Обитатели холмов, стр. 84

— Я послал за большой белой птицей, Орех, — спокойно сказал Серебряный.

Хитрость удалась. Дрема занервничал, посмотрел вверх, а патрульные завертели головами в поисках укрытия.

— Ты сказал глупость, — сказал Дреме Орех. — Нас много, и, если с тобой только эти патрульные, вам с нами не справиться.

Дрема заколебался. Впервые в жизни он поступил опрометчиво. Он заметил Шишака, Ореха, крольчиху и Блэкавара. И, горя желанием вернуться к Совету с хорошей вестью, сделал поспешный вывод, решив, что лишь эти четверо и остались в живых. Эфрафцы на открытой местности обычно не отходят далеко друг от друга, и Дреме даже в голову не пришло, что другие могут бежать врассыпную. Дреме показалась невероятной удачей представившаяся возможность атаковать — а быть может, и уничтожить — ненавистных Тлайли и Блэкавара, а заодно их приятеля, который, похоже, удрать не сможет, да к тому же вернуть в Эфрафу беглую крольчиху. Сил, казалось, вполне достаточно, и Капитан решил не устраивать засаду и, понадеявшись, что противники побоятся драки и предпочтут сдаться, не таясь вышел навстречу. Но когда парами и по одному стали появляться остальные, Дрема понял свою ошибку.

— У меня достаточно сил, — сказал он. — Крольчих отдайте мне. И тогда я вас отпущу. Иначе живым не уйдет никто.

— Прекрасно, — сказал Орех. — Зови своих, и мы сделаем, как ты велишь.

В этот момент на склоне появилось сразу несколько кроликов. Дрема с патрульными молча смотрели на них и не двигались.

— Лучше бы вам сидеть смирно, — наконец проговорил Орех. — Если вы попытаетесь нам помешать — вам же хуже. Серебряный, Черничка, возьмите крольчих и уходите. Мы вас скоро догоним.

— Орех-рах, — шепнул ему на ухо Блэкавар, — патрульных необходимо убить — всех. Нельзя допустить, чтобы они доложили о нас на Совете.

Орех и сам подумал об этом. Но едва он представил себе ужасающую картину драки, растерзанных эфрафцев, — а как еще можно от них избавиться! — у него не хватило духу отдать этот приказ. Как и Шишак, Орех невольно почувствовал, что Капитан ему нравится. А кроме того, риск ведь есть и для них. Вполне возможно, что ранят или убьют кого-нибудь из своих. Тогда не видать им сегодня «Улья». И след свежей крови протянется за ними повсюду. Дело не только в том, что Ореху не нравилась сама мысль о драке, — он боялся какой-нибудь роковой случайности.

— Нет, мы отпустим их, — твердо сказал он.

Блэкавар замолчал, и они не спускали глаз с Дремы, пока последняя крольчиха не скрылась в кустах.

— А теперь, — приказал Орех, — забирай свой патруль и иди, откуда пришел. Не разговаривать. Марш!

Дрема с патрульными побежал вниз по склону, а Орех, довольный, что удалось так легко от них отделаться, побежал вперед догонять Серебряного. Кролики уже освоились в лесу Пояса Цезаря и двигались быстро. После полутора дней отдыха крольчихи были в отличной форме. Услыхав о близком конце путешествия, радуясь счастливому избавлению и от лисы, и от патруля, они старались изо всех сил. Только Блэкавар задерживал всех и печально тащился сзади. Наконец, уже ближе к вечеру, Орех подозвал его к себе и приказал бежать вперед, отыскать на восточной стороне буковый лес, вернуться и доложить. И вскоре вся компания увидела, как сломя голову он несется назад.

— Орех-рах, я добежал почти до самого леса, о котором ты говорил, — сообщил он. — Там на опушке я увидел двух кроликов. Они играют.

— Пойду-ка и я посмотрю, — сказал Орех. — Одуванчик, хочешь со мной?

Они побежали вправо вниз по холму, и Орех страшно обрадовался, узнав буковый лес. Он заметил парочку желтых листьев и легкие бронзовые пятна в темной еще зелени. Потом он заметил Земляничку и Алтейку, которые неслись по траве к ним навстречу.

— Орех-рах! — кричал Алтейка. — Одуванчик! Что случилось? Где остальные? Где крольчихи? Все в порядке?

— Все скоро будут здесь, — ответил Орех. — Крольчих мы привели, и немало. Наши живы. А это Блэкавар. Он эфрафец.

— Очень мило с его стороны, — сказал Земляничка. — Ох, Орех-рах, с тех пор, как вы ушли, мы каждый вечер выходим на опушку встречать вас. С Падубом и Самшитом все в порядке, они сейчас дома. И что ты думаешь? У Ромашки скоро будут детеныши! Ведь это прекрасно, не так ли? — Великолепно! — сказал Орех. — Наши первые малыши. О Господи, ну и досталось же нам! Попозже я все расскажу — ох и рассказ же будет! Пошли приведем остальных.

Перед заходом солнца все двадцать кроликов — ни больше ни меньше! — пробежали через буковый лес и подошли к городку. А когда опустились сумерки и длинные тени перечертили поле, они вышли в «силфли» попастись на покрытой росой траве. Потом все вместе спустились в «Улей», чтобы послушать рассказ Шишака и Ореха об их невероятных приключениях — рассказ, которого они так долго ждали.

А как только последний кролик скрылся под землей, Внешний Патруль, преследовавший их с неслыханной ловкостью и выдержкой от границы Пояса Цезаря, изменил направление и, сделав полукруг, повернул обратно к Эфрафе. Никто лучше Дремы не умел отыскать под открытым небом укрытие на ночь. Он решил отдохнуть до рассвета и пройти все три мили обратного пути до конца следующего дня.

41

ИСТОРИЯ О ЗАБИЯКЕ ГАВ-ГАВЫЧЕ И ФЕЕ ТЯФ-ТЯФ

Наступило «собачье лето» — самые жаркие и спокойные летние дни, когда временами кажется, что движется только свет, а вверху, над сонной землей — в небе, — солнце, ветер и облака. На буковых ветках потемнели листья, и на месте обглоданной травы подросла новая. Кроликам, наконец, улыбнулось счастье, и Орех мог спокойно греться у обрыва на солнышке и принимать всеобщую благодарность. И на земле, и под землей кролики ели, копали, спали, подчиняясь естественному спокойному, ничем не нарушаемому ритму жизни. Уже было готово несколько свежих ходов и спален. Крольчихам, которым впервые в жизни позволили заняться этим делом, работа понравилась. И Хизентли, и Тетатиннанг признались Ореху, что в Эфрафе они страдали и тосковали уже оттого, что никогда им не разрешали рыть норы. Даже Соломка с Ромашкой теперь справлялись с этим совсем не плохо и без конца хвастались, что вырастят первых детенышей в норах, которые выкопали сами. Блэкавар очень подружился с Падубом. Они делились друг с другом всевозможными соображениями о разведке, дозорах, вместе уходили патрулировать — больше для собственного удовольствия, потому что никто, конечно, им этого не поручал. Однажды с утра пораньше они прихватили с собой Серебряного и отправились за целую милю, на окраину Кингслера, а вернувшись, хвастали, как они там проказничали и пировали на огороде. С тех пор как Блэкавару искалечили уши, слух у него испортился, и все равно Падуб считал, что способность нового друга подмечать каждую мелочь просто невероятна и что Блэкавар, если захочет, даже может стать невидимкой.

Шестнадцать кроликов и десять крольчих жили себе дружно и счастливо. Время от времени они ссорились, конечно, но ненадолго. Как сказал однажды Колокольчик, любой, кому здесь не по нраву, может вернуться обратно в Эфрафу, а одного воспоминания о том, что им пришлось вместе пережить, было достаточно, чтобы погасить раздор и предотвратить настоящую свару. Крольчихи чувствовали себя на седьмом небе, и настроение их передавалось всем. И однажды Орех даже сказал, что он у них не Старшина, а настоящий мошенник, потому что нет ни забот, ни драк и ему просто нечего делать.

— Ты что же, забыл про зиму? — спросил Падуб.

На солнечной полянке на западной опушке букового леса паслись пять или шесть кроликов, среди которых были Ромашка, Хизентли и Вильтариль, до заката оставалось еще не меньше часа. Жара не спала, и стояла такая тишина, что слышно было, как в загоне на ферме «Кэннон-Хит», в полумиле от «Улья», лошади с хрустом жуют траву. В такое время, казалось, просто невозможно и думать о зиме.