Строго конфиденциально, стр. 42
Прибор слежения, которым пользовались эсбэушники, был довольно примитивным. Схема местности на экран не проецировалась, просто указывалось местоположение «маяка» относительно приемника.
Но Мамонту и этого было достаточно. Он давно освоил эти премудрости, да и Одессу знал как свои пять пальцев. Когда «девятка» скрылась из виду, Мамонт немного последил за мигающей точкой и сказал:
– Кажется, на Пироговскую свернул... Точно!
– За ним? – спросил Петров.
– Зачем? – хмыкнул Мамонт. – Давай по Семинарской до Французского. Никуда он не денется...
Петров сдал назад, выбрался на Семинарскую и направил «Мазду» в сторону моря. Мамонт, не отрывая взгляда от дисплея, прикурил сигарету.
– Ну что там? – спросил Петров.
– Сейчас... Ага...
Мигающая точка на короткое время замерла, потом сдвинулась вправо.
– На Французский свернул! – уверенно сказал Мамонт.
– К нам? – быстро спросил Петров.
– Нет, к Госпитальному. Так что жми на газ, не бойся!
Минуты за четыре Петров приблизился к «девятке» на расстояние визуального контакта. Мамонт сказал:
– Не гони! Теперь он от нас никуда не уйдет!
Логинов добрался по Французскому и Лидерсовскому бульварам до улицы Веры Инбер и повернул к Ланжерону. Мамонт негромко хмыкнул:
– Искупаться, что ли, решил?
– Что?..
– Ничего. Сейчас, кажется, начнется что-то интересное.
Мамонт оказался прав. Только интересное началось немного позже, минут через десять.
80
Французский бульвар плавно перешел в улицу Белинского. Логинов сбросил скорость, чтобы не проскочить поворот. Свернув на Лидерсовский бульвар, Виктор вскоре увидел справа корпуса санатория «Лермонтовский».
Что ни говори, но Пал Архипычу памятник надо было ставить при жизни. Прежде чем аккуратно исполнить в подвале своего гаража неразумного дагестанца Мусу Эхиндиева, 1981 года рождения, старый чекист очень умело выпотрошил пленника. Информация была практически исчерпывающей – вплоть до ориентиров. Павел Архипыч сделал это потому, что дагестанец в географии Одессы откровенно «плавал» и путался с улицами.
Муса не назвал улицу Веры Инбер, поскольку не мог запомнить столь мудреную фамилию, зато сказал, что повернуть надо за «большой дом отдыха». Логинов так и сделал. И вскоре увидел впереди кафе, которое при ближайшем рассмотрении оказалось тем самым «Тереком».
На стоянке при входе стояло довольно много машин. Не очень навороченных. В Москве Логинов жил неподалеку от «Динамо». Там тоже было кавказское кафе. С виду – ничего особенного, чайхана задрипанная. Зато тачки там стояли такие, что не на всяком автосалоне увидишь. Что ни машина, то триста штук «бакинских» на колесах.
У «Терека» относительно дорогой была только одна машина. Большой, длинный и не очень убитый в Германии «БМВ» седьмой серии. Благодаря стараниям Павла Архипыча Логинов знал, что это машина владельца «Терека» Магомеда. «Девятка» на стоянке тоже стояла. И не одна. Но это были другие машины, не чеченские.
Логинов проехал мимо, выбрал укромное место для парковки. Потом выбрался из машины и вернулся к кафе. Прячась в тени, он подкрался к «Тереку» и окинул публику цепким взглядом.
Кавказцы активно поедали шашлык, пили вино и похлопывали по выпуклым частям тела белокурых блядей. Менталитет. Чтобы женщина понравилась кавказцу, она должна быть блондинкой.
Впрочем, в кафе было и несколько мужчин славянской внешности. Те тоже ели шашлык и слушали Таркана. В общем-то обстановка в кафе была вполне мирной. На славян никто не косился. Дружба народов и все такое.
Зайди Логинов на огонек, его бы тоже наверняка с радостью обслужили.
Да и вообще, фиг бы этот самый Магомед дал соотечественникам оскорбить кого из русских клиентов. Это у кавказцев в крови. Гость есть гость.
Примерно за минуту наблюдения Логинов этого самого Магомеда уже идентифицировал. Здоровый кавказец лет пятидесяти сидел за столиком в углу кафе. На нем были кремовые свободные брюки и белоснежная рубашка с коротким рукавом.
Магомед о чем-то беседовал с молодым кавказцем. Видимо, обсуждал дела. Логинов немного выждал. Когда Магомед закончил разговор, Виктор отступил за дерево и вытащил телефон. Набрав номер Магомеда, он осторожно высунулся.
Хозяин «Терека» уже поднимался из-за стола, когда раздался звонок.
Магомед открыл крышку своего «Самсунга», моргнул на неизвестный номер и сказал:
– Але!
– Приветствую тебя, Магомед! – сказал Виктор.
– Здравствуй! А ты кто?
– Я от подполковника!
– Какого подполковника? – спросил Магомед.
– Сам знаешь какого. У меня к тебе дело. Срочное. Надо быстро встретиться!
– А что за дело?
– Кое-что надо тебе передать. Подполковник просил! Понял?
– Да!..
– Тогда так... Ты можешь прямо сейчас спуститься к Ланжерону? На машине?
– Могу, если надо.
– Тогда давай. Остановишься у аллеи. А я к тебе сяду! Договорились?
– Да...
– И давай в темпе! Это в твоих же интересах! Все! – выдохнул Логинов и отключил телефон.
Магомед посмотрел на свой «Самсунг», потом ткнул в какую-то кнопку.
«Сохранил номер», – подумал Виктор. Впрочем, это было не так важно.
Важно было, не решит ли Магомед подстраховаться...
81
– Сворачиваем, шеф?.. – спросил Петров.
Он доверял интуиции Мамонта. Тем более что крайним, в случае чего, майору быть очень не хотелось. Мамонт был нормальный мужик, но начальник. А начальник всегда прав, даже если полное ничтожество.
За примерами далеко ходить не надо. Взять хотя бы День Победы, к которому все так усиленно готовятся. Дауну понятно, что Сталин как главнокомандующий и военачальник был ноль без палочки. Начало войны непонятно как проспал. Имея огромное преимущество над Гитлером в живой силе и технике, полстраны умудрился отдать. Любого другого за такое еще в сорок первом бы расстреляли, закопали в безымянной могилке и забыли, а Сталину вон к годовщине еще какие-то памятники лепят...
Мамонт, конечно, был посамокритичней Сталина, но, сделав ляп, обязательно отправил бы Петрова на месяц в канцелярию. Хотя бы для того, чтобы тот своим унылым видом не напоминал Мамонту о собственном кретинизме...
– Нет! – сказал Мамонт. – Давай по Лидерсовскому!
Притормозившая было «Мазда» миновала улицу Веры Инбер. Бульвар стал плавно изгибаться по направлению к морю. Следивший за индикатором движения Мамонт хмыкнул. Потом поднял голову и сказал:
– Он остановился! В темпе к Обсерваторному!
Петров кивнул. Свернув в переулок, он увеличил скорость. «Мазда» по замысловатой дуге снова приблизилась к улице Веры Инбер. Когда до пересечения оставалось метров триста, следивший за индикатором Мамонт сказал:
– Стоп! Паркуйся где-то здесь! Он совсем близко...
Петров чуть проехал и остановил машину под разлогой акацией, в тени. Мамонт посмотрел на него:
– Размяться не хочешь?
– Сходить на разведку, шеф?
– Да, и «очки» с собой возьми, только осторожней.
Петров кивнул, привычно поправил на поясе оперативную кобуру. Потом повесил на шею зачехленную оптику и спросил:
– Так где его тачка точно?
Мамонт покосился на дисплей.
– Двести пятьдесят—триста метров строго на юго-запад.
– А если по-нормальному? У меня компаса в голове нет... – буркнул Петров.
– Вон там, – указал рукой направление Мамонт. – Я думаю, где-то недалеко от пляжа...
– Теперь понял! – кивнул Петров. – Проверим... Если что, прошу считать меня пионэром...
– Если что, я тебя навечно к канцелярии припишу!
– Тьфу ты!.. – распахнул дверцу Петров.
– Куда?.. – командным окриком остановил его шеф. – А звонок и подсветку Пушкин будет отключать? И звук сделай тише, а то твой «Сони-Эрикссон» орет в ночи как резаный...
– Ах да, – спохватился Петров, в который раз подивившись предусмотрительности Мамонта. Будь он в сорок первом Верховным главнокомандующим, немцы фиг бы и до Бреста дошли... В темпе поменяв параметры своего мобильного, он махнул рукой и вынырнул из машины.