Черви, стр. 15
— Смир-рна! — Пять рядов новобранцев, грохнув каблуками, вскочили разом на ноги и вытянулись вдоль скамей.
— Равнение на алтарь, — заученно частил капрал. — Два первых ряда выходят вправо. Из следующего ряда — в затылок последнему. Внимание! Шагом… арш! А ну, шевелись! Быстр-ра!
Солдаты поспешно двинулись на выход. Уэйт стоял позади Адамчика. Их ряд еще оставался на месте. Адамчик тихонько сказал:
— Джо…
— Ну?
— Спасибо тебе.
— Это еще за что?
— Ты знаешь. За то, что пошел.
— Да ну тебя.
Ряд двинулся на выход.
— Слышь, Рыжий…
— Чего?
— А какое звание у капеллана, не знаешь?
6
— Бегом, черт вас всех подери! Бегом, скоты! Шевелись! Шевелись, говорю! Эй ты, жирная рожа! Чего чешешься? А ты, коротышка? Хочешь схлопотать? Так дождешься. В два счета получишь. А ну, трясите задницами, червяки паршивые! Шевелись! Не бойсь, не отвалятся! Бегом!
Под эту брань — сочетание строевого подсчета и отъявленной грубости — Магвайр гнал взвод по плацу. С винтовками, поднятыми на вытянутых руках над головой, в серебристых касках, сбившихся от бега набок, совершенно запыхавшиеся солдаты действительно скорее походили на стадо, нежели на воинское подразделение. Наконец сержант повернул их в сторону казармы.
— Запомните, скоты, — кричал он на бегу, — когда я подойду к крыльцу, ни одной задницы не должно торчать из дверей. Чтоб вся скотина уже была в стойле. Кого догоню на ступеньках, пусть на себя пеняет.
Подбежав к казарме, взвод с грохотом ринулся вверх по железным ступеням. Солдаты отчаянно пихали друг друга, толкались, работали коленями и локтями. Каждый больше всего боялся оказаться последним, попасть в лапы подходившему сзади Магвайру. А он был уже в двух шагах. В невообразимой свалке, образовавшейся в дверях, люди пробивали себе дорогу, при этом винтовки и каски звенели, ударяясь друг о друга.
В ют момент, когда сержант ступил на дорожку, ведущую к крыльцу, клубок пробивавшихся в дверь уже почти исчез. Все солдаты успели проскочить. Зазевался один лишь Купер. Магвайр бегом подбежал к крыльцу, перемахнул через ступеньки и рывком схватил его сзади за ремень. Другой рукой он сграбастал солдата за ворот куртки, резко дернул на себя и, подняв в воздух, втащил в таком виде в кубрик.
Мидберри стоял уже там, привалившись к столу для чистки оружия. Магвайр подтащил свою жертву сюда же.
— Если бы у этих скотов, сержант Мидберри, — запыхавшись, сказал он, — была хоть капля ума, так я бы решил, что тут дело все в строевой подготовке. Мол, не любят они ее, вот и все. Но ума-то ведь нет. Значит, и любят — не любят не может быть. В чем же дело? Это же стадо коров, а не солдаты. Китайцы, наверное, и то лучше маршируют, чем это сборище дубин стоеросовых. Главное, эта мразь позволяет воображать, будто бы уже ходить научилась. И не только ходить, но даже повороты в движении выполнять. Представляешь! Ты посмотрел бы, что творилось, когда я им скомандовал: «Левое плечо вперед, марш!» Это же просто уму непостижимо. Сброд какой-то!
В этот момент Магвайр, все еще державший Купера на весу, неожиданно отпустил солдата, и тот с грохотом свалился на пол. Упав, он выронил винтовку, потом схватил ее и стоял на четвереньках, не понимая толком, что происходит.
— А ну, встать! Встать, кусок! Быстро!
Купер вскочил. Винтовку он почему-то поднял на грудь, как по команде «Оружие к осмотру». Костяшки пальцев, державшие оружие, побелели от напряжения, сам он, как мог, вытянулся и замер под взглядом сержанта.
— Ты почему уронил оружие, червяк? Отвечай!
— Сэр, я… я не знаю, сэр! Не могу знать!
— Ишь ты, дерьмо вонючее. Он, видите, ли, еще и не знает. А может быть, ты боялся ушибить свои ручки? Свои беленькие, пухленькие пальчики? Косточки свои нежненькие, костяшечки?
— Так точно, сэр! Наверное, так, сэр!
— Ах, вот как. Ты, значит, так считаешь? Сколько же у тебя этих пальчиков? Сколько, спрашиваю?
— Сэр, у меня десять пальцев…
— Врешь, скотина. У тебя восемь обычных пальцев и два больших. Так?
— Так точно, сэр!
— А сколько у тебя винтовок, червячина вонючая?
— Одна.
— Как ты сказал, мерзавец?!
— Сэр, у меня одна винтовка.
— Вот то-то же. Тут ты чертовски прав, червяк. Чертовски. Так вот запомни: если я еще хоть раз, хоть один самый маленький разочек увижу, что ты, подонок, посмел уронить свою винтовку, я с тобой разделаюсь. Усек?
— Так точно, сэр!
— А тебе хоть капельку известно, как должен действовать морской пехотинец? В тебе же, падаль, ни на грош ничего нет от настоящего солдата. На ломаный грош…
— Так точно, сэр!
— А выглядишь как! Глядеть противно. Ну и видик, пропади я пропадом. Морской пехотой и не пахнет. Даже для армии и то ни к черту не годен. Паршивый сосунок, а не воин. Дитятко желторотое. Тебе это ясно, червяк?
— Так точно, сэр!
— Что тебе ясно, скотина?
— Сэр, мне ясно, что я паршивый сосунок и дитятко желторотое.
— Вот именно.
Мидберри и все солдаты молча наблюдали, как Магвайр медленно обошел вокруг стоявшего навытяжку Купера, затем приблизился к нему в упор и вдруг с силой ткнул его пальцем в живот.
— Да ты ведь вылитый малютка из тех, что подбрасывают честным людям на крыльцо, — осклабился он. — Сам-то как думаешь?
— Так точно, сэр!
— Вот именно, — казалось, что это открытие привело Магвайра в преотличнейшее настроение. — Теперь мне ясно, — гоготал он, — откуда такая мерзость попадает в наш корпус. Ее нам на крыльцо подбрасывают. Какая-то солдатина в юбке схлопотала себе ребеночка на службе, да и решила втихаря от него избавиться. Подброшу, мол, добрым людям. Этакого-то ублюдка. Вот здорово. Ты как считаешь, сержант Мидберри?
Мидберри понравилась эта шутка, он утвердительно кивнул. А Магвайр все больше расходился:
— Ну и ну, — продолжал он паясничать. — Вот так дела. Ничего, видать, не поделаешь, придется усыновить подкидыша. Вы как считаете, скоты? — повернулся он к взводу. — Примем ребеночка во взвод? Усыновим ублюдка, а? Пусть будет у нас вроде полкового козла. Ха-ха-ха!
— Так точно, сэр, — отозвался взвод, подстраиваясь под настроение старшего «эс-ина».
— Но ведь крошку надо кормить. Как быть-то? Что делать, кто знает? А? Ну вот хоть ты, свинья супоросая, — сержантский палец указал на рядового Клейна. — Что скажешь?
— Сэр? — опешил тот, не понимая еще, куда клонит начальство.
— Тебя, болван, спрашивают — справишься с кормлением или нет?
— Сэр, я не понял, что имеет в виду сержант-инструктор…
— Ишь ты, дерьмо, не понял. Да ведь у тебя, жирняка, грудь, как у бабы. Такой пары в городе у шлюх не сыщешь. Это точно. Не скажешь же ты, будто в этаких мешках молока нет. Верно?
— Никак нет, сэр. Ничего нет.
— Вот беда! Прямо тогда не знаю, что и делать. — Магвайр картинно почесал в затылке, затем вызвал из строя командира первого отделения.
Нил сделал три шага вперед, пристукнул каблуками, вытянулся перед штаб-сержантом:
— Сэр, рядовой Нил прибыл по вашему приказанию!
— А ну-ка, парень, бегом в сержантскую и принеси оттуда молочка. Там в холодильнике бутылочка стоит. Быстро!
— Есть, сэр, — солдат бросился выполнять приказание. А Магвайр продолжал ломать комедию:
— Ну разве можно нашего полкового козла, да к тому же еще и новорожденного, подброшенного нам на крыльцо, оставлять без жратвы. Он же, бедненький, с голоду подохнет. А потом эти ведьмы из лиги борьбы против жестокого обращения с животными нам задницы отгрызут. Как считаете, черви?
— Так точно, сэр!
Тем временем Нил вернулся в кубрик. В руках он держал бутылку со сливками.
— Поставь на стол и марш в строй, — приказал сержант.
Вытащив из брючного кармашка небольшой пакетик, он разорвал обертку и вытащил оттуда содержимое — в руках у него шуршала прозрачная пленка презерватива.
— Сержант Мидберри, — повернулся он к помощнику. — Ну-ка, дай мне ножик. Или, может быть, шило. Что есть.