Иудейские древности, стр. 127

По возвращении в Иерусалим Иосафат немного прожил после описанного похода, пользуясь глубоким миром. Затем он умер шестидесяти лет, из которых царствовал в продолжение двадцати пяти. Похоронен он был в Иерусалиме с большою пышностью: во всех своих поступках он брал себе в пример Давида [817].

Глава четвертая

1. Иосафат оставил после себя много детей; преемником своим он назначил старшего сына своего Иорама. Таким образом, этот иерусалимский царь был тезкою дяде своему, сыну Ахавову, царствовавшему над израильтянами. Когда израильский царь возвращался из страны Моавитской в Самарию, то привез с собою пророка Елисея, к деяниям (славным и достойным исторического повествования) которого я думаю теперь приступить на основании данных Священного Писания.

2. Однажды к нему явилась жена управителя Ахавова, Оведии, с заявлением, что Елисею, должно быть, небезызвестно, как [покойный] муж ее [некогда] спас сто пророков, которых хотела загубить жена Ахава, Иезавель. При этом она упомянула, что Оведия спрятал и на свой собственный счет содержал эту сотню людей. Теперь же, после смерти ее мужа, продолжала вдова, ей и ее детям кредиторы угрожают продажею в рабство, а поэтому она умоляет Елисея, в память об этом благодеянии ее мужа, сжалиться над нею и оказать ей посильную помощь. Когда Елисей спросил ее, что у нее есть в доме, и узнал, что нет ничего, кроме небольшого количества масла в сосуде, то повелел ей вернуться домой, одолжить у соседей большое число пустых сосудов и, заперев двери жилища, налить в каждый из сосудов немного масла. Господь же уже наполнит эти сосуды до краев. Женщина так и сделала, как ей приказал пророк. Велев детям своим принести сосуды, она во все налила несколько масла и затем, когда все сосуды переполнились, отправилась к пророку, чтобы сказать ему об этом. Елисей повелел ей продать масло и заплатить из вырученной суммы долги кредиторам, причем указал, что от этой операции у нее еще останется некоторая сумма, на которую она с детьми сможет прожить. Таким образом Елисей избавил эту женщину от ее стесненного положения и освободил ее от притеснений кредиторов.

3. Елисей [однажды] вовремя предупредил Иорама об опасности, послал ему сказать, чтобы он берегся такого-то места, в котором находятся в засаде некоторые сирийцы, ищущие его гибели. Повинуясь этому предостережению пророка, царь не поехал на охоту. Адад же, обманувшийся в своем расчете и предполагая, что его собственные люди выдали его план Иораму, сильно разгневался и послал за ними. Когда они явились к нему, он обозвал их изменниками, выдавшими его планы, и угрожал им смертью за то, что они раскрыли врагу его начинания, о которых он, Адад, сообщил только им одним. Тогда один из присутствовавших сказал, что царь ошибается, предполагая, что кто-нибудь из них, которые должны были убить Иорама, послал последнему извещение об угрожающей ему опасности; напротив, царю следует знать, что существует пророк Елисей, который сообщает Иораму обо всем и извещает его о всех начинаниях Адада. На основании этого Адад немедленно послал узнать, в каком городе проживает Елисей. Посланные вернулись с известием, что Елисей живет в Додаиме. Тогда Адад отправил к этому городу значительный отряд всадников и колесниц для поимки Елисея. Посланные в продолжение всей ночи окружали город и стерегли все его пути. На заре об этом узнал слуга пророка и прибежал в полном смятении к своему господину с криком, что враги стараются захватить Елисея. Последний успокоил слугу и, желая совершенно освободить его от всякого страха, стал просить Господа Бога явить служителю, дабы вселить в него надежду на безопасность, по силе возможности всю Его силу и поддержку. Предвечный внял молитве пророка и представил служителю видение, в котором тот мог увидеть Елисея, окруженным большим количеством всадников и колесниц. Ввиду этого служитель перестал бояться, твердо уповая на действительность такого заступничества. После этого Елисей еще раз обратился к Господу Богу с мольбою, прося Его настолько омрачить зрение врагов, чтобы они не были в состоянии узнать его, пророка. Когда же и эту просьбу исполнил Господь, Елисей вошел в самую средину врагов и спросил их, за кем они явились. Те отвечали, что ищут пророка Елисея. Последний обещал им выдать пророка, если они последуют за ним к тому городу, в котором живет он. Тогда воины, ослепленные Господом Богом, стратившие также их умственные способности, охотно последовали за пророком, как за своим проводником. Приведя их затем в Самарию, Елисей приказал царю запереть ворота и окружить сирийцев его собственными войсками. После этого он обратился к Предвечному с просьбою открыть глаза врагам и снять с них омрачение. Когда это случилось и сирийцы увидели себя среди неприятелей, то, как и следовало ожидать, были страшно поражены и совершенно не знали, что и предпринять при таком удивительно неожиданном обороте вещей. Царь Иорам между тем спросил пророка, не переколоть ли сирийцев, но Елисей запретил делать это, основываясь на том, что было бы справедливо убивать тех, кто попался на поле брани, тогда как эти люди не причинили ни малейшего вреда его стране и явились сюда бессознательно, побуждаемые к тому лишь властью Всевышнего. Напротив, он посоветовал одарить их и, угостив, отпустить их невредимыми восвояси.

Иорам послушался совета пророка, блестяще угостил сирийцев и с большими почестями отпустил их к царю Ададу.

4. Когда сирийцы вернулись домой и сообщили царю о всем случившемся, Адад крайне изумился этому странному приключению, в котором столь ясно выказалось могущество израильского Бога, а также пророку, которому так явно покровительствовало Божество. С тех пор боясь Елисея, он уже более никогда не решался покушаться на жизнь израильского царя, но выбрал путь открытой войны, рассчитывая на то, что одержит верх над врагами при помощи численного превосходства и силы своих войск.

Ввиду этого он пошел с большою ратью на Иорама, который, не считая себя в силах сражаться с сирийцами, заперся в своем городе Самарии и уповал на неприступность своих укреплений. Адад между тем рассчитывал все-таки взять этот город, если и не при помощи осадных орудий, то хотя бы голодом и прекращением подвоза съестных припасов к самарянцам, приблизил свое войско и обложил город со всех сторон. И действительно, в городе Иорама вскоре стал ощущаться такой недостаток в съестных припасах и так все вздорожало, что ослиную голову продавали за восемьдесят серебряных монет и что евреи платили за коробочку голубиного помета, которым пользовались [тогда] вместо соли, по пяти таких монет. Между тем царь Иорам очень опасался, как бы, вследствие голода, не нашлось в городе изменника, который бы предал город врагам, и поэтому он ежедневно обходил все стены и сторожевые посты, чтобы посмотреть, не впущен ли кто-нибудь из врагов в город, чтобы немедленно в этом убедиться и даже предотвратить мысль об этом, если бы кто-нибудь из жителей придумал нечто подобное. И вот, когда однажды во время такого обхода царя какая-то женщина возопила к нему: «Сжалься, государь!» – то Иорам, подумав, что она просит у него какой-либо пищи, очень рассердился и, прикрикнув на нее, сказал, что у него самого ни в амбаре, ни в погребе нет ничего, что бы он мог дать ей в ее нужде. Женщина, однако, отвечала, что ей никакой пищи не нужно и что она не затем пристает к нему, но просит лишь разрешить спор ее с другою женщиною. Когда Иорам велел ей говорить и рассказать, в чем дело, то просительница ответила, что она заключила условие с одной своей соседкой-приятельницею зарезать своих двух детей (у каждой было по мальчику) и питаться некоторое время их мясом, так как они дальше не могли выносить мучения голода. «И вот я, – сказала несчастная, – первая зарезала свое дитя, и вчерашний день мы прожили, питаясь мясом моего ребенка: теперь же соседка не хочет последовать моему примеру, но предпочла нарушить уговор и спрятать своего сына».