Бешеная ставка, стр. 17
– Понятно, – сказал Андрей. – Кто еще знал об этом новом клиенте?
– Как – кто? Все знали – я, Лобан, Серый.
– А Любаня?
При упоминании о своей любовнице Лысый заметно испугался. Было похоже, что в нем осталось что-то человеческое и он не хотел впутывать ее в их разборки.
– Нет, – торопливо проговорил Лысый. – Она ничего не знала!
– Да? – криво ухмыльнулся Андрей.
– Да!
– А документы задним числом кто должен был оформлять и заверять?
– Люба. Но она их еще не видела. Лобан с Серым их только недавно привезли. Да и вообще – там что-то с этими документами не так!
– В смысле?
– Ну, на дарственной подпись одна, а в паспорте другая. А Лобан с Серым впопыхах не заметили.
– Понятно. А где она?
– Кто?
– Любаня.
– Ее срочно вызвали в областную больницу по работе, – снова испугался Лысый. – Оформлять завещание.
– Понятно, – проговорил Андрей, думая, догадался ли Лысый по знакомству оформить у Любани свое завещание. Оно должно было понадобиться ему в самое ближайшее время. – И когда она приедет?
– Завтра. Сегодня уже поздно.
– Понятно. А где документы?
– Какие?
– Которые привезли сегодня Лобан с Серым.
– В столе. Там внизу.
Лысый вел себя как овечка, и из-за этого Андрей на какое-то время потерял бдительность. Забыв о кляпе, он повернулся к столу и выдвинул нижний ящик. Документы лежали в аккуратной целлулоидной папочке. Вверху – его паспорт, под ним – три экземпляра договора дарения квартиры. Все чин чином, кроме того, что вместо подписи Андрея в договорах стояли закорючки соседа.
Лобан с гнусавым умудрились разделаться с ним так, что сосед перед смертью и слова сказать не успел. Гнусавый позвонил, сосед решил, что это Андрей, и, не глядя, открыл. Лобан по-быстрому набросил ему на шею удавку, придушил и велел расписаться. Сосед и расписался, после чего его задушили окончательно.
Когда Андрей бегло просмотрел бумаги и уже собрался сунуть их в карман, сзади вдруг раздался шорох. Андрей быстро оглянулся и уловил едва заметное движение Лысого. В последний момент он успел отвернуться, но Андрей проследил направление его взгляда и понял, что тот смотрел на настенные часы.
Ослепленный внезапной догадкой, Андрей прыгнул к Лысому, ткнул пистолет в его скулу и прошипел:
– Кого ты ждешь, урод?
И в ту же секунду в дверь позвонили.
Глава 35
Лысый попытался заорать, но Андрей успел прикрыть его слюнявый рот рукой, и наружу вырвалось только самое начало вопля. По времени оно совпало со вторым – длинным – звонком, так что тот, кто звонил, вряд ли что-то расслышал.
Андрей быстро оглянулся, и тут эта скотина попыталась его укусить. Вне себя от ярости, Андрей с разворота шарахнул Лысого рукояткой пистолета в висок. «Глок» для рукопашной годился слабо, но попал он удачно, и Лысый сразу обмяк.
Звонок звякнул еще раз, Андрей сунул кляп в слюнявый рот Лысого и снова оглянулся. Времени у него почти не было.
Андрей одним рывком втащил тело Лысого на диван, повернул набок и прикрыл пледом. Потом метнулся к столу, сунул документы в карман и задвинул ящик. Звонок зазвонил опять.
Андрей на носках выбрался в прихожую, осторожно прикрыл за собой дверь и проскользнул в ванную. На то, чтобы сбросить куртку, сунуть сзади за пояс пистолет и открыть кран, у него ушло всего несколько секунд. В последний момент он вдруг увидел перед собой пояс женского халата на полотенце-сушителе и сунул его в карман.
После этого Андрей поспешно высунулся в коридор и негромко крикнул:
– Там звонят, открыть, что ли?.. Звонят, говорю!.. Ага!
Выскользнув в коридор, он затопал по полу к двери, но в меру. Вроде того, что ни от кого не прятался. На секунду припав к «глазку», Андрей увидел за дверью женщину лет двадцати восьми. Она опять потянулась к звонку, но Андрей щелкнул замком и открыл дверь с идиотской улыбкой.
– Здрасьте! Вам кого?
Женщина удивленно уставилась на него, в ее глазах промелькнул испуг.
– А-а! Где Василий? – проговорила она, подаваясь назад.
Андрей не дал разгореться ее подозрениям, коротко хохотнул и сказал:
– Вы, наверное, Люба? Заходите, Вася в ванной, решил побриться, чтоб успеть с утра нас на поезд посадить.
– А вы кто? – метнула женщина настороженный взгляд в комнату, где через щель просматривались прикрытые пледом ноги.
– Я-то? Школьный друг Васи. Прям с поезда, с Сыктывкара. Вон с женой нагрянули, спит с дороги. Да вы не волнуйтесь, мы ненадолго. У нас в семь утра купе до Питера!
– Очень надо волноваться, – недовольно проговорила женщина и решительно переступила через порог. – Василий! Василий! Это что за сюрпризы?
Андрей быстро выглянул в коридор и убедился, что Любаня одна. Она решительно направилась к ванной, чтобы устроить Лысому головомойку, а Андрей прикрыл дверь и подумал, что сегодня у Лысого неудачный день. Все топчутся в грязной обуви, да еще и с претензиями.
Любаня эта Андрею сразу не понравилась, как только он увидел ее в «глазке». А без оптики она оказалась еще хуже – полноватая, с брезгливым, безвкусно намазанным лицом и безобразными серьгами. Еще и убийца к тому же.
Подкравшись к ней сзади, как раз когда она сунула голову в ванную, Андрей накинул пояс ей на шею, уцепился в него левой рукой на затылке, а правой изо всей силы потянул на себя.
Она успела сунуть под петлю указательный палец с зеленым загнутым ногтем, но помогло ей это слабо. Прием был надежный, многократно испытанный Лобаном на жертвах банды. Главное, что Андрею об эту мразь и руки особо пачкать не нужно было. Она дернулась раза три или четыре и затихла. С пережатыми сонными артериями и трахеей особо не подергаешься. Перед смертью Любане пришлось испытать то, что испытал несколько часов назад сосед Андрея.
Осторожно опуская тело на пол, Андрей подумал, что их теплой компашке здорово с ним не повезло. Если бы их накрыла «уголовка», какой-нибудь судья-гуманист, пожалуй, раскидал бы лет десять на всех, а Лобану с учетом боевого прошлого дал бы лет семь или восемь. А года через два под какую-нибудь амнистию их, глядишь, уже бы распустили по домам.
Только Андрей вздохнул, закончив с Любаней, как из комнаты донесся грохот. Он бросился туда и увидел, что Лысый дергает связанными ногами у дивана и что-то мычит. Андрей откинул скомканный плед в сторону и прошипел:
– Что ж ты про Любку ничего не сказал? Надеялся, что она начнет орать, да?
Правый глаз Лысого уже не открывался. Корка загустевшей крови подернула веко и склеила ресницы. Зато левый глаз с расширенным от ужаса зрачком, казалось, вот-вот вылезет из орбиты.
Андрею его даже стало жалко. Впервые за все время. Он уже хотел его просто по-быстрому прикончить, чтоб не мучился, но тот, кажется, почувствовал это и забился, словно припадочный, что-то мыча.
Андрей вдруг решил дать ему последнее слово, чтобы он мог покаяться перед смертью. Едва он выдернул кляп, как Лысый замычал:
– Все забери! Т-только не убивай. П-прошу. Деньги на машину лежат под подоконником. Возьми!
В конце Лысый вообще захрюкал, так что Андрея от него даже затошнило. Он сунул кляп на место и, не глядя на Лысого, прошел к окну. Тайник под подоконником был оборудован на совесть, и Андрей прилично намучился, пока извлек из него аккуратную пачку долларов.
Страшно было даже подумать, сколько на этой чистенькой пачке человеческой крови и загубленных жизней. Сунув доллары в карман, Андрей первым делом оглушил Лысого, а потом протащил по коридору и бросил в ванну.
Закрыв пробкой слив, он посмотрел, как тело Лысого начало покрываться водой, потом переступил через Любаню, снял с ее шеи пояс от халата и вернулся в комнату. Гнусавый так и лежал в углу. Андрей вытащил его в коридор и на всякий случай придушил поясом.
Банде пришел конец, но напоследок Андрей еще немного задержался, чтобы придать этому бардаку простой и законченный вид. Дежурные следователи прокуратуры – те же люди, хоть и обремененные юридическим образованием. И они тоже любят, чтобы все было понятно.