Закон пустыни, стр. 10

Но сегодня они не спорили. Денес был не в духе и пускал мимо ушей возбужденные речи Нанефер, которая всячески поносила налоги, жару и мух.

Когда в комнату в сопровождении слуги вошел зубной врач Кадаш, Денес встал и обнял его.

– Пазаир вернулся, – мрачно объявил гость.

У него был низкий лоб, слезящиеся глаза, выступающие скулы и нос в фиолетовых прожилках; из-за плохого кровообращения он постоянно потирал руки. Кадаш был возбужден, его седые волосы разлохматились.

Когда Пазаир вел свое расследование, Кадаш и его друг Денес были у судьи под подозрением и пострадали от его нападок, хотя доказать их виновность не удалось.

– Что произошло? Ведь был официальный рапорт, где говорилось, что Пазаира нет в живых!

– Успокойся, – уговаривал Денес. – Он вернулся, но вряд ли посмеет предпринять что-нибудь против нас. Тюремное заключение подорвало его здоровье.

– Точно ничего не известно, – возразила Нанефер, она наносила на лицо мазь, которую брала из ложки с ручкой, исполненной в виде фигурки негра с руками, связанными за спиной. – Этот судья очень злобный. Он будет мстить.

– Я не боюсь.

– Потому что ты, как всегда, не видишь дальше своего носа!

– Твое положение при дворе дает нам возможность быть в курсе всего, что затевает этот Пазаир.

Госпожа Нанефер, которая очень умело руководила деятельностью группы торговых агентов, продававших египетские товары в другие страны, занимала посты распорядителя по поставкам тканей и инспектора государственной казны.

– Судебная система не принимает в расчет выгоду, – заметила она. – А если он дойдет до визиря?

– Баги – человек твердый, манипулировать им невозможно. Он не пойдет на поводу у амбициозного судейского чиновника, единственная цель которого – устроить скандал и сделать себе на этом карьеру.

Их разговор прервал приход химика Чечи, невысокого человечка, с маленькими черными усиками на верхней губе. Он был до такой степени скрытен, что не размыкал рта по целым дням, двигаясь среди людей, как привидение.

– Я опоздал.

– Пазаир в Мемфисе! – пробормотал Кадаш вместо приветствия.

– Знаю.

– Что думает по этому поводу полководец Ашер?

– Он тоже удивлен. А мы-то радовались, когда пришло известие о смерти этого субъекта.

– Кто его выпустил?

– Полководец не знает.

– Что он намерен предпринять?

– Он со мной не делился.

– А план вооружений?

– Все идет своим чередом.

– Экспедиция состоится?

– Ливиец Адафи занимался подстрекательством возле Библоса, но стражники подавили мятеж в двух поселениях своими силами.

– Значит, фараон по-прежнему доверяет Ашеру.

– Пока виновность не доказана, властитель не может сместить с должности героя, которого сам наградил и назначил руководить группой инструкторов военного корпуса в Азии.

Госпожа Нанефер надела аметистовое ожерелье.

– Война часто способствует торговле. Если Ашер начнет военную кампанию против Сирии и Ливии, не забудьте предупредить меня. Я поменяю своих контрагентов и хорошо отблагодарю вас.

Чечи поклонился.

– Вы забыли о Пазаире! – возразил Кадаш.

– Один человек против могучей силы – она его раздавит, – снисходительно заметил Денес. – Будем вести себя хитро.

– А если он поймет нашу игру?

– Предоставим действовать Небамону. Наш блестящий лекарь первым попадает под удар, не так ли?

В своей ванне из розового гранита, куда слуги добавляли ароматизаторы, Небамон совершал по десять горячих омовений ежедневно. Затем он смазывал яички успокаивающей мазью, и боль постепенно уходила.

Чертов павиан, которого водит с собой этот нубиец Кем, почти оторвал ему мужское достоинство. Через два дня после его нападения на нежной коже мошонки появилась целая россыпь прыщиков. Опасаясь нагноения, старший лекарь уединился в одном из своих самых красивых поместий, предварительно отменив операции по пластической хирургии, которые были обещаны стареющим придворным красавицам.

Чем больше он ненавидел Пазаира, тем сильнее желал Нефрет. Она посмеялась над ним, но он не держал на нее зла. Не будь этого жалкого судьи, который стал опасен, потому что оказался безмерно упрям, молодая женщина согласилась бы стать его женой. Небамон не привык проигрывать. И ужасно страдал от нанесенного ему оскорбления.

Его лучшим союзником оставался Монтумес. Ситуация, в которую попал начальник стражи, уничтожив орудие убийства и письмо, заставившее Пазаира кинуться на помощь своему учителю, становилась все более двусмысленной. Тщательное расследование должно выявить, как минимум, его некомпетентность. Но Монтумес, жизнь положивший на то, чтобы с помощью интриг добиться своего поста, отставки не переживет. Следовательно, не все потеряно.

Полководец Ашер лично руководил подготовкой солдат, которые ждали приказа, чтобы отправиться в Азию. Маленький, с лицом грызуна на выбритом наголо черепе, с короткими ногами и торсом, поросшим жестким черным волосом и пересеченным поперек груди большим шрамом, полководец получал истинное удовольствие, мучая людей, которых он нагрузил мешками с камнями и заставил с этой тяжестью ползать в песке и пыли, защищаясь от вооруженного ножом противника. Побежденных он изгонял без всякой жалости. Офицеры не имели никаких преимуществ; они должны были демонстрировать свою физическую подготовку наравне со всеми.

– Как вам нравятся эти будущие герои, Монтумес?

Начальник стражи стоял укутанный в шерстяной плащ: он не любил утренней прохлады.

– Мои поздравления, полководец.

– Половина этих болванов не способна к воинской службе, да и остальные ничуть не лучше! Наша армия слишком богата и ленива. Мы потеряли вкус к победам.

Монтумес чихнул.

– Вы простыли?

– Заботы, утомление…

– А что насчет судьи Пазаира?

– Ваша помощь была бы очень кстати, полководец.

– В Египте никто не может идти поперек Закона. Если бы мы жили в другой стране, наши руки не были бы так связаны.

– Согласно рапорту, он умер в Азии.

– Обычная бюрократическая ошибка, в которой виноват не я. Процесс, который Пазаир возбудил против меня, ни к чему не привел, и я остался на своем посту. Остальное меня не интересует.

– Вам следовало бы быть осмотрительнее.

– Разве этот ничтожный судья не отстранен от должности?

– Выдвинутые против него обвинения были опровергнуты. Не следует ли нам вместе… поискать какой-то выход?

– Вы страж, я – солдат. Не будем это смешивать.

– Это в наших общих интересах.

– Мой интерес состоит в том, чтобы держаться подальше от этого судьи. Прощайте, Монтумес, меня ждут офицеры.

10

Гиена пробежала по южной, окраине города, издала свой зловещий крик и спустилась по крутому берегу реки, чтобы напиться. Заплакали испуганные дети, матери поспешно уводили их в дома, захлопывали двери. Никто не осмелился прогнать животное, огромное и уверенное в своей силе. Подойти к нему побоялись даже опытные охотники. Напившись, гиена спокойно вернулась в пустыню.

Все помнили древнее пророчество: если дикие животные будут пить из реки, воцарится несправедливость и счастье уйдет из этих краев.

Народ роптал, и его жалоба, от квартала к кварталу становившаяся все слышнее, достигла ушей Рамсеса Великого. Невидимый заговорил; перевоплотившись в гиену, он порочил правителя в глазах его народа. Провинции, напуганные зловещим предостережением, задумались о законности этой власти.

Фараон будет вынужден действовать.

Нефрет чистила пол в комнате; стоя на коленях и крепко держа за ручку тростниковую щетку, она энергично орудовала ею.

– Ответа от визиря все нет, – сказал Пазаир, сидящий на низкой скамейке.

Нефрет положила голову на колени мужа.

– Зачем ты себя мучаешь? Тревога делает тебя слабым.