Правда о привидениях, стр. 26

Но я не стал говорить это Лерке, не стал ее пугать еще больше.

– Беги к моему дедушке. Пусть поднимает народ... Хотя нет, к нему не беги, он не откроет. Да и не разбудить его ночью. К кому? К кому тогда бежать?

Лерка бешено зачесала голову, стараясь придумать, кто может нам помочь.

– Никто не откроет, – сказала Лерка, опустив руки. – Никто не поможет. И не поверят. Беги на водокачку.

– Зачем?! – не понял я.

– Забыл?! На крыше, где железная пальма и вся эта ерундистика, там телефон! Прямая связь с дедушкой. Повернешь рычажок, у нас дома зазвонит специальный громкий телефон. Скажешь ему все как есть. Он поможет. Так что беги. Беги, только так можно...

– Лер...

– Беги! – Лерка толкнула меня к окну. – Давай! И поспеши! Времени мало.

Косяк отвалился. Дверь отошла. В щель снова просунулась большая белая лапа. Похожа на лапу пантеры. Или тигра-альбиноса.

Я взглянул на Катьку и Лерку.

– Гантель не возьмешь? – спросила Лерка.

– Не, – отказался я. – Слишком тяжело. Да и вам нужнее.

– Я буду с тобой разговаривать, так она решит, что ты здесь.

– Угу.

Я наклонился, достал из-под батареи колдовскую доску с гвоздем и заткнул ее за пояс на спине. Свесил ноги с другой стороны окна, послал Лерке воздушный поцелуй, взялся покрепче за веревку из простынь и нырнул в дождь и темноту.

– Ей не пройти! – громко сказала Лерка. – Я вижу. Пусть спит...

Лерка продолжала говорить. Я сполз по веревке и упал на мокрую траву.

Глава XIII

Под дождем

Под дождем на центральной площади стояла машина «Скорой помощи» и милицейский мотоцикл с коляской. Уже знакомый мне близорукий участковый бродил туда-сюда по площади, иногда останавливался и ковырял землю носком сапога. Двое санитаров курили, из «Скорой» валил дым. Фонарь на столбе раскачивался.

Я прислушался. Стоял, растопырив уши, хотя мне надо было бежать.

– Чертовщина какая-то... – сказал участковый.

Из машины вылез врач.

– Печень нашли? – спросил он.

– Нет, – ответил участковый.

– Плохо.

– Почему плохо?

– А чего же тут хорошего? Парень без печени. К тому же печень удалена очень интересно. С одной стороны, безупречно грамотно, так бы профессиональный хирург действовал. С другой стороны... Печень будто...

– Будто что? – спросил участковый.

– Ее будто пальцами вынули, почти без крови. Так египетские мумификаторы работали, на Филиппинах такие техники есть. Хорошего, согласитесь, мало...

– А зачем ему, мертвому, печень? – участковый пристально посмотрел на врача. – Он и без нее теперь обойдется.

Врач как-то неприятно хмыкнул и хлопнул себя по коленкам.

– Некоторые народы... некоторые народы считают, что именно в печени заключена душа человека. И если... ну, съесть печень, то к тебе перейдут сила, знания, чувства... А если ее сожрет колдун... ну, со всевозможными ритуалами, то этот колдун сможет обращаться в того, чья печень...

– Хватит, – сказал участковый и как-то незаметно пристроил руку поближе к кобуре. – У нас тут и так...

Они замолчали, и я подумал, что пора мне двигать дальше.

– Знаете, что написано у него на руке? – сказал санитар и бросил окурок.

– Маша, я тебя люблю? – усмехнулся другой.

– Нет. У него на руке написано «Мертвец».

– Татуировка, – пояснил участковый. – Татуировка на руке.

Я оторвался от угла и направился к «Скорой».

Участковый заметил меня и дернулся. Увидел, что я маленький, но пистолет не отпустил.

Медработники поглядывали на меня с напряжением, будто я был живой бомбой.

Я подошел ближе. Участковый узнал меня.

– Ты живешь в доме с красной крышей? – спросил он.

– Мы там... – начал я и вдруг понял, что не знаю, что сказать дальше. – Там...

– Так ты из этого дома? – снова спросил участковый.

– Ага. Там Валерка... Надо позвонить или...

У участкового заработала рация, и он стал с кем-то по ней ругаться, требуя, чтоб прислали кинолога [6], а то дождь смоет последние следы.

Я заглянул в машину.

– Ничего интересного, – санитар почти сразу же меня вытолкал.

Второй санитар поспешно натянул на лицо покойника простыню. Но я успел разглядеть. Это был тот самый парень, который пришел сегодня в наш дом.

– Там... – начал я.

Со стороны переулка раздался короткий звериный рык. Участковый поскользнулся, взбрыкнул ногами и шлепнулся в лужу. Санитары и врач запрыгнули в «Скорую», двигатель фыркнул, и машина нырнула в темноту ближайшей улицы.

Участковый остался один на залитом дождем и освещенном качающимся фонарем пространстве. Он поднялся на ноги и достал пистолет.

– Это она, – сказал я.

– Кто она? – спросил участковый, но по дрогнувшему голосу было видно, что он понял, кто.

Участковый снова попытался связаться с кем-то по рации, у него ничего не получилось, он бросил рацию и стал целиться.

Я не стал смотреть, куда он целится, я побежал.

Как-то раз я прочитал книжку про универсальную технику выживания в джунглях. Там рассказывалось, как можно, к примеру, победить ягуара. Победить ягуара легко – с ним надо просто не встречаться.

Я решил воспользоваться этим мудрым советом. Я удирал. Оскальзываясь на камнях и перепрыгивая через лужи, я удирал и слышал, как хлопают за моей спиной смазанные дождем выстрелы.

Странно, но, несмотря на темноту, я умудрился не заблудиться.

Водокачка была похожа на водопад. Именно на водопад – дождевая вода собиралась на крыше и стекала по стенам настоящими потоками, будто там, наверху, открылась целая река.

Я отыскал лестницу, подпрыгнул, подтянулся.

Видимо, в этот раз меня подгонял страх. Несмотря на то, что я изрядно выдохся, я лез легко. Сердце колотилось, мышцы налились бешенством, сухожилия стали крепче и как-то тягучее. И до бака я добрался гораздо быстрее, чем тогда, с Леркой. Раза два я, правда, соскальзывал с мокрых перекладин, но успевал уцепиться.

Добравшись до бака, я отыскал перчатки, натянул на руки. Посмотрел вниз.

Внизу была темнота. Села не было видно. Дождь прятал землю. Я дышал. Надо было прогнать через кровь побольше кислорода, вывести молочную кислоту. Пятьдесят процентов молочки выводится из крови за пятнадцать секунд. За минуту почти девяносто процентов. Я досчитал до шестидесяти.

Лестница вздрогнула и скосилась вправо. Что-то тяжелое повисло на ней там, внизу, в темноте. Я не стал ждать, когда это тяжелое доберется до меня, я уцепился за прут и пополз.

Путь до дыры в баке дался мне нелегко. Прут был скользкий. Очень скользкий, плохо помогали даже прорезиненные перчатки. Но я скашивал глаза и видел, как дергается лестница. Как раскачиваются вмонтированные в кирпичную кладку штыри.

Стрельнула молния. Вспышка осветила окрестности, и я увидел село. Дома, похожие на гробы, улицы, похожие на кладбищенские аллеи. Весело.

Но все это было там, далеко внизу. А я был здесь, на высоте девятиэтажного дома. И оно было здесь. То, что поднималось по лестнице. Правда, что именно поднималось, я разглядеть не успел. Да и не хотел особо я это разглядывать.

Молния сверкнула еще раз. Прямо напротив меня обнаружился ведущий в бак люк. Я повис на левой руке, ненадолго, всего на секунду. Правой рукой нащупал люк, откинул его, подтянулся, перевалился внутрь.

Внутри бака было темно и сухо. Темнота, пахнущая пылью, железом, мертвыми сверчками и застарелой плесенью. Хотелось поваляться, подышать, но времени не оставалось – надо было найти лаз на крышу и добраться до телефона.

Карта. На стене должна быть старая карта Советского Союза. Лаз за ней. Я принялся обшаривать стены. Наткнулся на стул, сразу же свалился, разбив обо что-то коленку. Лязгнуло железо. Тварь долезла до бака и теперь пыталась пробраться через люк. Ко мне.

Я обыскивал убежище Лерки. Быстро, стараясь при этом не сорваться в панику. Паника – самое худшее, что можно придумать в такой ситуации. С другой стороны, оставаться хладнокровным, когда тебя пытается задрать какая-то невообразимая тварь, довольно тяжело. Руки, во всяком случае, у меня тряслись капитально.