Итальянские каникулы, стр. 15

Не была.

— Я покажу вам все.

— О нет!

— Но я профессиональный гид. Вожу туристов по всей Тоскане и Умбрии. Достопримечательности, итальянские рестораны, дегустации вин. Неужели еще никто не предложил вам мои услуги?

— Они были слишком заняты, пытаясь вышвырнуть меня отсюда.

— Ну разумеется. Канализация. Это верно, вы приехали в не совсем подходящее время, но здесь есть что посмотреть, и я буду возить вас по округе целыми днями. Нужно же вам удрать от шума и грязи!

— Я благодарна за предложение, но, боюсь, личный гид мне не по карману.

— Ах что вы! — Элегантный взмах рукой. — Будем ездить только, когда нет других клиентов. Разве мы не друзья? Я покажу вам те места, которые сами ни за что не найдете. Вам не придется волноваться из-за езды по незнакомым дорогам, а я заодно буду переводить. Неплохая сделка, вот увидите.

Невероятно удачная сделка. Тем более что позволяет держаться подальше от Гейджа.

— Но не могу же я вам навязываться.

— Ничего подобного! Вы же заплатите за бензин, верно? В этот момент из дома вышла Марта, сорвала несколько стебельков базилика и унесла на кухню. Витторио пригубил кьянти.

— Завтра я совершенно свободен. Хотите в Сиену? Или Монтериджони? Изумительный городок. Данте упоминает о нем в своем «Аду».

При звуке этого имени она неловко поежилась. Но Данте-жиголо не существовал. Был только Лоренцо Гейдж, плейбой, кинозвезда, ее партнер на одну ночь, единственный, кто знал о ее позоре. Оказавшись с ним лицом к лицу, едва узнав, она почти уверилась, что он действительно довел Карли Свенсон до самоубийства. И теперь поклялась себе, что сделает все возможное, лишь бы никогда больше не встречаться с ним.

— Собственно говоря, я приехала сюда работать и собиралась начать завтра.

— Работать? Какая жалость! Все же каждый должен выполнять свой долг.

Витторио с добродушной усмешкой допил вино, вытащил из кармана листок бумаги, нацарапал телефонный номер и отдал ей:

— Если что-то понадобится, только позвоните.

— Спасибо.

Он ослепительно улыбнулся, помахал на прощание рукой и удалился.

Что ж, он по крайней мере не собирается силой выставлять ее… а может, она чересчур подозрительна?

Изабел принесла «Автобиографию йога» Йогананды, но вместо этого принялась перелистывать путеводитель. Ничего, с завтрашнего дня она примется за дело. Пора сделать первый шаг по карьерной лестнице.

К тому времени как она направилась к дому, уже стемнело, а из кухни доносились соблазнительные ароматы. Она вошла на кухню как раз в тот момент, когда Марта ставила на накрытый белоснежной салфеткой поднос миску с аппетитным на вид супом. Там же стояли стакан купленного Изабел кьянти, тарелка с нарезанными помидорами, посыпанными темными сморщенными оливками, и большой ломоть хлеба с хрустящей корочкой. Однако все надежды, что еда приготовлена для нее, померкли, когда Марта подхватила поднос и промаршировала к двери. Черт возьми, Изабел давно пора бы научиться готовить!

Этой ночью она прекрасно спала, а наутро проснулась в восемь, а не в шесть, как намеревалась. Спрыгнула с постели и поспешила в ванную. Теперь придется сократить время на молитвы и медитацию, иначе она ни за что не войдет в график.

Но, повернув кран, Изабел обнаружила, что вода не желает согреваться. Она поспешила вниз и проверила раковину. То же самое. Пришлось выйти в сад, поискать Марту. Но там никого не было. Тогда она разыскала карточку, оставленную Джулией Кьярой.

— Да-да, — сказала Джулия, когда Изабел разыскала ее. — Понимаю, вам очень трудно оставаться там. Тем более что работы очень много. Но в городе вам не придется беспокоиться о таких вещах.

— Я не перееду в город, — твердо объявила Изабел. — Я… вчера я говорила с владельцем. Нельзя ли сделать все это как можно скорее?

— Ну… хорошо… посмотрю, что можно сделать, — нерешительно пробормотала Джулия.

В Касалеоне сохранилась старая римская стена. Каждые полчаса звонил церковный колокол. И повсюду были дети. Перекликались друг с другом на игровых площадках, держа за руки матерей, топали по узким, вымощенным брусчаткой, свивавшимся в лабиринт улицам. Изабел вынула карточку Джулии и сверилась с адресом на табличке. Хотя название улицы было похожим, но все же не тем.

С их телефонного разговора прошел день, но горячей воды по-прежнему не было. Она позвонила Анне Весто, но экономка притворилась, будто не понимает английского, и повесила трубку. Марту, похоже, эта проблема не волновала.

Согласно расписанию, Изабел должна была сейчас писать книгу, но история с водой отвлекла ее. Кроме того, о чем ей писать? Хотя обычно она гордилась самодисциплиной, но сегодня поднялась поздно, не медитировала и единственное, что успела написать за два дня, — короткие записки друзьям.

Она подошла к молодой женщине, бредущей по деревенской площади с младенцем на руках, и показала карточку.

— Простите, синьора, не скажете, где виа Сан-Лино? Женщина прижала к себе ребенка и поспешила прочь.

— Что ж, извини-и-те.

Изабел нахмурилась и подошла к пожилому человеку в старой спортивной куртке с заплатами на локтях.

— Scusi, signore [19], я ищу виа Сан-Лино.

Он взял карточку и долго изучал. Перевел взгляд на Изабел, что-то буркнул себе под нос, сунул карточку в карман и удалился.

— Эй! — закричала Изабел, но псих уже исчез. Следующий прохожий отделался «non parlo inglese» [20], зато грузный молодой человек в желтой майке старательно объяснил дорогу. К сожалению, говорил он так витиевато, что она в конце концов оказалась в тупике у заброшенного склада.

Тогда Изабел решила найти бакалейную лавочку с дружелюбной продавщицей, где вчера делала покупки. По пути к площади она прошла мимо обувного и косметического магазинчиков. На окнах домов по обе стороны улицы красовались тюлевые занавески. На балконах сушилось белье. Путеводитель называл бельевые веревки «итальянскими сушилками». Из-за дороговизны электричества лишь немногие семьи могли позволить себе иметь электрические сушилки.

Запах привел ее в крошечную пекарню, где она купила пирожное с инжиром у грубиянки с фиолетовыми волосами. Выйдя на улицу, Изабел посмотрела в небо. Белоснежные пушистые облака выглядели узором на голубых фланелевых пижамках. День сегодня чудесный, и она не позволит его испортить даже сотне ворчливых итальянок!

Она уже хотела подняться в гору, поближе к бакалее, как увидела газетный киоск с целым стендом открыток с видами виноградников, полей, подсолнухов и очаровательных тосканских городков. Выбирая, по ее мнению, лучшие, она увидела, что на некоторых изображен Давид Микеланджело, вернее, очень важная его часть. Мраморный пенис статуи смотрел на нее спереди и сбоку. Изабел вытащила открытку и всмотрелась повнимательнее. Похоже, скульптор недодал модели мужского достоинства.

— Уже забыла, как оно выглядит, крошка?

Изабел круто развернулась и уставилась в древние очки в стальной оправе. Очки принадлежали высокому священнику в черной сутане с пушистыми темными усами. Он показался ей исключительно уродливым, не из-за усов, правда, достаточно неприглядных, а из-за извилистого красного шрама, натянувшего кожу на скуле так туго, что угол одного серебристо-голубого глаза опустился.

Одного очень знакомого серебристо-голубого глаза.

Глава 7

Изабел решительно подавила импульс сунуть открытку обратно.

— Просто сравнивала с чем-то подобным, что видела недавно. Тот, что у статуи, куда более впечатляющ.

О, какая наглая ложь!

Солнце отражалось в линзах его очков, и сейчас она уже не видела его глаз.

— Там, в самой глубине, есть порнографические календари. Если заинтересуешься, можешь посмотреть.

— Не заинтересуюсь, — сухо отрезала она и, положив открытку на место, стала взбираться наверх. Он пошел рядом. Как ни странно, длинное одеяние совсем не стесняло его движений, словно он носил сутану долгие годы. Впрочем, Лоренцо Гейдж привык к самым разным костюмам.