Всего хорошего, и спасибо за рыбу!, стр. 22
— Нет, — сказала Фенчерч, — не сейчас.
Артур поставил на проигрыватель «Дайр Стрейтс». Фенчерч распахнула верхнюю, парадную дверь, чтобы впустить побольше сладкого, нежного ночного воздуха. Они сидели на мягких подушках рядом с откупоренной бутылкой шампанского.
— Нет, — повторила Фенчерч, — сначала угадай, что у меня не в норме, какая часть тела. Но мне кажется, — очень-очень-очень тихо добавила она, — что мы можем начать с того места, где сейчас твоя рука.
Артур спросил:
— А в каком направлении ее вести?
— Сейчас вниз, — ответила Фенчерч.
Рука Артура двинулась с места.
— Вниз — это вообще-то в противоположном направлении.
— Ах да.
У Марка Нопфлера есть чудесный дар — заставлять гитару марки «Шектер кастом стратокастер» петь и завывать, точно ангелы в субботнюю ночь, когда они утомились всю неделю хорошо себя вести и желают крепкого пива. Правда, сейчас это замечание, строго говоря, неуместно, поскольку до этого места пластинка еще не докрутилась, но к тому моменту, когда она докрутится, закрутится вместе с ней уже столько всякого разного… К тому же летописец не намерен сидеть здесь с хронометражным листом и секундомером, так что лучше упомянуть об этом теперь, пока ход событий еще не ускорился до невозможности.
— Итак, мы подходим к коленке, — сказал Артур. — Левая коленка у тебя определенно не в норме.
— Левая коленка у меня абсолютно здоровая, — ответила Фенчерч.
— В самом деле.
— Знаешь что…
— Что?
— Гм… ты все правильно делаешь. Давай дальше.
— Значит, у тебя что-то со ступнями…
Она улыбнулась сквозь сумрак и уклончиво пожала плечами. Во Вселенной, а точнее, на Зете Прутивнобендзы, через две планеты от болотистой родины матрассов, живут диванные подушки, которым доставляет несказанное удовольствие, когда о них трутся плечами, особенно в жесте, выражающем уклонение от ответа, так как в этом случае плечи двигаются в волнующем ритме. Жаль, что тут этих подушек не было. Ну что ж, такова жизнь.
Артур положил к себе на колени левую ногу Фенчерч и внимательно осмотрел ступню. В голову ему лезла всякая ерунда про то, как шевелится платье Фенчерч, обнажая ноги, и он никак не мог сосредоточиться.
— Честно говоря, — сказал Артур, — я не знаю, что искать.
— Когда найдешь, поймешь, — отозвалась Фенчерч. — Обязательно поймешь.
— В ее голосе звучало легкое лукавство. — Это не та нога.
Все больше недоумевая, Артур поставил на пол левую ногу Фенчерч и повернулся, чтобы взять правую. Фенчерч подалась вперед, обняла его и поцеловала, потому что пластинка докрутилась до такого места, когда (если вы знаете эту пластинку) невозможно этого не сделать.
Затем Фенчерч протянула Артуру правую ногу.
Артур погладил пятку, ощупал лодыжку, пальцы. И не обнаружил ничего необычного.
Фенчерч, следившая за ним с задорным огоньком в глазах, засмеялась и помотала головой.
— Не останавливайся, — сказала она, — но сейчас это не та нога.
Артур опять остановился и, насупившись, посмотрел на ее левую ногу, стоящую на полу.
— Не останавливайся.
Артур погладил ее правую пятку, ощупал лодыжку и пальцы, после чего произнес:
— Ты имеешь в виду, это как-то связано с тем, которую ногу я держу?..
Фенчерч снова так пожала плечами, что простая диванная подушка с Зеты Прутивнобендзы задохнулась бы от радости.
Артур наморщил лоб.
— Подними меня, — тихо проговорила Фенчерч.
Артур поставил на пол ее правую ногу и встал. Фенчерч тоже. Он обнял ее, поднял над полом, и они поцеловались еще раз. Прошло какое-то время, и она сказала:
— Теперь поставь меня.
Озадаченный, Артур так и сделал.
— Ну?
Она взглянула на него почти вызывающе.
— Ну, что у меня со ступнями? — спросила она.
Артур все еще не понимал. Он сел на пол, потом встал на четвереньки и поглядел на ее ступни, так сказать, в их естественной среде обитания. И только внимательно присмотревшись, заметил нечто странное. Опершись лбом об пол, он вытаращил глаза. Повисла долгая пауза. Потом Артур тяжело сел.
— Да, — сказал он, — я вижу, почему твои ступни не в норме. Они не касаются земли.
— И что… и что ты думаешь?..
Артур быстро поднял взгляд на Фенчерч и увидел, что ее глаза вдруг потемнели от какого-то ужасного предчувствия. Она кусала губы и вздрагивала.
— Что… — запинаясь, произнесла она. — Ты?..
Она тряхнула головой, и ее волосы упали на глаза, налитые безутешными слезами страха.
Артур мгновенно поднялся на ноги, обнял Фенчерч и поцеловал.
— Наверно, ты вполне можешь сделать, как я, — сказал он и вышел через верхнюю, парадную дверь.
Игла проигрывателя добралась до лучшего места всей пластинки.
23
Битва при Ксаксисе разгорелась вовсю. Огромный серебристый ксаксисианский звездолет, напрягая последние силы, сокрушил и обратил в прах сотни свирепых жестоковооруженных миноносцев с Зирзлы.
Досталось и местной луне — сверкающие силовые пушки, способные разорвать своими выстрелами саму материю, буквально растерзали ее на части.
Оставшиеся корабли Зирзлы, несмотря на свое жестокое вооружение, были беззащитны перед разрушительной мощью ксаксисианского корабля и теперь искали убежища за стаей осколков, которая только что была луной, как вдруг ксаксисианский корабль прекратил погоню, объявил, что желает передохнуть, и покинул поле боя.
Все присутствующие на миг остолбенели от нового, неимоверного ужаса, а корабль тем временем был таков.
Имея в своем распоряжении громадную энергию, корабль стремительно, без малейших усилий, а главное, тихо и интеллигентно мчался по бесконечным трассам нашего иррационального, где вогнутого, где выпуклого, пространства.
Форд Префект спал среди полотенец в своей грязной, зловонной, переделанной из ремонтного шлюза каюте и грезил о любимых краях. В одном из снов ему привиделся Нью-Йорк.
В этом сне он гулял поздно вечером по Ист-Сайду, вдоль реки, которую наконец-то загадили до такой степени, что в ней теперь самопроизвольно зарождались новые формы жизни. Не успев зародиться, они высовывались из воды и поднимали шум, требуя социального обеспечения и избирательных прав.
Одно из этих существ, как раз проплывавшее мимо, помахало Форду. Форд помахал в ответ.
Существо выбросилось на сушу и взобралось вверх по берегу.
— Привет, — сказало оно, — меня только что создали. Я полный неофит во Вселенной. Не поможете ли каким-нибудь советом?
— Фу-ты ну-ты! — в легком замешательстве проговорил Форд. — Думаю, я смогу указать вам местоположение кой-каких баров.
— А как насчет любви и счастья? Я ощущаю глубокую потребность во всем этом, — сказало существо, размахивая щупальцами. — Есть какие-нибудь идеи?
— Эти потребности вы можете удовлетворить на Седьмой авеню, — проговорил Форд.
— Я нутром чувствую, что мне нужно быть красивым, — не унималось существо. — Я красивый?
— Похоже, у вас что на уме, то и на языке.
— Что толку ходить вокруг да около? Я красивый?
Теперь существо, булькая и распузыриваясь, растеклось кругом. Чем вызвало интерес стоящего неподалеку пьяницы.
— Вы моей точкой зрения интересуетесь? — уточнил Форд. — Тогда нет. Но послушайте, — немного погодя прибавил он, — большинство людей вполне обходятся своей внешностью. Там у вас найдутся другие вроде вас?
— Спроси, че полегче, браток, — сказало существо, — как я уже отметил, я только что появился на свет. Я совершенно не знаком с жизнью. Какая она?
Наконец-то речь зашла о предмете, который Форд считал просто-таки своей специальностью.
— Жизнь, — сказал он, — это грейпфрут.
— Э-э, как это?
— Ну, снаружи оранжево-желтая и с пупырышками, а внутри влажная и скользкая. Внутри также есть косточки. Да, есть люди, которые съедают его половину на завтрак.
— Могу я поговорить с кем-нибудь еще?
— Думаю, да, — ответил Форд. — Поговорите с полицейским.