Сарторис, стр. 18

– Я еще на прошлой неделе велел тебе передать, чтоб ты не смел болтаться на кухне, а не то я выгоню тебя из дома, – сказал старый Баярд. – Слышал ты это или нет?

Кэспи, продолжая жевать, проворчал что-то себе под нос, и старый Баярд вошел в кухню.

– Убирайся отсюда и оседлай мне лошадь.

Кэспи демонстративно повернулся к нему спиной и взял со стола стакан сыворотки.

– Ступай, Кэспи! – прошипела Элнора.

– Я здесь на работу не нанимался, – отвечал Кэспи довольно громко, но так, чтобы Баярд не расслышал, и, обернувшись к Айсому, добавил: – Почему ты не оседлал ему лошадь? Ведь ты же тут служишь?

– Побойся Бога, Кэспи! – взмолилась Элнора и громко добавила: – Да, сэр, господин полковник, он уже идет.

– Это кто – я, что ли? Да неужто? – протянул Кэспи, поднося ко рту стакан, но, увидев, что Баярд двинулся вперед, не выдержал, вскочил и, прежде чем тот успел к нему подойти, зашагал к двери, выражая, однако, вызов даже самой формой своей спины. Баярд настиг его в ту минуту, когда он замешкался в дверях.

– Пойдешь ты седлать мне кобылу или нет? – грозно спросил он.

– И не подумаю даже, старина, – проговорил Кэспи чуть тише, чем Баярд мог расслышать.

– Что?!

– Да Бог с тобой, Кэспи! – простонала Элнора.

Айсом забился в угол. Кэспи быстро взглянул прямо в лицо Баярду и начал открывать сетчатую дверь.

– Я вам уже сказал, что даже и не подумаю, – повторил он, повышая голос.

Саймон стоял под самым крыльцом рядом с сеттером и глядел на них, разинув беззубый рот, а старый Баярд протянул руку к ящику с дровами, вытащил оттуда полено, размахнувшись, сбил Кэспи с ног, и тот, пролетев сквозь открытую дверь, скатился по ступенькам прямо под ноги к отцу.

– А теперь отправляйся седлать мне кобылу, – сказал старый Баярд.

Саймон помог сыну встать и, сопровождаемый сосредоточенно-любопытным взглядом собаки, повел его к конюшне.

– Говорил я тебе, что эти новомодные военные штучки здесь у нас ни к чему, – сердито ворчал он. – Еще благодари бога, что голова у тебя такая крепкая. Иди седлай кобылу, а все свои басни насчет свободы для черномазых прибереги для городских – в городе, может, тебе кто и поверит. И на что черномазым твоя свобода? У нас и так уже на руках ровно столько белых, сколько мы можем прокормить.

В тот же вечер за ужином старый Баярд поднял глаза от бараньей котлеты и посмотрел на внука.

– Билл Фолз мне сказал, что ты сегодня пронесся мимо богадельни со скоростью сорок миль в час.

– Сорок миль? Как бы не так! – быстро отозвалась мисс Дженни. – Пятьдесят четыре. Я сама смотрела на этот – как его там, Баярд, – на спидометр.

Старый Баярд сидел, слегка наклонив голову, смотрел, как дрожат у него в руках нож и вилка, слушал, как его сердце под заткнутой за жилет салфеткой бьется чуть-чуть слабее и чуть-чуть быстрее, чем следует, и чувствовал на себе взгляд мисс Дженни.

– Баярд! – резко проговорила она. – Что это у тебя на щеке?

Он встал так неожиданно, что стул его с грохотом опрокинулся, и, не оглядываясь по сторонам, тяжелой походкой вышел из комнаты.

3

– Знаю я, чего тебе от меня надо, – говорила старому Баярду мисс Дженни поверх газеты. – Тебе надо, чтоб я забросила к чертям все хозяйство и не вылезала из этого автомобиля, вот чего тебе надо. Но этого не будет. Я с удовольствием прокачусь с ним разок-другой, но у меня и без того дела хватает. Не могу я все время следить, чтоб он не носился как угорелый и не ломал автомобиль. И свою шею тоже, – добавила она, сухо шелестя газетным листом.

– И пора бы тебе понять – оттого, что кто-то сидит с ним рядом, он медленней ездить не станет, – сказала она. – Если ты и в самом деле так думаешь, отправь с ним Саймона. Видит бог, у него свободного времени хоть отбавляй. Может, он чем-нибудь и занят с тех пор, как ты перестал ездить в коляске, но только мне про это не известно. – Она снова принялась за чтение.

Сигара старого Баярда дымилась в его неподвижной руке.

– Можно посылать с ним Айсома, – сказал он.

Мисс Дженни сердито зашелестела газетой и вперила долгий взор в племянника:

– О господи, человече! Вели заковать его в цепи, и дело с концом.

– Но ты же сама предлагаешь посылать с ним Саймона. У Саймона работы достаточно, а вот Айсом только и знает, что раз в день оседлать мне кобылу, так это я и сам могу.

– Я пошутила, – сказала мисс Дженни. – Господи, пора бы уж мне поумнеть. Но если тебе приспичило изобрести для черномазых новую работу, то пусть ее делает Саймон. Айсом мне нужен, чтоб у тебя была крыша над головой и хоть какая-нибудь еда на столе. – Она опять зашелестела газетой. – Не понимаю, почему ты сам не можешь запретить ему ездить с такой скоростью? Человек, который должен ежедневно восемь часов просиживать на стуле в дверях банка, не обязан остаток дня как сумасшедший носиться в автомобиле по окрестностям, если ему это не правится.

– Ты думаешь, его можно о чем-то попросить? Разве эти головорезы когда-нибудь со мной считались?

– Попросить? Черта с два! – возразила мисс Дженни. – Кто тебе предлагает его просить? Запрети ему. Скажи ему, что если он будет носиться с такой скоростью, ты из него всю душу вытрясешь. По-моему, тебе самому нравится кататься на этом автомобиле, только ты ни за что в этом не признаешься, и ты просто не хочешь, чтоб он ездил без тебя.

Вместо ответа старый Баярд с шумом опустил ноги на пол, встал и тяжелой походкой вышел из комнаты.

Однако по лестнице он подниматься не стал, а мисс Дженни, услыхав, как его шаги замерли в конце прихожей, тотчас последовала за ним на заднее крыльцо, где он остановился в темноте. Темная ночь, напоенная тысячью ароматов весны, звенела голосами насекомых. На фоне темного неба вырисовывалась еще более темная громада конюшни.

– Он еще не приехал, – с досадой проговорила мисс Дженни, коснувшись его плеча. – Я бы тебе сразу сказала. Ступай наверх и ложись, ты же знаешь, что он зайдет к тебе, когда вернется. В конце концов ты накликаешь на него беду, и тогда он и в самом деле угодит в какую-нибудь канаву. Ты совсем как младенец с этим автомобилем, – добавила она помягче. – Ночью он ничуть не опаснее, чем днем. Пошли.

Он сбросил ее руку, но послушно повернулся и пошел в дом. На этот раз он поднялся по лестнице, и она услышала его тяжелые шаги в спальне. Вскоре он перестал хлопать дверьми и ящиками, зажег лампу над кроватью и улегся с томиком Дюма. Через некоторое время дверь отворилась, и молодой Баярд, войдя в круг света, остановился и посмотрел на него своими мрачными глазами.

Дед не замечал его присутствия, и он погладил его по руке. Старый Баярд поднял голову, и тогда молодой Баярд повернулся и вышел из комнаты.

В три часа пополудни, когда на окнах банка опустили жалюзи, старый Баярд удалился в свой кабинет. Кассир и бухгалтер, сидевшие за барьером, слышали, как он возится у себя за дверью. Кассир помедлил, зажав двумя пальцами аккуратно сложенный столбик серебряных монет.

– Слышите? – проговорил он. – Старик последнее время чем-то, озабочен. Раньше он, бывало, сидит себе тихонечко, как мышонок, пока за ним не приедут, а вот уже несколько дней грохочет и мечется взад-вперед, словно ос гоняет.

Бухгалтер не сказал ни слова. Кассир убрал столбик монет и принялся складывать новый.

– Чем-то он озабочен; не иначе как ревизор этот сильно ему досадил.

Бухгалтер не сказал ни слова. Он поставил себе на стол арифмометр и с громким щелчком перевел рычаг. В задней комнате шумно двигался старый Баярд. Кассир аккуратно сложил в столбик оставшееся серебро и свернул папиросу. Бухгалтер склонился над мерно пощелкивающим арифмометром, а кассир склеил папиросу, закурил, проковылял к окну и приподнял жалюзи.

– Сегодня приехал Саймон с коляской, – сказал он. – Не иначе как этот парень сломал наконец свой автомобиль. Сходите позовите полковника.