Путь империи, стр. 39

Она почти подбежала к дверному проему. На миг поле отключилось, пропуская ее, и вновь сомкнулось у нее за спиной. Эйлле задумчиво посмотрел ей вслед.

— Любопытно, — проговорил он. — Похоже, ты задел ее за живое.

— «Любопытно»… — ворчливо передразнил Яут. — Это не объяснение.

— Не понимаю.

— Если у нее нашлись причины остаться — значит, могут найтись и у других, — старый фрагта повернулся спиной к ярким лучам света и задумался. — Такое иногда случается с джао, особенно низкого происхождения, которые пережили сильное потрясение или слишком долго находились вдали от дома. Они теряют чувство собственного достоинства и предаются пороку. Когда такое происходит, то позор падает на весь кочен.

— В самом деле… — отозвался Эйлле. — Но такое, наверно, происходит нечасто?

— Гораздо чаще, чем кто-либо решится признать, — ответил Яут. — А ты уже принял к себе на службу троих людей. Постарайся, чтобы ни у кого не было повода для новых подозрений.

Глава 13

В дверь постучали, и доктор Кинси ворвался в комнату Кэтлин прежде, чем она успела сказать «войдите». К счастью, она отключила дверное поле, как делала всегда в отсутствии Банле.

Морщинистое лицо профессора просияло.

— Ты прелестно выглядишь, дорогая! А какое элегантное платье!

Она оправила юбку до пола, только что сшитую одним из лучших портных Оклахома-Сити. Цветом и фактурой ткань напоминала старинное серебро.

— С точки зрения джао — бесполезное расточительство. У них нет такого понятия, как мода. А вот люди, которых сюда пригласили, оценят. Как сказал папа, я должна поддерживать имидж семьи…

Профессор плюхнулся в ближайшее кресло.

— Это мой первый ужин с джао! Надеюсь, меня не сочтут невежей, если я сделаю пару заметок.

Кэтлин покачала головой, пересекла комнату и поправила его старомодный сине-красный галстук. Синий и красный, цвета джинау. Ну неужели он не способен замечать очевидные вещи?! Она сдержала вздох.

— Не исключено. Имейте в виду, что для джао прием пищи — это только прием пищи, он не несет в себе дополнительной функции социальной коммуникации, как у нас. Они… ох… не едят, а питаются. Так вот, они питаются один раз в день, могут не есть по несколько дней и при этом сохранять предельную работоспособность. Сегодня вечером, возможно, еда будет расположена в нескольких местах вокруг главного зала. И скорее всего, наши вкусы будут мало учитываться то лучше попробуйте, прежде чем класть полную порцию. Если они без предупреждения начнут раздеваться, сделайте вид, что ничего особенного не происходит. Я почти уверена, что там будет бассейн, и кто-нибудь захочет искупаться. У них это в порядке вещей, а наши запреты, связанные с телом, им незнакомы.

Профессор поглядел на нее с тревогой и любопытством. — Так может быть, мне искупаться с ними?

— Боже упаси!

Это было уже не смешно.

— Джао могут находиться под водой пятнадцать-двадцать минут. Они действительно плавают как тюлени. По сравнению с джао наши лучшие пловцы просто бултыхаются на поверхности. Если вы захотите к ним присоединиться, то утонете через пару минут.

— О… — он был так потрясен, что позволил снова поправить себе галстук. Кэтлин отступила на шаг, чтобы полюбоваться результатом. — Мне еще многому надо научиться… Но ведь за этим я здесь и оказался! Не дождусь, когда все начнется.

Кэтлин вздохнула.

— Этот так называемый прием — вовсе не такое приятное мероприятие, как может показаться. И им не понравится, если мы попытаемся их переубедить. Они не собирались устраивать вечеринку для людей. Пожалуйста, будьте сдержанней во время разговора, выражайте почтение и уважение, но не проявляйте такой бурной радости, что бы вы ни увидели и ни услышали. Ваше воодушевление не вызовет у них ничего, кроме раздражения, а может быть даже покажется оскорбительным.

— В самом деле?.. — Кинси растерянно пригладил волосы, потом уронил руки с видом полной беспомощности. — Спасибо, что предупредили. А… какие темы можно будет затрагивать? Например, религия…

Кэтлин снова покачала головой, потом вдела в мочку крошечную сережку в виде значка доллара.

— Джао были целенаправленно созданы Экхат, доктор. А не появились в результате естественного отбора.

— Я знаю!

— Тогда продолжайте логическую цепочку. Они знают, кто их создал, зачем и почему, и не нуждаются в том, что сами считают «предрассудками и суевериями». Разумеется, у них есть свои обычаи. Но это именно обычаи, и все они сводятся к тому, как следует себя вести в той или иной ситуации. Здесь нельзя говорить не только о религии, но даже об идеологии. Профессор поник и нахохлился.

— Это вы должны писать книгу, а не я, — вид у него был совсем жалкий. — Я не могу назвать ни одного человека, который бы так же плотно общался с джао.

— И я — единственный человек на Земле, который не должен этого делать. Джао следят за мной постоянно. Если вы поставите мое имя на обложке, а в книге обнаружится хотя бы одна ошибка или неточность. Я уверена, им такое очень не понравится. А расплачиваться будет мой отец, и заплатит за это сполна. А может быть, и я тоже. Если ошибку совершите вы, они могут закрыть на это глаза, списав ее на недопонимание. Но мне такое не простится, — она опустила веки и заставила себя успокоиться. — Не забывайте о том, что случилось с моим братом. Поймите, я готова помочь вам всем, чем только смогу. Только не упоминайте моего имени.

— Как скажешь. Возможно, ты в конце концов получишь разрешение на проведение дипломных исследований…

— Этого не будет. Да, я получила степени по истории, а теперь работаю в этой области и даже буду защищать докторскую. Но только потому, что джао вряд ли могут возражать против того, что происходило прежде, чем они взяли нас… м-м-м… под свое покровительство. По большому счету, им это совершенно неинтересно.

Она посмотрела на часы. Уже семь. Возможно, пора идти, хотя джао не придают значения единицам времени и не позволяют себе становиться заложниками точности. У них есть понятия «сейчас» и «прямо сейчас», «тогда» и «позже» — и даже «в самое ближайшее время». Все остальное воспринимается ими как оттенки личного восприятия. Их легендарное времячувство позволяет им знать, когда случится то или иное событие. Как они это делают — людям не понять. Возможно, это что-то вроде внутренних часов; но то, что под этим подразумевают люди, можно считать жалким пережитком.

Словно в подтверждение этих мыслей, Банле появилась как раз в тот момент, когда Кэтлин и профессор вышли из комнаты и пристроилась сзади — один из ее мелких зловред-трюков. Кэтлин перебросилась со своим руководителем пой фраз не подавая вида, что заметила оскорбление, пока ни не оказались на пороге гостиной. Тут она ойкнула и поджала ногу.

— Что-то с туфлей, — пробормотала она. — Проходите, я сейчас вас догоню…

Банле уже была в дверях и не могла повернуть на полпути — это считалось неприличным. Кэтлин чуть помедлила, делая вид, что поправляет туфлю, а потом непринужденно пристроилась следом, не без удовольствия отметив, как плечи телохранительницы вздергиваются в «гневе-и-замешательст-ве». Прекрасно. А теперь притворимся, что ничего не произошло. Профессор Кинси, весь, сияя, гордо вышагивал впереди, разглядывая джао.

Их было хорошо видно. Прием проводился на открытом воздухе, во внутреннем дворе; строго говоря, это был настоящий парк. Вместо пола — газон с мягкой зеленой травой, повсюду деревья в кадках… Но главное, что привлекало внимание — это огромный бассейн размером с озеро. Это просторное помещение напоминало выставочный зал — впрочем, как и большинство помещений во дворце. Воздух пах морем, но морем чужим.

Подняв глаза, Кэтлин увидела, как в небе загораются звез-ды. Глаза джао более чувствительны, чем человеческие, поэтому в своих жилищах они обычно обходятся без внешних источников света и, прежде всего без окон. Стоял август, дни были еще длинными, особенно в этих широтах. Солнце медленно догорало на западе, но давало еще много света, несмотря на поздний час.