Чумазая принцесса, стр. 22
Но мне удалось, переговорив с потерпевшим, владельцем машины, который оказался разумным человеком, сначала заронить сомнение в это поспешное, поверхностное суждение, а потом склонить забрать иск после того, как он подробно разузнал от меня о трудном детстве подзащитного за ужином в ресторане отеля «Хилтон», куда потерпевший предложил зайти для лучшего ознакомления с существом дела, которое мы продолжали еще какое-то время обсуждать у моего дома, пока в дверях не выросли Сид с Ларри, выглядывавшим из-за отцовской ноги.
Я представила их потерпевшему и он, сославшись на час ночи, откланялся.
Утром он мне сообщил о прекращении дела против моего клиента и спросил, не могу ли я взяться за другие его дела, которые, он уверен, я доведу с моим профессионализмом до такого же блестящего завершения.
Я, конечно, с радостью согласилась и дома без ложной скромности поделилась о профессионализме и новом клиенте. Вот тут-то они и показали себя страшными себялюбцами: Сид заявил, что мой профессионализм не вызывает у него сомнений, однако ни о каких новых клиентах и речи быть не может.
– Почему это не может? – удивленно спросила я. Он ответил:
– Гм…– потом еще раз, – гм…– а потом, что и Ларри такого же мнения.
Ларри это подтвердил и добавил, что я буду получше мисс Спенсер, которая мало чего смыслит в настоящей дикой охоте и всегда сильно пугается, когда кто-нибудь от чистого сердца посадит ей на колено свежеотловленного паука. Она тогда как взвизгнет, как вскочит, и ну трясти его, допытываясь, за что он ей достался, когда она еще так молода и не замужем. Он пообещал поговорить со мной; как-никак я замужем, к тому же ему не больно-то по душе, когда посторонние хватают меня за руку, которая принадлежит им одним. Им уже надоело поджидать меня и беспокоиться. От этого он не может заснуть, как другие пацаны, а вынужден отвлекать Сида игрой в шашки, чтобы тот не ходил бы, не прислушивался и не хлопал бы входной дверью.
Я растерянно спросила:
– Но как же быть, я дала согласие. Он на меня надеется.
Ларри напомнил, что мисс Спенсер тоже надеется, а Сид сказал, что он уверен, тот парень передумает к завтрашнему полудню.
Так и вышло, клиент позвонил и сказал, что сожалеет, но обстоятельства вынуждают его отказаться от вчерашнего предложения.
Я, не скрывая, огорчилась и, разворачивая носовой платок, пожаловалась Сиду, что да-а, я столько лет училась и без практики могу быстро дисквалифицироваться. Целуя мою склоненную голову, Сид сказал, что мои опасения беспочвенны, он будет покупать «Юридический вестник» и будет регулярно подкидывать мне каверзные дела из своей конторы.
Он и подкидывает, теперь все мои, даже не каверзные. Я успешно справляюсь, но ни о каком расширении моей клиентуры он не хочет и слышать. Ларри тоже не хочет, хотя я и нашла детский сад, где миссис Филлипс не надо выходить замуж; однако Ларри заявил, что, сомневается, сможет ли миссис Филлипс поднять и потрясти его, чтобы спросить: «За что он ей достался?». Я внимательно пригляделась к миссис Филлипс, и она мне показалась действительно не слишком крепкого сложения, и позволила Ларри забраться обратно в машину, и отвезла домой.
Глава 28. Катастрофа
Я была счастлива еще один год, я не знала, насколько безумно была счастлива, пока не лишилась Сида.
Он отправился в свою очередную деловую поездку и не вернулся.
При заходе на посадку в Гонконге самолет Сида в плохих погодных условиях проскочил взлетно-посадочную полосу…
Не спасся никто. Погибли все двести человек.
Мне доставили тело Сида и его портфель с документами.
Я хотела умереть…
Если бы не Ларри, я бы так и сделала, но я не могла оставить нашего сына. Его мир, как и мой, внезапно рухнул, точно карточный домик, но Ларри был еще слишком мал, чтобы самостоятельно выбираться из-под его обломков.
Глава 29. Грубиян
Первый год без Сида был самым трудным для нас, но мы как-то выжили.
Ларри пошел в школу, а я через полтора года, по совету Денни и психоаналитика, начала подыскивать новую работу. В компании Сида я не могла оставаться, мне там было морально тяжело.
Вскоре открылось вакантное место помощника юриста в очень известной корпорации Ричарда Твикхэма. Подав документы, я отправилась на собеседование. Однако, войдя в приемную и насчитав семь претендентов мужчин, сообщила секретарю, что ввиду открывшейся ничтожности моих шансов, снимаю свою кандидатуру.
В коридоре развернула газету и, направляясь к выходу, принялась просматривать столбцы объявлений о вакансиях. Часть дороги была скрыта от меня газетным полотнищем, поэтому я не смогла вовремя заметить высокого, хорошо одетого мужчину, который быстро двигался в мою сторону и тоже ничего не замечал вокруг себя, поскольку разговаривал с другим человеком и не находил нужным следить за дорогой, пребывая в непоколебимой уверенности, что все встречные обязаны автоматически самоустраняться с его пути.
Это стало известно после столкновения, когда меня отбросило на несколько шагов, а он удержался на ногах и начал вслух задаваться странными вопросами, вроде, куда смотрят бездельники из службы безопасности, пропуская в здание корпорации праздношатающихся домохозяек, завешенных дешевыми газетенками.
Отлепив газетный лист от лица, я гневно, с пола, уставилась на грубияна, который, продолжая неприлично ругаться, не только не потрудился из формальной вежливости протянуть руку жертве столкновения, помогая ей подняться, но и удостоить жертву, хотя бы беглым взглядом. Правда, когда он сам оказался уроненным на пол, он эту жертву мгновенно отыскал и не отрывал от нее своего изумленного взгляда, пока она поднимала с пола слетевшую с нее шляпку с незабудками, нахлобучивала ее на голову, поправляла жакет и, склонившись к нему, красноречивым жестом махала перед его носом указательным пальцем с опасно надломленным под прямым углом ногтем.
Он и около лифта также крайне удивленно, молча пялился на меня, когда догнал и схватил меня за рукав, неизвестно для каких целей.
– Вы собственного языка разучились понимать? – строго спросила я. – Вам же было только что доходчиво разъяснено, что вы грубиян и невежа и, если вы не измените своего поведения, то вам когда-нибудь крупно воздается! И, приподняв бровь, намекающе посмотрела на зажатый им рукав своего жакета. Но он его не выпустил, а в это время уже лифт подошел. – Мистер, выходит, вы еще и крайне недогадливы. Читайте у меня по губам: если вы сию же минуту не отцепитесь, то я не знаю, что сделаю, но вам лучше бы не выяснять, что именно!
Грубиян неохотно разжал свои пальцы, позволив мне шагнуть в лифт, где я еще с укоризненной неодобрительностью покачала головой.
На следующий день из корпорации мне доставили письмо. В нем было написано, что руководство корпорации одобрило мою кандидатуру, мне нужно связаться с Джорданом Тэлботом.
Мистер Тэлбот (я ему позвонила) сказал, что в папке случайно сохранилась моя анкета и, хотя я ушла, они посчитали целесообразным рассмотреть ее наряду с присутствующими претендентами. Я поинтересовалась, почему они выбрали именно меня? Мистер Тэлбот ответил: по многим причинам, одна из них состоит в том, что предлагаемое денежное вознаграждение не устроило многих претендентов. Я спросила: сколько? Мистер Тэлбот назвал такую астрономическую сумму, что я сказала: согласна. Меня не то чтобы деньги сильно интересовали, акции компании Сида приносили солидные дивиденды, дело было в другом: если они платят такие сумасшедшие деньги, тогда они вправе потребовать соответствующую по напряженности работу, это было то, в чем я остро нуждалась.
В группе правового обеспечения, куда меня направили, было задействовано девятнадцать человек, но работы хватало на всех. Моим непосредственным начальником был Вине Перри, а его мистер Дайли, который и доносил до нас волю владельца корпорации мистера Твикхэма.
За четыре месяца работы в корпорации я ни разу не видела мистера Твикхэма. У него имелся личный подъезд с лифтом, поэтому могли пройти годы и годы прежде, чем мелкий служащий, вроде меня, мог повстречать своего работодателя. Даже Вине Перри считанные разы встречался с владельцем корпорации, и этих встреч хватило ему, чтобы в узком кругу неболтливых людей он называл Твикхэма Бешеным Диком. Сведения Шейлы Кэш тоже не расходились с мнением Винса Перри. По ее словам, Ричард Твикхэм, несмотря на сногсшибательную внешность и нестарый возраст (тридцать два года), обладал отвратительным характером, который позволял ему иметь толпу любовниц по всему миру и не позволял обзавестись хотя бы одной, но собственной, женой.