Фальшивый папа, стр. 30
– Доченька! – услышали мы. – Как дела? Что ты мне скажешь?
– Все в порядке… папа. Мы все уедем на дачу, так что, пожалуйста, ночуй здесь!
– Вот спасибо, Людочка, ты меня так выручила. И как же мы с тобой договоримся?
– Я дам тебе Алкины ключи, а ты потом брось их в почтовый ящик. Встретимся завтра днем.
– Может, пообедаем? И Аллочку возьми с собой.
– Нет, завтра мы не сможем, я только передам тебе ключи и все.
– Ну что поделаешь! Я так к тебе привык опять, так мне без тебя плохо!
– Извини, папа, я сейчас не могу говорить.
– У тебя кто-то есть? – встревожился «папочка».
– Нет, никого, – успокоила его Люда, – просто мне в школу надо, на практику.
– Ну, хорошо, хорошо, беги! Людочка, ты никому про меня не говорила?
– Нет, что ты, папа!
Глава XIX
ТРЕТИЙ ЗАЯЦ
В субботу днем Люда передала «папочке» ключи. А вторые дала нам. Она ужасно волновалась, была бледная и несчастная. Ей не удавалось уговорить своих оставить ее в городе.
– Людка, успокойся, нам не в первый раз, – утешала ее Матильда. – Все будет в лучшем виде!
– Да, Люда, можешь на нас положиться!
Для ее успокоения мы подробно рассказали ей о наших приключениях и о том, как выследили банду, и как спасли моего соседа-банкира, и даже как мы с Мотькой в Израиле во время весенних каникул обезвредили контрабандиста, не говоря уж о поимке Степушки. Кажется, на нее это произвело впечатление.
В семь вечера в субботу Матильда позвонила мне.
– Аська! Уехали! Всей семьей, и Франю взяли. Путь свободен.
У нас было условлено, что, как только Матильда даст знать об отъезде Кошелевых на дачу, мы собираемся у них в квартире, приходим по одному, чтобы соседи чего не заподозрили. Так мы и сделали: первой пришла Мотька, потом я, потом Митя, за ним Костя, и последним приехал Михал Михалыч. Надо сказать, что в его присутствии мы чувствовали себя более спокойно. Мы установили дежурство на кухонном балконе, откуда хорошо видна дорожка, ведущая к дому, и сменяли друг друга каждые двадцать минут. Дежурили с мощным биноклем, который подарил нам мой дед. Обстоятельный Михал Михалыч принес пакет с бутербродами и три большие бутылки пепси-колы.
– Вот, братва, чтобы нам с голоду не подохнуть и ничего хозяйского не брать. Константин! – окликнул он Костю, стоявшего на балконе с биноклем. – Ты… это… биноклем не злоупотребляй. А то сбликует, чего доброго…
– Правильно, – согласился Митя. – Он же наверняка глянет на окна!
Костя притаился за кустами и опустил бинокль. Теперь его с улицы невозможно было заметить. Прошло часа два. Никто не появлялся.
– Думаю, он появится, когда стемнеет, – предположил Михал Михалыч. – В темноте удобнее черные дела делать.
– Так-то оно так, но ведь ему много времени понадобится, чтобы всю квартиру обшарить. Так что может явиться в любой момент, а сейчас уже скоро десять, – заметил Митя.
– Кстати, братва, а как вы из дому-то в такой час улизнули?
– Мы сказали мамам, что у нас прощальный вечер в школе, тем более что это правда, но только отчасти – вечер для десятых классов, – объяснила Мотька.
– А у нас тоже вечер, но мы просто не пошли туда, – добавил Костя.
– Идет! – вдруг крикнула Мотька. – Смотрите, он с этим, с Дружининым!
– Ни фига себе! – присвистнул Костя. – Все, прячемся!
– Эх, покурить не успел! – сокрушался Михал Михалыч.
Мы разбежались по заранее намеченным местам.
Костя, Митя и Михал Михалыч спрятались на лоджии, а мы с Мотькой – на балконе. Сердце стучало так, что, казалось, его слышно даже на лестничной клетке, где, вероятно, уже стояли «папочка» и Дружинин. Мы с Мотькой переглянулись, и тут стало слышно, как кто-то возится с замком; через минуту дверь открылась и почти сразу захлопнулась. Воры проникли в квартиру!
– Порядок! – сказал вполголоса «папочка». – Давай, Юлик, проходи.
– А что это у них двери балконные настежь?
– Это из-за цветов. Мне девчонка объясняла. Слава богу, что она здесь не осталась. Не люблю мокрых дел!
У меня сердце ушло в пятки!
– Конечно, лучше всегда иметь чистые руки! Ну что, Владлен, начнем!
– С чего начнем-то?
– Со спальни. Такое лучше держать поближе к себе, даже ночью!
И они направились к спальне. Тут мне в голову пришла простейшая мысль. Все может получиться, как говорят, дешево и сердито. Мотька видела мучительную работу моей мысли и терпеливо ждала, не спуская с меня глаз; наконец я шепнула ей на ухо несколько слов, и мы на цыпочках выбежали в коридор. А жулики тем временем рылись в ящиках комода в спальне, и не столько даже рылись, сколько просто выдвигали их и опрокидывали. Интересно все-таки, что они ищут, но сейчас это было делом второстепенным. Дверь в спальню была широко открыта, но, к счастью, открывалась она наружу, в гостиную. А в замке, с внутренней стороны, торчал ключ. Жаль – незаметно вытащить ключ и вставить в замочную скважину с другой стороны не удастся. Мы это сразу сообразили, значит, первый план провалился. Мотька вопросительно взглянула на меня и глазами указала туда, где прятались мальчишки. Я кивнула. Она тенью метнулась на лоджию, и через несколько секунд появились Костя, Митя и Михал Михалыч… с пистолетом в руке. Ни фига себе! Ай да Михал Михалыч! Все они были без обуви, в одних носках. И тут я прыгнула к двери и мигом захлопнула, а мальчишки и Михал Михалыч навалились на нее.
– Что за черт! Сквозняк, что ли? – раздался интеллигентный голос Дружинина.
– Конечно, все ведь открыто!
Значит, они еще не поняли, что к чему. Михал Михалыч налег на дверь, а Костя с Митей уже тащили тяжелое мягкое кресло на колесиках. Они осторожно опустили его на покрытый ковролином пол и прижали им дверь. Михал Михалыч сразу сел в кресло. Но провести всю операцию совсем бесшумно нам не удалось. Воры что-то заподозрили и бросились к двери.
– Это не сквозняк! – взвизгнул Дружинин.
– Господа ворюги! – сказал Михал Михалыч! Вы в ловушке! Сдавайтесь!
– Идиот! – закричал Дружинин на «папочку». – Так я и знал, что ты напортачишь!
Вдруг раздался выстрел, пуля прошила дверь и вонзилась в спинку кресла. Затем все стихло. Мы переглянулись, и тут в дверях гостиной, выходящих на лоджию, возник Дружинин с пистолетом в руках.
– А ну! Бросай оружие! – крикнул он Кошелеву. – Бросай, кому говорю! А то пристрелю сейчас кого-нибудь!
Михал Михалыч швырнул на пол пистолет, и по звуку я сразу поняла, что он деревянный. Похоже, мы заигрались.
Но, кажется, не одна я это поняла. «Папочка» засмеялся и поднял игрушку.
– Так, детишки и старый остолоп! Ничего страшного! Дочка, значит, заложила папулю!
– Ба, старые знакомые! – воскликнул Дружинин. – Как насчет содержания сахара в крови? Не беспокоит? Что бы это значило? Они давно идут по следу! Ишь вы, в сыщиков играете? Что ж, тем лучше. Вот что, Владлен, я их тут посторожу с пушкой, а ты ищи. Надо найти во что бы то ни стало! Да вы не бойтесь, если не станете рыпаться, ничего мы вам не сделаем.
Почему-то мне не было особенно страшно, только стыдно: кажется, мы провалили это дело с треском! Костя с Митей обменивались многозначительными взглядами.
– Молодые люди, идите-ка сюда, сядьте возле этого старого дурня с пугачом, мне так удобнее будет следить за вами, и вы, сударыни, пожалуйте туда же. Вот так! Ну что, Владик, пока ничего? – крикнул он.
– Ничего!
– А кстати, кто-то из вас наверняка знает, где это! Скажете, оставлю старого дурня в живых. – И он навел пистолет на Михал Михалыча. Тот побледнел.
– Мы даже не знаем, о чем идет речь, – дрожащим голосом проговорил Митя. – А уж Михал Михалыч тут вообще ни при чем.
– Так я вам, хитрым бестиям, и поверил! А ну, сидеть! Я кому сказал! – прикрикнул он на Мотьку, которая попыталась растереть затекшую ногу. – Даю на раздумья пять минут. Если не скажете, угрохаю вашего Михал Михалыча. Мне терять уже нечего!