Сюрприз для «воинов Аллаха», стр. 20
– Ждать я не могу, – энергично тряхнула головой девушка. – Я же тебе объяснила – от этого зависит моя карьера. Я буду продолжать поиски!
– Тогда удачи тебе, малышка! – наклонился Виктор, чтобы поцеловать Блонди. – А я побежал! Вечером созвонимся! Какой у тебя телефон?
Обменявшись номерами мобильников, они еще раз поцеловались на прощание. После чего Логинов наконец покинул дом на северной окраине Афин...
30
Греция, Афины,
август 2004 года
Халид подошел к окну, осторожно раздвинул створки жалюзи и выглянул. Раскаленная за день афинская улица постепенно остывала. Народа на тротуарах стало заметно больше.
– Мустафа! – не оборачиваясь, произнес Халид.
– Слушаю! – тут же возник за спиной араба его соотечественник. Тренированный и быстрый, в любую секунду готовый выполнить любой приказ.
Халид сам родился воином и был способен на многое, но присутствие Мустафы позволяло ему не думать о мелочах и сосредоточиться на главном. А главное сейчас заключалось в том, чтобы довести начатое дело до конца. Дело, после которого его имя – Халида – станет известным во всем мире. И будет для миллионов арабов символом борьбы с неверными...
Последний телефонный разговор с бен Ладеном сказал Халиду о многом. Светлейший был очень слаб. Он буквально стоял одной ногой на краю могилы. И единственным, что еще поддерживало жизненные силы в угасающем организме Усамы, было желание дождаться атаки Аль-Каиды на олимпийские Афины. Естественно, по телефону бен Ладен этого не сказал, но Халид все понял и так.
А еще он понял, что успешная атака откроет перед ним сказочную перспективу. Если все пройдет удачно, именно он, Халид, станет преемником Усамы на посту лидера Аль-Каиды. И никто не посмеет возразить. Даже несмотря на то, что у Усамы есть несколько ближайших сподвижников, с которыми он начал бороться с неверными еще в Афганистане. Но успешная атака на Афины, проведенная Халидом, затмит их прежние заслуги. И наместником Аллаха на земле станет именно он...
Осознание этого факта здорово щекотало самолюбие араба. Он плохо спал, а ближе к обеду вдруг ощутил странное беспокойство. При том, что причин для этого не было никаких – все шло просто отлично. Все люди Аль-Каиды успешно переправились на территорию Греции и находились на конспиративных квартирах. У всех были подлинные документы, и никакая проверка не могла дать оснований для подозрений греческим службам безопасности.
Инженер Абукири тоже со вчерашнего дня находился в греческой столице. И тоже вполне официально. Более того, у инженера имелись все необходимые документы для беспрепятственного доступа в порт и на борт «Луксора». Сам танкер должен был прийти в Пирей сегодня вечером. Так что единственным, что еще могло помешать проведению террористической атаки, была предстоящая проверка «Луксора» таможенными властями. Но инженер Абукири на вчерашней встрече еще раз заверил Халида, что об этом беспокоиться не стоит: без специального оборудования установить, что в пятом танке судна находится не растворитель, а диметилсульфаксид, невозможно...
И все же чувство смутного беспокойства не покидало Халида. Поэтому он и позвал Мустафу. Несмотря на затянувшуюся паузу, тот стоял неподвижно и ни одним движением не выказывал своего нетерпения: для верного пса Мустафы Халид давно превратился в божество.
– Поедем в город! – наконец сказал Халид. – Я хочу встретиться с Апостолакисом.
– Как скажешь! – покорно склонил голову Мустафа и тут же беззвучно исчез.
Выезд в город предполагал маскировку. Халид в Афинах находился под видом корреспондента йеменской газеты. Мустафа изображал его фотографа. Они были аккредитованы при олимпийском пресс-центре, где и получили соответствующие удостоверения в виде пластиковых карточек на шнурках.
Несколько минут спустя арабы вышли на улицу. На шее Мустафы, кроме удостоверения, висел дорогущий «Никон». Фотоаппаратом он толком пользоваться не умел, но это было и ни к чему: съемки на улицах могли привлечь внимание полиции. А это, хотя документы террористов и были в абсолютном порядке, было крайне нежелательным. Поэтому фотоаппарат Мустафа использовал исключительно в качестве антуража.
Остановив такси, они доехали до одной из площадей. Здесь Халид расплатился и на всякий случай оглянулся. Ничего подозрительного он не заметил и нырнул под козырек таксофона. Мустафа встал рядом, готовый в любой момент защитить своего хозяина от опасности.
Впрочем, это было излишним. На Халида никто не собирался покушаться. Более того, никому на площади вообще не было дела до двух иностранных корреспондентов. Пишущей братии в олимпийских Афинах бродила тьма, так что на них давно перестали обращать внимание.
Площадь возвращалась к жизни после раскаленного дня. Иностранцы и греки сидели под грибками в кафе и жадно поглощали напитки со льдом. Кто-то не удержался от искушения побродить в небольшом фонтане. Прямо на газоне в тени кустов целовались студенты, а какая-то толстая американская матрона во врезавшихся в ягодицы шортах и панаме с олимпийской эмблемой кормила воркующих голубей...
Площадь жила предвкушением праздника и наслаждалась послеполуденной прохладой. И никому – ни грекам, ни туристам – даже не приходило в голову, какая опасность исходит от двух арабов, остановившихся у таксофона.
31
Греция, Афины,
август 2004 года
До посольства Виктор добрался на такси. После вчерашнего приема старинный особняк был погружен в сон. Виктор предъявил греческому полицейскому свои документы, нырнул в калитку и кивком поздоровался с посольским охранником.
Дипломаты – профессиональные «совы». И, как и полагается этим пернатым, они ведут ночной образ жизни. Ложатся далеко за полночь, просыпаются к обеду. Если, конечно, не случается ничего экстраординарного. В этих случаях дипломатам приходится не спать порой сутками. Но тут ничего не поделаешь – издержки профессии.
В это утро, слава богу, привычный распорядок дня посольства не был нарушен. Ответственные сотрудники мирно почивали после приема, технический персонал выполнял свою обычную рутинную работу.
Логинов поднялся прямиком в комнату спецсвязи и поздоровался с кадровым сотрудником ФСБ, работавшим под дипломатической «корягой». Учитывая полномочия Виктора, в его работу не имел права вмешиваться ни посол, ни руководство резидентуры. Наоборот – они должны были оказывать Виктору любую – возможную и невозможную – помощь.
В данном случае ничего невозможного не требовалось. Виктору просто нужно было связаться с руководством отряда военных кораблей, которые по его настоянию сопровождали «Остердам», а теперь дрейфовали за пределами территориальных вод Греции.
Несмотря на то, что корабли находились примерно на расстоянии пятидесяти морских миль от посольства, связаться с ними оказалось не так-то просто. Военно-морской флот пользовался для связи своими кодами и частотами. Поэтому первый сеанс пришлось проводить через Главный штаб ВМФ. На все про все понадобилось около часа.
Логинова такое положение дел не устраивало. Переговорив с руководством отряда, он связался с Главным штабом ВМФ. Со скрипом, но там согласились, что канал связи посольства с отрядом должен быть «прямым». Оставив сотрудника резидентуры утрясать многочисленные технические нюансы, Виктор наконец покинул комнату связи.
Отряд кораблей состоял из БПК (большого противолодочного корабля) «Сызрань», эсминца «Верный» (Логинова всегда умиляли названия эскадренных миноносцев, которых по старой морской традиции называли исключительно именами прилагательными) и современной дизельной подводной лодки типа «Варшавянки». Несмотря на малочисленность, «прикомандированный» к «Остердаму» отряд был способен на многое. Та же «Варшавянка», в отличие от «корыт» 641-го проекта, которые громыхали под водой как медные тазики, была покрыта толстым слоем резины. Кроме того, гребные винты лодки были вынесены далеко за пределы жесткого корпуса, что существенно снижало вибрацию, а значит, и шумность. Это позволяло лодкам типа «Варшавянки» скрытно приближаться к целям и так же скрытно ускользать от преследования после атаки.