Детективное агентство Дирка Джентли, стр. 17

— Неужели? — Фред отхлебнул кофе, щурясь от ароматных паров. — Чуть пораньше тоже заходил один, похоже, иностранец, священник. Поначалу я не разобрал, о чем он там бормотал, но он, как увидел огонь в камине, так уставился на него и ни с места. Стоял, смотрел на огонь и слушал радио, словно ему больше ничего и не нужно было.

— Иностранец, говоришь?

— Я ждал, ждал, а потом предложил ему лучше отправиться восвояси, чем торчать тут у моего очага. И тут он мне говорит: «Неужели я должен отсюда уйти?» А я ему: «Да, и чем скорее, тем лучше» голосом Хэмфри Богарта. Прислушайтесь, мол, к дельному совету и все такое прочее.

— Вот как? Что-то больше смахивает на Джимми Кэши.

— Нет, тот бы сказал коротко и ясно: «Проваливай, парень».

Билл, наморщив лоб, посмотрел на своего коллегу.

— Ты уверен, что это голос Кэгни? А не Кеннета Мак-Келлера? [5]

— Ты туговат на ухо, Билл. У тебя просто нет слуха. Кеннет сказал бы так: «Нам не по пути, мне верхом, тебе низом, так что гуд бай…»

— Понятно. Я, видимо, имел в виду Кеннета-шотландца. А что тебе ответил священник?

— Он вытаращился на меня и сказал нечто чертовски странное…

— Да брось ты говорить чужими голосами, Фред, и расскажи все своим, если есть что сказать.

— Он сказал, что не верит мне.

— И только? Твои россказни и впрямь не стоят того, чтобы их слушать, Фред.

— Может, и не стоят. Но я рассказываю все, как было, потому что под конец он сказал, что оставил свою лошадь в ванной и попросил присмотреть за ней.

11

Гордон Уэй понуро брел вдоль плохо освещенного шоссе, или, лучше будет сказать, пытался брести.

Он считал, что призракам следовало бы парить в воздухе. Он мало что знал о призраках и привидениях, однако был убежден, что, если уж пришлось стать таковым, потерять материальный облик и возможность самому передвигать собственное тело, должна же быть хоть какая-то компенсация. Таковой он считал свободное парение в воздухе. Но даже этого, кажется, ему не полагалось. Придется самому шаг за шагом преодолевать неблизкое расстояние.

Уэй хотел во что бы то ни стало добраться до своего загородного дома, хотя не знал, что будет делать там. Но даже призракам надо где-то ночевать, и к тому же родные стены помогут. Как помогут, он не знал, но не это главное. Во всяком случае, у него была цель, а что делать дальше, он решит, когда окажется дома.

Так он перебирался короткими перебежками от фонаря к фонарю и у каждого останавливался и осматривал себя.

Он действительно постепенно становился призраком. Иногда контуры телесной оболочки совсем расплывались и он превращался в тень, колеблемую ветром, в сновидение, которое быстро исчезало. Но временами он все еще был самим собой, реальным и во плоти. Пару раз он пытался, чтобы передохнуть, прислониться к фонарному столбу, но не прояви он вовремя осторожности, прошел бы сквозь столб и упал на землю.

С превеликой неохотой он попытался восстановить в памяти, что с ним произошло. Однако почему-то ему не хотелось вспоминать об этом.

Психоаналитики, наверное, назвали бы это защитной реакцией. Мозг человека старается блокировать память о событиях, способных травмировать его. Не это ли с ним происходит? Неожиданное нападение неизвестного, спрятавшегося в багажнике, выстрел в упор. Это каждого может травмировать. Да еще как.

Уэй продолжал устало брести вдоль шоссе, пытаясь вспомнить облик нападавшего и испытывал от этого страдания, будто тревожил больной зуб. Он попытался думать о чем-то другом. Например, о своем завещании, том, последнем, которое он подготовил. Но так ничего и не мог вспомнить. Мысленно он взял на заметку непременно связаться завтра же с адвокатом, а затем тут же обругал себя. Разве так решают важные вопросы?

Как скажется его смерть на делах фирмы? Ни один ответ его не устраивал.

А некролог? От этой мысли его пробрала холодная дрожь. Сможет ли он увидеть хотя бы копию? Что-то они там напишут, эти ублюдки? Пусть только попробуют. Сколько он сделал за это время! Собственными руками, в одиночку создал индустрию программного обеспечения для компьютеров в Англии. А рост экспорта, благотворительная деятельность, стипендии молодым ученым, проект пересечения Атлантики на подводной лодке, питаемой солнечной энергией (несостоявшаяся, но великая идея!), и масса других начинаний! Лишь бы они не совали нос в сделку с Пентагоном, иначе он напустит на них своих адвокатов. Мысленно он снова сделал заметку завтра же позвонить адвокату…

Нет.

Кстати, может ли покойник подать в суд за клевету? Это знает лишь его адвокат, а он не сможет позвонить ему завтра утром. Уэй с ужасом вдруг понял, что из всего, что он оставляет, уходя из этого мира, ему больше всего будет не хватать телефона. Он снова заставил себя вернуться к тому, о чем хотел бы забыть.

Фигура человека из багажника…

Она напомнила саму Смерть или у него разыгралось воображение? Не примерещился ли ему череп под капюшоном монаха? Но черт с ним, с капюшоном, не важно, во что был одет этот тип, главное — что он делал в его багажнике?

В это время мимо промчалась машина и скрылась в темноте ночи, унеся с собой оазис света. Гордон Уэй с тоской подумал о тепле, мягких кожаных сиденьях и кондиционере «мерседеса», брошенного на обочине, и вдруг блестящая идея осенила его.

А что, если ему «проголосовать» и попросить кого-нибудь подвезти? Заметят ли его на шоссе? Что они подумают о нем, как он поведет себя? Есть лишь единственный способ проверить это.

Он услышал шум приближающегося автомобиля и повернулся ему навстречу. Два шара света в тумане были совсем близко, и Гордон Уэй, сжав невидимые зубы, поднял большой палец.

Машина проехала мимо, не заметив его.

Рассердившись, он поднял два пальца, указательный и средний, в виде буквы «V», провожая взглядом красные точки задних фар. Посмотрев на свою поднятую руку, он понял, что окончательно превратился в невидимку. Возможно, внутренне собравшись, он сможет, когда пожелает, «материализоваться» и принять нормальный облик? Нахмурившись, он попытался сосредоточиться и тут же подумал, что надо все время держать глаза широко открытыми, чтобы не упустить нужный момент. Он сделал усилие, стараясь сосредоточиться, но безрезультатно.

Наконец еле заметные признаки его усилий все же появились — какое-то свечение воздуха вокруг него. Это вселило надежду, однако удержать этот момент подольше не удалось, и все снова исчезло, несмотря на напряжение воли. Впредь надо более точно рассчитать все, если он хочет, чтобы его присутствие стало очевидным.

Сзади послышался шум машины. Она быстро приближалась. Гордон повернулся ей навстречу, поднял палец и отчаянно напряг силу воли и воображение.

Машина, приблизившись, вдруг слегка вильнула в сторону и проехала мимо, однако чуть убавила скорость. Что еще надо сделать? Может, встать под фонарем, чтобы свет падал прямо на него? Следующая машина должна его заметить.

12

«…оставьте ваше сообщение на автоответчике и я перезвоню вам. Возможно».

— Черт, проклятие! Подожди, одну минуту… Черт! Послушайте…

Щелчок отключения.

Ричард положил трубку телефона на место, дал задний ход и проехал ярдов двадцать, чтобы еще раз взглянуть на указатель на перекрестке, который проскочил, не заметив в тумане. Выбравшись привычным путем из системы однополосных шоссейных дорог вокруг Кембриджа, петляя и прибавляя скорость, он наконец вырвался на автостраду. К этому времени он порядком потерял представление о том, где находится, и должен был сверить свою карту с указателем на перекрестке.

Попытка оказалась безрезультатной. На карте этот участок дороги исчез в сгибе между двумя страницами, а указатель так трепало ветром, что он больше походил на флюгер. Интуиция, однако, подсказывала Ричарду, что он едет не в ту сторону, но возвращаться не хотелось, чтобы снова не попасть в круговерть кембриджских дорог.