Детектив для «Кока – Колы», стр. 1

Хмурое осеннее небо нависло над Крещатиком. Холодный ветер срывал желтые листья с каштанов и гнал их по аллее. Изредка на землю шлепались, разбиваясь на мелкие брызги, тяжелые дождевые капли,

Напротив станции метро, на своем обычном месте, озябший зазывала хрипел в мегафон, предлагая задержаться на минутку и выиграть машину. Желающих у стола почему-то не было. Я тоже не стал задерживаться, вместо этого немного постоял в толпе и посмотрел на мима в черном трико с гипсовым лицом.

Дождь начал усиливаться, толпа зевак как-то быстро растаяла, а он все стоял и стоял, застыв в нелепой позе с изогнутыми руками, такой одинокий на пронизывающем ветру. Я невольно поежился и бросил в его шляпу двадцать пять копеек – почти все, что у меня осталось. Потом повернулся и быстро пошел ко входу в метро.

В вестибюле я все-таки оглянулся. Он по-прежнему стоял на том же месте, забытый и никому не нужный в этот ненастный день. Как и я.

Последний мой жетон исчез в щели турникета, зажглась зеленая стрелка. Я не спеша прошел к эскалатору и поехал вниз. Теплый воздух поднимался по тоннелю от станции мне навстречу, и я невольно расслабился. Какие-то люди – молодые и не очень – обгоняли меня, перепрыгивая через две ступеньки; другие взбегали по противоположному эскалатору, расталкивая пассажиров и размахивали сумками. Они куда-то спешили. Я никого не расталкивал. Мне некуда было спешить. Меня нигде не ждали.

На станции я немного постоял в стороне, поглядел, как прибывают и уходят поезда. Торопиться мне все равно было некуда. Мой поезд ушел. Из зеркала, в которое машинисты наблюдают за посадкой, на меня смотрел худощавый субъект с довольно симпатичным лицом и русыми волосами, молодцевато зачесанными набок. Только вот в его взгляде молодцеватого блеска заметно не было. Взгляд был печальный.

Очередной поезд с воем исчез в тоннеле. Я невольно передернул плечами. Не от сквозняка – на мне была кожаная куртка – а от безысходности. Надо было что-то делать, а не стоять тут столбом. Начал я с того, что сел в поезд.

Покачиваясь в вагоне, я перебирал в памяти события последних дней. Всякого разного случилось много. Во-первых, меня поперли со службы, во-вторых, от меня ушла жена, и, в-третьих, я остался без гроша. То есть копеек тридцать в моем кармане, конечно, еще было. Но перспектив – никаких. Кому нужен «честный» легаш, которого подставили?

– Дурак ты, Сизов, – сказал мне на прощание кадровик в управлении. – Закрыл бы глаза – через полгода был бы подполковником. А так – капитаном запаса и останешься, даже Тасис тебе теперь не поможет!

Наверное, он был прав. Только закрывать глаза я так и не научился. И теперь сидел в вагоне подземки, смотрел на свое дрожащее отражение и ехал в никуда. Я пересел в другой поезд, доехал до конечной, вернулся, перешел по тоннелю на другую станцию и снова поехал, всматриваясь в темноту за окном.

Свежих мыслей все равно не появилось. Вернее, была одна – напиться, но на это нужны были деньги. Я решил выбираться наверх. Ни черта в этом метро не придумаешь, хоть сутки катайся.

Вышел я на Берестейской, у парка Нивки. По проспекту Победы в шесть рядов с ревом мчались машины. Бабки торговали всякой всячиной, выстроившись по обе стороны от входа в метро. Тучи низко проносились над проспектом, как в фильме про конец света. Лучше бы я не выходил.

Подняв воротник куртки, я прикурил сигарету и поплелся ко входу в парк. Ветер рвал листья с деревьев, раскачивая их из стороны в сторону, и гнал вдоль проспекта к железной дороге. Прохожие пробегали по вытоптанным между деревьями дорожкам, опасливо поглядывая на беспорядочно мотающиеся ветви и гнущиеся верхушки, которые, казалось, вот-вот рухнут.

Я немного послонялся по парку с сигаретой. В кронах то и дело нарастал шум и треск, уносясь вместе с порывами ветра куда-то дальше; под ногами шуршал ковер опавших листьев. Я повернул назад и по извилистой тропинке выбрался из парка в стороне от входа.

Машины все так же непрерывным потоком двигались по проспекту. Их рев смешивался с шумом ветра и заглушал все остальные звуки. Я сунул руки поглубже в карманы и пошел вдоль него. Автомобили стремительно выскакивали из-за моей спины и вскоре исчезали за поворотом дороги.

На мосту я остановился, облокотился о перила. Внизу промчалась электричка. Ветер трепал мои волосы. Место было хорошим. Во всяком случае, имелся выбор: можно броситься вниз головой с моста на рельсы, а можно было и прыгнуть под машину. И в обоих случаях успех гарантирован – все проблемы разрешатся сами собой. Похороны – за муниципальный счет. И соседи будут рады. Разве что могильщик расстроится, что не с кого содрать на бутылку.

Внизу опять прогромыхала электричка. Я проводил ее взглядом и тут обратил внимание на бумажку со знакомой эмблемой. Она застряла между камнями бордюра и трепетала на ветру. Бросаться с моста что-то не хотелось, поэтому я наклонился и за уголок извлек бумажку из щели.

Я даже усмехнулся. Ниже красно-белой эмблемы шел текст, адрес и номера телефонов. «Кока-кола» искала себе детектива с опытом работы. «Ну и ну, – подумал я. – Не верь после этого в судьбу».

Дождь, который собирался с силами еще с вечера, вдруг полил как из ведра. Я опять усмехнулся: теперь дождь мне был нипочем. Я бережно спрятал объявление и, пригнувшись, не обращая внимания на ливень, двинулся к метро. В голове вертелась какая-то дурацкая песенка Гарика Кричевского.

Офис компании располагался в бизнес-центре. Я поднялся на лифте на этаж и чуть не присвистнул. Прямо напротив двери стоял огромный глобус, разукрашенный красно-белыми кружками. После беглого осмотра я пришел к выводу, что отделений «Кока-колы» нет только на Северном полюсе. Пока.

Пол коридора устилало ковровое покрытие под цвет стен. Скрытые в потолке светильники источали ровный спокойный свет. Все блестело чистотой – нигде ни пылинки. Я сделал несколько робких неуверенных шагов.

– Могу чем-то помочь? – услышал я голос за спиной.

Безупречно одетый молодой человек с прямым пробором ободряюще улыбался.