Чемоданчик для Бен Ладена, стр. 4
Дуб обиженно засопел и отвернулся. Смешливые девицы кое-как успокоились, и вскоре игра в «подкидного» пошла вовсю, помогая скоротать время нудной поездки. С краснолицыми сибирячками Макс сошелся на удивление легко – как будто родился и вырос вместе с ними где-то в этой глуши.
Между тем вагон дизеля все больше пустел. Дуб давно устроился на освободившемся сиденье и неотрывно смотрел в окно. Наконец засобирались и девицы.
– Ну, пока, Феликс, – негромко сказала русокосая Варвара. – А хош, айда ко мне. Тятька с мамкой к брательнику уехали…
– Давай в другой раз, Варвара, ладно?
– Как знашь…
Девицы гуськом двинулись на выход, Макс оглянулся на Олега, сидевшего через проход наискосок, и позвал:
– Дуб!
– Чего?
– Двигай сюда, поедим, что ли, я голодный как волк.
– Я тоже, – начал подниматься Дуб и вдруг вскрикнул: – Черт! Моя сумка!
– Что?
– Моя сумка пропала! – проговорил Дуб, заглянув под сиденье.
– Так, – быстро поднялся Макс.
Окинув взглядом полупустой вагон, он тут же направился к переднему тамбуру.
– А ты назад, в темпе!
– Ага! – кивнул Дуб.
Через тридцать секунд они снова встретились на середине вагона.
– Глухо! – развел руками Макс.
– У меня тоже, – понурил голову Дуб.
– А когда вообще-то ты ее видел в последний раз?
– Когда садился у окна.
– Понятно, – махнул рукой Макс. – Можешь с ней попрощаться.
– Ну почему мне так не везет?
– Вопрос правильный, – согласился Макс. – Сейчас мы его всесторонне обсудим, у меня как раз есть бутылка. Только не бросай свой «дипломат» в проходе, а то с такими темпами ты в Охтинск в одних трусах приедешь…
Глава 8
Пить Дуб поначалу категорически отказался, потом все же глотнул граммов пятьдесят из пластикового стаканчика, а дальше пошло-поехало.
Бутылка водки пустела на глазах. Мгновенно захмелевший Дуб раз за разом требовательно протягивал свой стаканчик Максу, а перерывы между возлияниями заполнял внезапно напавшей икотой и бесконечным «шекспировским» монологом.
– Ты пойми, Макс! И-ик! Я пахал как проклятый, оформлял стенды, был капитаном в КВН, агитировал за «Единство» и возил командиру роты унитаз на дачу! Ик! И после всего этого меня заперли в этот занюханный Уханск!
– Охтинск.
– Какая теперь разница? Налей! У меня болит душа, Макс! Я верил, что в этом мире есть справедливость, понимаешь? Но ее нет! Ик! Справедливости нет, Макс, это говорю тебе я! Ты хочешь узнать, почему я опоздал сегодня на поезд? Я тебе скажу, Макс. Никому бы не сказал, но тебе скажу, потому что ты не бросил меня. Ты помнишь, я сказал тебе, что у меня есть девушка? Так вот, Макс, у меня нет девушки. Как только я позвонил ей и сказал, что меня распределили не в Новосибирск, у нее сразу появилась куча неотложных дел. Ее младший брат-болван заболел корью, в квартире прорвало батарею, бабка слегла с воспалением легких, а соседка стала регулярно оставлять своего грудного ребенка для присмотра. За неделю я так и не смог ее увидеть. Сегодня она обещала приехать проводить меня на вокзал, но я решил заехать к ней сам. Ее смертельно больная бабка открыла мне и сказала, что она осталась ночевать у подруги. А ее подкошенный корью младший брат через две минуты выскочил из подъезда и как ни в чем не бывало поскакал в школу. Ты, конечно, скажешь, что я дурак, но я решил дождаться ее… Налей! Ик! И я ее дождался. Ты будешь смеяться, Макс, но у ее «подружки» оказались вот такие бакенбарды и усы! И эта «подружка» подвезла ее прямо к подъезду на «девятке»! На «девятке», Макс, ты понимаешь? И после этого ты скажешь, что в этом мире есть справедливость?..
Глава 9
За окном давно стемнело. Три подслеповатые лампы едва освещали красноватым светом окончательно опустевший вагон дизеля.
Дуб, откинув голову на спинку сиденья, негромко похрапывал, вцепившись мертвой хваткой в ручку «дипломата».
Макс оторвал взгляд от окна и посмотрел на часы. Было уже около одиннадцати вечера.
Еще через двадцать минут небо впереди посветлело, потом показались огоньки. Вскоре за окном замелькали редкие фонари, и дизель начал сбрасывать ход.
– Дуб, Вересаевская, – тронул Макс Олега.
Тот проснулся мгновенно, первым делом убедился, что «дипломат» цел, потом вздохнул, посмотрел на Макса мутным взглядом и изрек:
– Жизнь – говно, Макс. У нас выпить ничего нет?
– Уже нет, – покачал головой Макс.
– Понятно, – вздохнул Дуб и замолчал.
Вересаевская оказалась довольно крупным железнодорожным узлом. Макс быстро выяснил, что в Охтинск придется добираться с пересадкой.
– Короче, так, – сказал он, возвратившись к Дубу, сторожившему вещи. – Железнодорожная станция в этом чертовом Охтинске тупиковая. Поезд туда ходит всего два раза в день, утром и вечером. Только не отсюда, а из Чулимска.
– А как мы попадем в Чулимск?
В это время из динамика донеслось:
– На первый путь прибывает пассажирский поезд Красноярск – Москва. Время стоянки – три минуты. Будьте осторожны.
– Так, Дуб, в темпе за мной, а то придется здесь ночевать.
– А билеты?
– Билетов в кассе нет, но местные аборигены явно надеются как-то уехать…
Местных аборигенов оказалось довольно много, даже чересчур. С огромными баулами они устремились к поезду еще до того, как он успел остановиться.
– Мать честная! – проговорил Дуб.
– Это точно, – оглянулся Макс. – Побежали, у нас всего три минуты!
В самом конце перрона утопал в темноте купейный вагон. Дверь была приоткрыта, но железная площадка над ступеньками не поднята. За дверью угадывался смутный силуэт проводницы.
Максу пришлось пустить в ход все свое обаяние. Когда проводница наконец спасовала перед его чарами и с грохотом откинула площадку в сторону, поезд уже тронулся.
– Быстрее, Дуб! – оглянулся Макс, запрыгивая на подножку.
– Ага! – крикнул Дуб, всей своей тушей наваливаясь на Макса.
Молодую черноволосую проводницу звали Таней. Вагон был практически пуст, за исключением двух первых купе, поскольку в Омске в поезд должна была погрузиться какая-то профсоюзная делегация. Все это Макс выяснил попутно. Главная информация заключалась в том, что до Чулимска было около четырех часов езды.
– Гони «полтинник», Дуб, – сказал Макс. – Схожу расплачусь.
– А че так дорого?
– Скажи спасибо, что не «стольник».
– Спасибо, – сказал Дуб, протягивая пятьдесят рублей.
– Пожалуйста. Можешь укладываться баиньки.
– А ты?
– Меня на чай пригласили, – зевнул Макс. – Неудобно отказываться. Если хочешь, пошли.
– А водка у проводницы есть?
– Думаю, есть, но она сдерет за нее три шкуры.
– Какая теперь разница? – решительно поднялся Дуб. – Пошли! Я угощаю!
– Ого! – присвистнул Макс. – Да ты, Дуб, прямо гусар какой-то, а не мент!
Глава 10
Как ни странно, но водки у проводницы не оказалось. Старый запас кончился, а «затаривались» Таня с напарницей в Омске.
Дуб страшно расстроился, но проблема оказалась вполне разрешимой. Таня поправила сбившуюся челку, кокетливо улыбнулась и выпорхнула из купе проводников со словами:
– Посидите, мальчики, я сейчас.
– Куда это она? – спросил Дуб.
– За водкой в другой вагон, – вздохнул Макс. – Ты что, никогда в поездах не ездил?
– Ездил. Но водку не покупал.
– А с проводницами когда-нибудь дело имел?
– В каком смысле?
– В прямом. Проводницу когда-нибудь в поезде имел?
– Как это? Ты что? – уставился на Макса Дуб.
– Ничего. Просто спрашиваю.
– У тебя одно на уме.
– Да нет у меня ничего такого на уме, Дуб, – вздохнул Макс. – Я просто от тебя жутко устал за сегодня. Честно. А если бы ты занялся этой Таней, я смог бы хоть немного от тебя отдохнуть. Но дело даже не в этом.
– А в чем?
– По-моему, Дуб, тебе нужна хорошая встряска, а то ты зациклился на своих проблемах и тупеешь прямо на глазах. Я бы на твоем месте обязательно подумал об этой Тане. Девушка она симпатичная, молодая, года двадцать четыре от силы. Потасканная, правда, малость, но в этом тоже есть своя прелесть, можешь мне поверить.