Детективное агентство Дирка Джентли, стр. 30

Обещало и дало. Например, ветки. Но Монахи их не едят.

Теперь, когда он перебирал в своей памяти все, во что верил вчера, ему стало стыдно, ибо результаты его вчерашней убежденности всерьез озадачили его. Например, он получил совершенно ясный приказ «стреляй!» и, не колеблясь, охотно выполнил его. Возможно, он ошибся, поторопившись выполнить приказ, отданный на языке, который он выучил всего за две минуты до того, как выстрелил. Конечно, реакция человека, в которого он выстрелил, была несколько чрезмерной.

В его мире люди, в которых стреляли, через неделю приходили снова и просили повторить эту шутку. Этот же оказался не похожим на них.

Порыв ветра, прошумев в ветвях, сильно раскачал их. Монах попробовал спуститься пониже. Сначала это было несложно: крона дерева была густой и переходить с одной ветки на другую не составляло особого труда. Лишь в конце спуска он встретился с непреодолимым препятствием. Ветви кончились, предстояло прыгнуть вниз, а это грозило внутренними повреждениями его механизма и могло бы привести к тому, что он стал бы вообще верить в совершенно странные вещи.

Внимание Монаха внезапно привлекли голоса в дальнем конце поля, у самого шоссе. Там, у обочины, остановился крытый грузовик. Монах внимательно осмотрел его, но, не увидев ничего интересного, чему бы можно было поверить, снова погрузился в самоанализ.

Он вспомнил, как вчера вечером получил необычный функциональный сигнал, которого ранее никогда не получал. Он почему-то напомнил ему некогда случайно услышанный разговор о странном чувстве, называемом угрызениями совести. Не это ли чувство беспокоит его, когда он вспоминает о человеке, которого убил и оставил лежать на дороге, а потом, уйдя, вернулся, чтобы снова посмотреть на него. На лице мертвого было загадочное выражение, и это не вписывалось в порядок вещей. Монах сокрушался, что наверняка испортил бедняге вечер.

И все же он успокоил себя тем, что если делать то, во что веришь, то все будет хорошо.

Далее он поверил в то, что, испортив человеку вечер, следует хотя бы доставить его домой. Обшарив его карманы, он нашел ключи, карту местности и адрес. Путешествие было чертовски трудным, но его поддерживала вера.

Слова «ванная комната» неожиданно проплыли в воздухе над полем.

Монах снова посмотрел на грузовик. Человек в синей униформе что-то объяснял человеку в грубом рабочем комбинезоне, который был явно чем-то раздражен. Ветер донес до Монаха слова: «пока мы не найдем хозяина», «конечно, он явно спятил». Хотя человек в комбинезоне как будто был согласен, его раздражение не проходило.

Спустя минуту из крытого грузовика вывели лошадь и пустили ее в поле. Монах не верил своим глазам. Внутри все затикало и задрожало, все системы пришли в действие. Удивлению его не было предела. Он мог теперь снова верить в настоящее чудо, награду за безграничную, хотя и не очень постоянную преданность.

Лошадь пошла покорно, не протестуя. Она давно привыкла идти туда, куда ее направляли, — ей было все равно. Хорошо, что ее выпустили на прекрасное зеленое поле, где росла трава и была даже живая изгородь, на которую приятно смотреть, и много простора, чтобы пуститься галопом, если вздумается. Люди уехали, предоставив лошадь самой себе, и ей это понравилось. Лошадь пошла легкой иноходью, а потом остановилась. Черт возьми, она могла делать все, что хотела!

Это было удовольствие, огромное и неожиданное.

Лошадь медленно окинула взглядом просторы поля и решила, что впереди целый день полного отдыха и покоя. Потом чуть позже она позволит себе разминку рысью и поваляется в траве в восточном углу поля, где трава погуще. Там же можно подумать и об ужине.

Полдень, пожалуй, лучше провести в южной части поля, где течет ручей. Полдник у ручья, какое блаженство!

Неплохой мыслью показалась получасовая разминка вправо, а потом столько же влево, просто так, без видимой причины. А между двумя и тремя пополудни самое время просто помахать хвостом или поразмышлять немножко.

Конечно, можно сделать это и одновременно, а побегать после. Лошадь уже заметила кусок красивой живой изгороди, где можно постоять и поглядеть вокруг — это неплохой отдых перед обедом.

Отлично. Прекрасная мысль.

Самым удивительным во всем этом было то, что, приняв такое решение, лошадь тут же поступила наоборот. Она направилась к единственному на этом поле дереву и остановилась под ним.

Сидевшему на последней ветке Монаху ничего не стоило свалиться с нее прямо в-седло, что он и сделал, издав при этом радостный вопль и произнеся имя, отдаленно похожее на «Джеронимо».

18

Дирк Джентли снова быстро повторил самое главное из того, что уже рассказал Ричарду Мак-Даффу. Слушая, тот чувствовал, как у его ног разверзается бездна, чья ледяная пасть должна поглотить его и весь его мир. Когда Дирк закончил, в комнате снова воцарилась тишина. Ричард застывшим взглядом смотрел на Дирка.

— Откуда ты это узнал? — наконец спросил он.

— Частично слышал по радио, — объяснил Дирк, пожав плечами. — Во всяком случае, все самое главное. А детали? О них я порасспросил то тут, то там. У меня есть свои знакомые в полицейском участке в Кембридже, как ты, должно быть, догадываешься.

— Даже не знаю, верить тебе или нет, — тихо промолвил Ричард. — Могу я воспользоваться твоим телефоном?

Дирк вынул телефонную трубку из корзинки для бумаг и услужливо передал Ричарду. Тот набрал номер Сьюзан Уэй.

Трубку сняли немедленно, и Ричард услышал испуганный голос Сьюзан.

— Слушаю.

— Сьюзан, это Рич…

— Ричард! Где ты? Господи, откуда ты звонишь? С тобой все в порядке?

— Не говори ей, где ты, слышишь, — предупредил Дирк.

— Сьюзан, что произошло?

— Разве ты…

— Мне сказали, что с Гордоном что-то случилось…

— Что-то? Господи, он мертв, Ричард! Его убили…

— Положи трубку! — приказал Дирк.

— Сьюзан, послушай, я…

— Я сказал тебе, положи трубку, — повторил Дирк и, наклонившись через стол, нажал на рычаг.

— Полиция наверняка прослушивает ее телефон, и нас могут засечь, — объяснил он и, взяв у Ричарда трубку, снова бросил ее в корзину для бумаг.

— Но я должен пойти в полицию! — воскликнул Ричард.

— В полицию? Зачем?

— А что мне остается? Я должен объяснить им, что это был не я.

— Не ты? — удивленно переспросил Дирк. — И полагаешь, все тогда станет на свои места? Жаль, что доктору Кригшену [8] не пришла в голову такая идея. Меньше было бы хлопот и ему, и полиции.

— Но он был виновен!

— Да, так это выглядело. С тобой тоже это выглядит так.

— Но я не делал этого, черт побери!

— И это ты говоришь тому, кто просидел за решеткой за то, чего не совершал. Надеюсь, понимаешь? Я тебе говорил, что совпадения — вещь странная и опасная. Поверь мне, что лучше иметь железное алиби, чем ни за что ни про что маяться в каталажке, надеясь на то, что полиция, которая сразу же видит в тебе виновного, сама в этом разберется.

— Сейчас я даже не способен мало-мальски соображать, — пожаловался Ричард, прижав ладонь ко лбу. — Помолчи и дай мне подумать.

— Если позволишь…

— Дай мне подумать!

Дирк пожал плечами и вернулся к своей сигарете, которая почему-то раздражала его.

— Ничего не понимаю, — сказал спустя какое-то время Ричард, тряся головой. — Не могу поверить. Это как решать уравнения по тригонометрии, когда тебя колотят дубинкой по башке. Ладно, что, по-твоему, я должен делать?

— Прибегнуть к гипнозу.

— Что?

— Нет ничего странного в том, что при создавшихся обстоятельствах ты не можешь собраться с мыслями. Кто-то должен помочь тебе собрать их. Наилучшим выходом для тебя, да и для меня тоже, будет, если ты позволишь мне провести сеанс гипноза. Я уверен, что в твоем подсознании засело Бог знает сколько важной информации, которая так и не появится на свет, пока ты так напуган. Не появится еще и потому, что ты не осознаешь ее важности. С твоего согласия мы этот процесс ускорим.