскрытыми, – начал было Блогс. – Такими делами можно буквально завалить Альберт-холл.

Годлиман лишь пожал плечами.

– Тогда давай ограничимся Лондоном и начнем с убийств.

Они нашли то, что искали, уже в первый же день поисков. Годлиман сам натолкнулся на эту папку, но сначала даже не оценил всей важности того, что держал в руках.

Это было дело об убийстве некоей Юны Гарден, жившей в 1940 году на Хайгейт. Ей перерезали горло, она подверглась нападению на сексуальной почве, хотя изнасилована не была. Ее нашли в спальне жилого дома, который она сдавала внаем квартирантам, со значительным содержанием алкоголя в крови. Картина представлялась довольно ясной: у нее было свидание с одним из жильцов, он начал к ней приставать, произошла ссора, в результате ее убили – убийство охладило его сексуальный пыл. Однако полиция так и не нашла этого жильца.

Годлиман уже собирался было отложить данное дело и перейти к другому – шпионы не какие-нибудь сексуальные маньяки. Но с бумагами профессор был педантичен донельзя, поэтому он постарался снова внимательно вчитаться в каждое слово и в итоге обнаружил, что у той несчастной помимо перерезанного горла оказалось еще несколько ран от удара стилетом.

Годлиман и Блогс сидели за столом напротив друг друга в архиве, расположенном в старом здании Скотланд-Ярда. Просмотрев папку, Годлиман кинул ее на стол и сказал:

– Думаю, это то, что нам нужно.

Блогс тоже изучил дело.

– Надо же, опять стилет.

Они взяли папку под расписку, вышли из архива и прошлись по улице до здания Военного министерства. Когда вошли в кабинет, Годлиман увидел у себя на столе дешифрованное сообщение. Профессор внимательно прочитал его и в возбуждении стукнул кулаком по столу.

– Это он, черт побери!

Блогс прочел: «Указания получены. Привет Вилли».

– Помнишь его? – спросил Годлиман. – Игла!

– Да, – неуверенно произнес Блогс, – точно. Игла, но какая здесь связь?

– А ты думай, пораскинь мозгами. Стилет совсем как игла. Да, это один и тот же человек: убийство миссис Гарден, все эти радиосигналы в 1940 году, с которыми мы ничего не могли поделать, «Рандеву» с Блондином…

– Возможно, – Блогс выглядел задумчивым.

– Я могу это доказать, – сказал Годлиман. – Помнишь сообщение, касающееся отправки экспедиционного корпуса в Финляндию, которое ты показал мне в первый день нашего знакомства? Именно то, что сначала было незаконченным?

– Да. – Блогс открыл шкаф, где лежали досье, взял одну из папок.

– Если мне не изменяет память, сообщение передано точно в день убийства… держу пари, что время смерти также совпадает с моментом передачи.

Блогс посмотрел в досье, сверил цифры.

– Вы правы.

– Вот видишь!

«Итак, он работает в Лондоне по крайней мере пять лет, и только сейчас мы вышли на него, – подумал Блогс. – Его будет нелегко поймать».

Тут Блогс посмотрел на Годлимана и изумился. Он никогда раньше не видел своего коллегу в таком возбуждении – Годлиман не на шутку рассердился, даже весь как-то ощетинился.

– Может, эта сволочь и умная, может, и хитрая, но уж со мной не сравнится, – процедил он сквозь зубы. – Клянусь, я поставлю его к вонючей стенке и заставлю нюхать кирпич…

Блогс громко рассмеялся.

– Боже, как вы за это время изменились, профессор. Просто узнать вас нельзя.

– Изменился? Возможно. А ты сам-то хоть понимаешь, что за весь год смеешься первый раз?

9

Барка, которая регулярно, раз в две недели привозила продукты и все остальное из Абердина, медленно обогнула мыс и направилась по направлению к Штормовому острову. Небо было синим. В барке находились две женщины: одна из них – жена шкипера – его призвали в армию, и сейчас она продолжила его ремесло, другая – мать Люси.