В стране слепых, стр. 54

– Нет! Это неправда! Я никогда этого не говорила! Посмотрите на меня. Что-что, а науськивать правых экстремистов…

– Я-то знаю. Но-это все те же наши старые знакомые – побочные эффекты. Вот почему сто лет назад Брейди Куинн ввел свое правило: «Изучай, но не предпринимай прямых действий». Даже когда хочешь сделать добро: в конечном итоге ты можешь причинить вред.

– Но тогда почему вы…

Они подошли к двери ее номера. Ред вернул ей книги. Затем неожиданно обнял ее здоровой рукой, прижал к себе, приблизил губами к ее щеке, но вместо того, чтобы поцеловать, прошептал:

– Встретимся вечером. В девять. У лошадиного загона. – Потом отпустил ее и зашагал прочь по коридору.

Сара смотрела ему вслед, пока он не исчез в лифте. Потом подняла руку и дотронулась до щеки, куда ее чуть не поцеловал Ред.

4

Джереми смотрел, как низенькая толстая преподавательница истории пыхтит своей трубкой из кукурузного початка, пуская к потолку колечки дыма. Через окно за ее спиной был виден студенческий городок Денверского университета. По дорожкам между корпусами уныло брели несколько одиноких студентов с книгами под мышкой. Был разгар лета, и большинство учащихся проходило курс загара на пляжах Калифорнии и Флориды.

– Да, мистер Коллингвуд, я помню визит вашего друга. Это было, знаете ли, довольно необычно, когда о консультации попросил не студент. И вопросы у него были довольно странные.

Джереми нетерпеливо подался вперед.

– Я уже рассказал вам, что с ним случилось и что потом произошло в нашей квартире. Я уверен, он был замешан во что-то… Ну, во что-то опасное. Я просмотрел его записи о встречах за прошлый месяц, и только свидание с вами показалось мне примечательным. Вот я и подумал, что, может быть, здесь ключ к разгадке.

– Ключ к разгадке? – Профессор Гвиннет Ллуэлин подняла брови. – Дорогой мой, я не думаю, что людей давят машинами за их интерес к истории! Боюсь, вы взяли неверный след, мистер Коллингвуд. Мистера Френча интересовала лишь информация о нескольких исторических событиях. Я ему помогла, как сумела, и он распрощался. Я уверена, что с ним произошел несчастный случай и ничего более.

Джереми почему-то почувствовал разочарование. Конечно, он понимал, что ждать многого от этой встречи бессмысленно. И тем не менее все это выглядело довольно странно. Ведь Деннис никогда не проявлял ни малейшего интереса к истории. По крайней мере, если не считать чтения бестселлеров на исторические темы, эта область была ему совершенно чужда. Кроме того, слишком точно совпадало время: несчастье случилось сразу после этой встречи. Джереми надеялся, что, возможно…

Он неохотно кивнул.

– Что ж, тогда прошу прощения, что побеспокоил вас, нагрянув без предварительного звонка. Не буду больше мешать вашим… – Он замялся: а что делают преподаватели во время каникул? – …вашим занятиям.

Джереми попрощался, попятился к выходу и закрыл за собой дверь. В коридоре он остановился на секунду, устало прикрыв глаза. Кого он из себя изображает? Джереми Коллингвуд в роли частного детектива! Смешно. Хуже того, нелепо! И все-таки он должен был выяснить – и Деннисе и об обыске в их квартире. Он сунул руки в карманы и поплелся по коридору.

Однако не успел он подойти к выходу на улицу, как услышал, что его окликают. Джереми обернулся и увидел, что к нему спешит Ллуэлин, делая рукой знак вернуться. Ее полнота, к его удивлению, не мешала этой женщине двигаться очень грациозно.

– Я что-то забыл? – спросил он, подойдя.

– Нет, – ответила она. – Давайте вернемся ко мне в кабинет, я вам все объясню.

Когда они снова вошли в кабинет, Джереми увидел, что телефонная трубка снята и разобрана. Рядом лежал включенный магнитофон, его выход был присоединен к микрофону, вынутому из трубки, проводом с зажимами. Джереми перевел взгляд с этой самодельной конструкции на преподавательницу. У Ллуэлин был встревоженный и хмурый вид.

– Вы знаете, что это такое, мистер Коллингвуд? – Она указала на телефонную трубку.

Джереми покорно осмотрел трубку, но увидел только какие-то железные штуки и провода. Он покачал головой.

– Я не разбираюсь в технике. Никогда раньше даже не видел, что у телефона внутри.

– Я видела, мистер Коллингвуд, но дело не в этом. Вот эта штука здесь лишняя. Это «жучок». Он подслушивает и передает каждое слово, произнесенное в этой комнате. Если не присоединить к нему магнитофон. Кто бы сейчас ни подслушивал на другом конце, он слышит обычный рабочий день в кабинете историка: как я читаю, печатаю на машинке, раскуриваю трубку, и так далее. – Она вынула трубку изо рта и улыбнулась. – Немудреная штука, но мне нравится.

Джереми вопросительно поднял бровь.

– Когда-то в молодости я примыкала к студентам-радикалам, – пояснила преподавательница. – Наверное, я и сейчас ближе к радикалам, и это может кое-кому очень не нравиться. Но как бы то ни было, я давным-давно научилась узнавать, когда мой телефон подслушивают. – Она бросила взгляд на «жучок». – Хотела бы я знать, кто всадил его и почему. Я обнаружила его с месяц назад, вскоре после встречи с вашим другом. Тогда мне и в голову не пришло связать эти события, пока не появились вы и не рассказали об обыске в вашей квартире. Слишком много совпадений, а я никогда не, любила совпадений. – Она пожала плечами и села за стол. Подавшись вперед, она ткнула в сторону Джереми чубуком трубки. – Итак, мистер Коллингвуд, давайте немного побеседуем.

Два часа спустя Джереми шагал взад и вперед по комнате, а Ллуэлин делала пометки в желтом блокноте, каким обычно пользуются юристы.

– Давайте посмотрим, что у нас вышло, – сказала она, листая блокнот. – Ваш друг показал мне клочок бумаги, который он где-то нашел. На листке был перечень дат и событий. Он случайно не говорил вам, откуда его взял? Нет? Мне тоже. Или говорил, но я не запомнила. Я ему сказала, что, по-моему, там были перечислены поворотные точки истории… То есть не совсем поворотные точки, а как это называется у физиков? – Она неопределенно помахала рукой в воздухе. – Точка приложения сил? Да, точки приложения сил. Такие моменты, когда усилия сравнительно небольшого числа людей непропорционально сильно повлияли на последующие события.

– «Дайте мне точку опоры, и я переверну мир», – процитировал Джереми.

– Да, Архимед. – Она рассеянно постучала ручкой по блокноту. – В тот раз я не придала этому особого значения. Понимаете, между историками не прекращается спор по поводу роли личности и роли масс. И я приняла этот перечень за чью-то попытку доказать влияние личностей на ход истории. – Она поджала губы и продолжала: – А теперь я узнала от вас, что мистер Френч работал с той самой Сарой Бомонт, без которой в последнее время не обходится ни один выпуск новостей. Боюсь, что я не уделяю много внимания телевидению. Как историка последние новости меня не интересуют. Подлинную историю нельзя втиснуть в лихие заголовки. Конечно, я слышала, что она утверждает. Эта история о тайном заговоре… – Ллуэлин замолчала и лукаво усмехнулась. – Как будто заговоры бывают явными. Как шутят у нас на факультете, раскрытие тайных заговоров превратилось в процветающий бизнес. Не проходит и дня, чтобы кто-то не объявил об очередном заговоре – заговор против Кеннеди, заговор против Линкольна, заговор международных банкиров. Чаще всего это, конечно, чушь, на которую со временем просто перестанут обращать внимание. Но в данном случае, если есть какая-то связь с перечнем вашего друга…

– Да, возможно, все так и было. И в данном случае заговор действительно существует. Я, правда, не знаю подробностей, но, насколько я понял, какая бы там ни была информация, она попала в редакции всех газет и во все полицейские участки страны.

– Гм-м. Хотела бы я это почитать. Наверное, раздобыть копию распечатки нетрудно. А ее содержание подскажет нам, насколько все серьезно. – Ллуэлин, нахмурившись, забарабанила пальцами по столу. – У меня есть кое-какие деньги, полученные по гранту, – сказала она, скорее размышляя вслух, чем обращаясь к Джереми. – Я планировала истратить их на другие исследования, но… – Она положила ручку на стол. – Надо будет поговорить с деканом, – объявила она. – Думаю, что нам удастся собрать рабочую группу. Привлечь самых крупных специалистов со всей страны. И либо подтвердить то, что говорится в бомонтовской распечатке, либо окончательно ее похоронить.