Дневник Бриджит Джонс, стр. 6
(Это я чего-то не понимаю, или действительно воскресный вечер – странное время для первого свидания? Все равно что встречаться в субботу утром или в понедельник в два часа дня.)
15 января, воскресенье
126 фунтов (отлично), порций алкоголя – 0, сигарет – 29 (оч. оч. плохо, особ. за 2 часа), калорий 3879 (отвратительно), негативных мыслей – 942 (примерно, считая по их среднему количеству в минуту), минут, потраченных на подсчет негативных мыслей, – 127 (примерно).
18:00. Я в полном изнеможении после того, как целый день готовилась к свиданию. Быть женщиной – это ещё хуже, чем быть фермером. Столько всего нужно удобрять и убирать: удалять воском растительность на ногах; сбривать волосы под мышками; выщипывать брови; пятки оттирать пемзой; отросшие корни волос подкрашивать; кожу очищать скрабом и увлажнять кремом; прыщи дезинфицировать лосьоном; ногти подпиливать; ресницы красить; целлюлит массировать; мышцы живота укреплять упражнениями. И весь этот трудовой процесс должен быть идеально отлажен – стоит вам отвлечься от него всего на несколько дней, и все усилия будут сведены на нет. Иногда я с ужасом представляю себе, на что я была бы похожа, если бы вернулась к своему естественному виду, подаренному мне природой: на каждой голени по густой бороде с длинными усами; заросшие брови; на лице – кладбище отмерших клеток кожи с надгробьями в виде прыщей; длинные загибающиеся ногти, как у вампира; глаза слепы, как у крота, и я глупо щурюсь, словно древняя старуха, поскольку нет контактных линз; отвисшее тело колышется со всех сторон. Ох, нет. Стоит ли удивляться, что женщины так не уверены в себе?
19:00. Не могу поверить в то, что это произошло. По пути в ванную, где я собиралась нанести последние штрихи на результаты своих трудовых подвигов, я заметила, что на автоответчике замигала лампочка. Даниел!
– Послушайте, Джонс. Мне очень, очень жаль. Боюсь, сегодня мне придется отказаться от приятного вечера. Утром в десять у меня презентация, и надо посмотреть материал на целых сорок пять листов.
Не могу поверить. Меня кинули. Потеряны зря целый день каторжного труда и энергия, которую мой организм вырабатывал, как гидроэлектростанция. Что ж, нельзя всю свою жизнь посвящать мужчинам, надо быть самодостаточной женщиной с достоинством.
21:00. Все-таки у него очень ответственная работа. Может быть, он не хотел портить первое свидание лихорадочными мыслями о делах.
23:00. О-х-х-х, черт возьми. Он прекрасно мог бы и позвонить ещё раз. Наверное, развлекается с кем-нибудь постройнее.
5:00. Ну что во мне не так? Я совершенно одна. Ненавижу Даниела Кливера. Не хочу больше иметь с ним ничего общего. Собираюсь взвеситься.
16 января, понедельник
128 фунтов (откуда? почему? почему?), порций алкоголя – 0, сигарет – 20, позитивных мыслей – 0.
10:30. Офис. Даниел все ещё сидит на своей презентации. А может, это действительно была настоящая причина?
13:00. Только что видела, как Даниел шел на ланч. Он не посылал мне сообщений и вообще ничего не предпринимал. Оч. подавлена. Иду в магазин.
23:50. Только что ужинала с Томом на шестом этаже в «Харви Николс». Том весь поглощен мыслями о «свободном кинодеятеле» (звучит претенциозно) по имени Джером. Выплакала ему всю душу по поводу Даниела, который весь день бегал по деловым встречам и в 16:30 лишь удосужился бросить на ходу: «Привет, Джонс, как себя чувствует юбка?» Том посоветовал не сходить с ума, выждать время, но, должна сказать, он слушал невнимательно и хотел говорить только о Джероме, снедаемый пылкой страстью.
24 января, вторник
Этот день мне послан небесами. В 17:30, как дар Божий, появился Даниел, приземлился на край моего стола, спиной к Перпетуе, вытащил свой ежедневник и пробормотал:
– Что вы делаете в пятницу?
Йе-с-с-с-с! Йе-с-с-с-с-с!
25 января, среда
129 фунтов (но я набита генуэзской пищей), порций алкоголя – 8, сигарет – 400 (по моим ощущениям), калорий – 875.
У-х-х-х. Встреча моей мечты проходила в интимном маленьком генуэзском ресторанчике неподалеку от квартиры Даниела.
– М-м-м... Ну, ладно. Я поймаю такси, – неловко выпалила я, когда мы после ужина вышли на улицу.
И тут он нежно убрал волосы у меня со лба, приложил руку к моей щеке и поцеловал меня, настойчиво, страстно. Потом он крепко меня обнял и глухо прошептал:
– Не думаю, чтобы вам понадобилось такси, Джонс.
Как только мы очутились в его квартире, мы бросились друг к другу, как звери: туфли, одежда быстро разлетелись по всей комнате.
– Мне кажется, эта юбка неважно выглядит, – бормотал он. – Думаю, ей будет лучше полежать на полу.
Он начал расстегивать молнию, шепча:
– Мы просто хотим хорошо провести время, о'кей? Не думаю, что стоит усложнять наши отношения.
И, сделав таким образом необходимое предостережение, он продолжил борьбу с молнией. Если бы не Шерон с её теорией запудривания мозгов и не тот факт, что я только что вылакала большую часть бутылки вина, я бы, наверное, бессильно упала в его объятия. Но при данных обстоятельствах я резко вскочила, натягивая юбку обратно.
– Вот это и есть та самая ерунда! – невнятно объявила я. – Да как ты смеешь быть таким двуличным мошенником, трусливым и безответственным! Меня не интересует запудривание мозгов! До свидания!
Это было великолепно. Надо было видеть его лицо. Но сейчас я уже дома, в состоянии полного уныния. Может, я и правильно поступила, но знаю, что будет мне наградой: я закончу свои дни в полном одиночестве, и половину моего хладного тела съест овчарка.
ФЕВРАЛЬ
День святого Валентина, или Варфоломеевская ночь
1 февраля, среда
126 фунтов, порций алкоголя – 9, сигарет – 28 (но скоро, на время поста, бросаю, а то так можно докуриться и до отвратительного никотинового бешенства), калорий – 3826.
Все выходные боролась с собой, пытаясь оставаться презрительно-жизнерадостной, невзирая на сокрушительное падение Даниела. Я до головокружения все повторяла и повторяла слова «внутреннее достоинство» и «ух», стараясь выбить из головы «но я же люб-л-л-лю его». Ужасно много курила. Очевидно, я становлюсь похожа на Мартина Эймиса – он такой страстный курильщик, что начинает мечтать о сигарете, даже когда ещё не докурил предыдущую. Это я. Испытала некоторое облегчение, позвонив Шерон, чтобы похвастаться, что я – Миссис Железные штаны. Но потом я позвонила Тому, он сразу верно оценил ситуацию и отреагировал: «Ох, бедняжка», после чего я замолчала, стараясь не разрыдаться от жалости к себе.
– Смотри, – предупредил Том, – он же теперь будет бегать за тобой. Бегать!
– Нет, не будет, – печально отозвалась я. – Я все испортила.
В воскресенье ходила на обильный, очень засаленный ужин к родителям. Мама в ярко-оранжевом, стала ещё упрямее, чем раньше. Она только что вернулась из недельной поездки в Альбуфейру с Юной Олконбери и женой Найджела Коула, Одри.
Мама была в церкви, и было ей видение свыше (подобно видению св. Павла по дороге в Дамаск): она поняла, что викарий – гей.
– Это обычная лень, дорогая, – таково было мамино мнение по вопросу о гомосексуализме. – Они просто не хотят утруждаться, чтобы заводить отношения с противоположным полом. Посмотри на своего Тома. Я убеждена, что если бы у этого мальчика хоть что-то было за душой, он бы встречался с тобой, как и следует, а не со всей этой нелепой ерундой, именуемой «друзьями».
– Мама, – возразила я. – Том знал, что он гомосексуалист, с десятилетнего возраста.
– О, дорогая! Поверь! Ты же знаешь, как люди заражаются этими глупыми идеями. Их всегда можно отговорить.
– Означает ли это, что, если бы я особенно убедительно побеседовала с тобой, ты бы оставила папу и завязала интрижку с тетушкой Одри?
– Ты просто говоришь глупости, дорогая, – ответила она.