Счастливый шанс, стр. 53
— После тебя у меня никого не было, — признался он.
Андреа ошеломленно заморгала.
— Не было женщины?
— Ни одной.
— Почему?
Не переставая наблюдать за ее лицом, Хэл поднял левую руку, привлекая внимание Андреа к гипсовой повязке, и заметил, как уголки ее губ разочарованно опустились. Однажды он уже пытался отмахнуться от чувств, которые Андреа — как ей казалось — к нему испытывала. Тогда он был жесток и больно ранил ее. Но одновременно он с удивлением обнаружил, что боль, причиненная этой женщине, десятикратно отзывается в нем самом. Хэл больше не мог быть с ней намеренно жестоким. Наверное, для них обоих было бы лучше не принимать секс за нечто большее, но, даже понимая это, Хэл почувствовал, что не может обманывать Андреа. Он вздохнул и признался:
— Честно говоря, дело не только в том, что моим постельным подвигам мешала сломанная рука.
— Не только? А в чем же еще?
Хэл криво улыбнулся.
— Флетчер, дай мне передохнуть.
— Ты уже и так отдыхаешь. — Она указала на руку в гипсе. — Так в чем дело?
Хэл повернулся на бок и потянул Андреа за руку, укладывая рядом с собой. Лежа с ней бедро к бедру, грудь к груди, лицо к лицу, он крепко поцеловал ее в губы.
— Сама догадайся, леди босс.
Андреа попыталась.
— Я начинаю тебе немного нравиться? — предположила она, хитро прищурившись.
— Да, ты начинаешь мне нравиться.
— Грифф!
— Что?
— Ты мне тоже нравишься, — прошептала она, а потом обняла Хэла и покорилась усталости, которая за последнее время стала ее постоянной спутницей.
Хэл лежал без сна, по-хозяйски обнимая Андреа здоровой рукой и слушая ее размеренное дыхание, и его охватила странная, непривычная нежности. Уж не такие ли чувства привели к сокрушительному поражению его брата, подумал он. И еще Хэл вспомнил слова Чокто Джима о некоей непреодолимой силе, которая грозит подчинить его себе. У него возникло неприятное ощущение, что сила эта где-то совсем рядом и, если он проявит слабость, она поглотит его целиком.
Андреа проснулась с таким чувством, словно у нее открылось второе дыхание. Накануне она и Хэл перешли еще один рубеж, Андреа сумела удержаться и не произнести вслух то самое слово на букву «Л», от которого в прошлый свой приезд Хэл взвился, как баллистическая ракета. Но она все-таки объяснилась ему в любви; хотя и без слов. Постигая науку наслаждения, она выразила свои чувства в каждом смелом прикосновении, в каждой ласке. Андреа безмерно наслаждалась самим процессом «обучения», ей нравилось возбуждать Хэла, было приятно сознавать что она заставила его сгорать от желания.
Утром, когда она проснулась с улыбкой на губах, Хэл вернул ей испытанное наслаждение, он занимался с ней любовью в той же шутливой манере, продолжил любовную игру, начатую ночью. Трудности, которыми изобиловала жизнь Андреа, никуда не исчезли, но вопреки всему в это утро она впервые, почувствовала себя в мире с самой собой. Хэл вернул в ее жизнь улыбки и радость, и уже за одно это она всегда будет его любить. Андреа со страхом думала о неизбежном расставании. Что станется с ней, когда Хэл соберет вещи и отправится навстречу новым приключениям, новым женщинам, только и мечтающим, как бы забраться в постель.
Да, Хэл признался, что с тех пор, как они последний раз занимались с ним любовью, у него не было другой женщины, но может быть, она зря придала этому признанию слишком большое значение? Может быть, все дело в том, что ушибленные ребра и сломанная рука требуют покоя и постель с женщиной им просто противопоказана? А может быть, она просто приняла желаемое за действительное?
Андреа не сознавала, что произнесла последнюю фразу вслух, пока глубокий низкий голос не прозвучал прямо над ее ухом:
— Желаемое за действительное?
Андреа отошла от дымящихся обугленных развалин конюшни, над которыми стояла уже минут пять, и окинула Хэла беззастенчивым взглядом женщины, познавшей каждый дюйм его сильного мускулистого тела. Она узнала его тело даже лучше, чем свое собственное; Хал стал продолжением ее самой, она прикасалась к нему всеми возможными способами, какими только может касаться женщина мужчины…
Густо покраснев от этой мысли, Андреа перехватила насмешливый взгляд Хэла.
— Ну-ка, ну-ка, о чем это ты думала? — с любопытством поинтересовался он.
Несмотря на смущение, Андреа ответила честно:
— Я думала о том, что мне ужасно нравится тебя касаться.
— Боже правый, женщина, — простонал Хэл, протягивая здоровую руку и привлекая Андреа к себе, — ты и впрямь не знаешь снисхождения, так ведь?
— По-моему, мы разобрались с этим вопросом еще вчера вечером, — ответила Андреа. — Мы занимались этим не из милости, а только… — Она вовремя замолчала, пока запретное слово не успело сорваться с языка.
Нужно поддерживать легкомысленный тон, чтобы Хэл не почувствовал себя в ловушке, напомнила она себе и запоздало закончила:
— Только в порядке эксперимента.
Несколько долгих мгновений Хэл смотрел на нее задумчивым взглядом, потом прижал к себе, крепко поцеловал и быстро выпустил.
— Нужно навестить Джейсона.
Андреа кивнула:
— Я буду готова ехать, как только позвоню Таффу насчет получения страховки за конюшню. Мне хочется, что-бы представители страховой компании как можно скорее приехали и оценили ущерб.
Шагая к дому, Андреа чувствовала на себе проницательный взгляд Хэла. Хотелось бы знать, о чем он думает. Может быть, ему уже надоело сидеть на одном месте и не терпится двинуться в путь? Представляет ли он хотя бы отдаленно, как сильно ей хочется, чтобы он остался?
Набирая номер домашнего телефона Таффа, Андреа все еще думала о Хэле. Возможно они проведут вместе еще один день. Если так, то в этот единственный день ей больше всего хотелось быть просто самой собой и наслаждаться обществом Хэла.
Неужели она просит слишком многого? Один день, всего один, но такой, чтобы его можно было запомнить на всю жизнь.
Глава 14
Проведя около часа в палате Джейсона, Хэл вышел, оставив брата и сестру вдвоем. Он с большим облегчением; узнал, что пострадавшая почка восстановилась. Чтобы уменьшить боль и обеспечить мальчику отдых ему постоянно давали успокоительное, но на следующее утро уже обещали выписать из больницы. Однако правая рука главного нападающего нуждалась в помощи Кристы Делани. Криста пообещала, что каждый вечер после работы будет заезжать на ранчо Флетчеров и заниматься с Джейсоном: ему требовались холодные и горячие компрессы, массаж и физические упражнения.
Андреа пришлось рассказать брату о пожаре, уничтожившем конюшню. Хэл заметил, что на лице девушки залегли морщины — следы постоянного напряжения, — и подумал, что ее обязательно нужно чем-то отвлечь от забот.
Увидев в коридоре телефон-автомат, Хэл пошел позвонить Берни Брайанту — бывшему ковбою, который, стал теперь поваром на ранчо Чулоса.
— Берни, хочу попросить тебя об одном одолжении, — начал Хэл.
— В чем дело?
— Дело в том, что у Флетчеров сгорела конюшня, и не просто сгорела, ее подожгли умышленно.
— Черт побери, в жизни не видел, чтобы кому-то так упорно не везло, как этим бедным ребятам.
— Вот я и решил, что Андреа нужно обязательно вырваться из этого кошмара хотя бы на несколько часов. Я хочу пригласить ее на рыбалку сегодня днем. Покажу ей наше рыбное место на реке. Не мог бы ты собрать нам корзину для пикника? Может, и вы с Нэшем захотите присоединиться?
— Нэша днем не будет, они с Кристой собирались поехать в город за обручальными кольцами.
Хэл усмехнулся:
— По-моему, Криста попытается продеть Нэшу кольцо в нос, чтобы всюду таскать его за собой на поводке.
В трубке послышался короткий смешок.
— А по-моему, кольцо и поводок ей не понадобятся она уже так натренировала твоего старшего брата, что он сам выполняет команду «к ноге».
Хэл подумал, что в этой шутке есть доля правды. Кристе достаточно было посмотреть на Нэша своими изумрудно-зелеными глазами, и тот таял, как снеговик в июле. Случай совершенно безнадежный. Огнедышащий дракон Канима-Спрингс превратился в дрессированную собачку.