Отцеубийца, стр. 30

Накануне того дня, когда порешил князь Александр выйти в поход, пошел он в церковь. Роман уже давно приметил, что князь благочестив и храмы посещает часто. С ним на моление отправились люди особо приближенные, а среди них и Роман – ни на шаг не отпускал его князь, так привязался к смышленому отроку.

В величественном соборном храме, чудом уцелевшем во время татарского нашествия, пал великий князь на колени и молил Бога о том, чтобы рассудил он его распрю с велеречивым народом немецким. И такой верою сияли глаза Александра, что Роман проникся к нему еще большим уважением, нежели прежде.

Слушая, как шепотом повторяют люди слова молитвы, вспомнил вдруг Роман страшную ночь, когда умирал его отец. И то вспомнил, как молились они с матерью, глядя на потемневшие лики икон.

Сердце защемило от этих воспоминаний. Как там сторона родная? Живы ли, здоровы ли покинутые им уже так давно сестрица да брат? Не бедствуют ли они? Оно конечно, не обидят их – все там свои. Но время такое теперь – никто возиться да цацкаться с ними не станет, а они малышата балованные...

Твердо пообещав себе навестить сестру с братом, как только выйдет подходящий случай, Роман начал молиться за их здравие и за удачу предстоящего похода.

Испросив благословения архиепископского, Александр покинул храм Божий с просветленным лицом и верою в то, что творит он дело правое, священное.

Рано поутру князь во главе дружины выехал из Переяславля к далекому славному Новгороду.

Дорога была трудной и безрадостной. Всюду виднелись сгоревшие деревни и города, жалкие остатки поселений, жители которых ютились в землянках и наскоро сооруженных избушках.

Некоторые деревни были и вовсе безлюдны – татары не пощадили там ни одного человека – ни детей, ни женщин, ни стариков.

Роману было горько смотреть на следы пронесшегося над Русью бедствия и понимать, что не в силах его народ противостоять подлым захватчикам.

Лишь когда до Новгорода осталось совсем недалече, начали попадаться уцелевшие деревни. Сюда не дошел Батый, испугавшись густых лесов, и повернул обратно, в родные степи.

Вот вдали показался уже и батюшка Новгород. Въехав в город, Александр сразу же направился к Городищу, где и надлежало жить великому князю.

Город Роману понравился. Было в нем много церквей – златоглавых, утопающих в зелени. Дома ладные, богатые, улицы широкие и чистые, и люд приветливый.

Один знатный иноземец, посетивший Великий Новгород, признался потом, что лишь Рим кажется ему столь же величественным городом.

Это был старинный город, в котором многим строениям насчитывался уже не первый век от роду. Он был достаточно удален от Киева и Владимира, а потому раздоры между князьями, претендовавшими на главенство над землей Русской, обходили его стороной.

Теперь же густые, непроходимые леса и топкие болота спасли город от татар.

Это был город торговый, и торговали новгородцы не токмо с росичами, но и с иноземными купцами. Много лет уж был Новгород посредником в торговле между Западом и Востоком.

Обширно было и само Новгородское княжество – Александрова вотчина. Земли его простирались от Уральских гор до самого северного океана. Оттого, быть может, и на жителях сего славного города лежала печать некой горделивой обособленности.

Горожане были людьми свободолюбивыми, основательными. Многим присущ был ум острый и практичный и невиданная деловитость и предприимчивость. Между тем, не были новгородские жители простыми торговцами. Удальство и лихость, казалось, дремали в них, дожидаясь своего часа.

Все эти черты, подмеченные Романом, не были ему неприятны, однако на всю жизнь запомнил отрок, что с людьми этими нужно вести себя осторожно, что у них на уме, известно токмо им одним, да еще, может быть, Господу Богу.

Прямо напротив Городища стояла церковь Спаса-Нередицы. Была она сложена из красноватого кирпича и выделялась среди деревянных построек, окружающих ее.

Дружина с князем Александром под радостные крики людей, вышедших на улицы встретить долгожданного спасителя, въехала в ворота княжьего терема.

И началась жизнь Романа в Новгороде. Князь Александр стал понемногу наводить порядок в княжестве, разоренном немцами, но до окончательной победы над ливонцами было еще далеко.

Роман все еще оставался отроком княжеским, хотя и подрос, и в плечах раздался, и голосом огрубел. Все так же исполнял он поручения князя Александра, а тот так крепко привязался к сметливому питомцу, что задумал сделать милость и оставить при себе в качестве лица доверенного на долгое время.

Роману же после переезда в Новгород стала постыла княжья служба, да и вообще все на свете белом. С каждым случиться может – влюбился отрок. Вроде дело простое – влюбился, так женись! Но не по плечу яблоньку выбрал Роман – девушка-то оказалась богатого роду, купеческого. Разве ж отдаст ее спесивый отец за голодранца без роду-племени, без родни, без дома, хоть и на княжьей службе?

Впервые увидел Роман свою зазнобу в церкви на утренней службе. Увидел, и словно сердце кольнуло. Весь остаток заутрени простоял он ни жив, ни мертв, и не слышал более слов молитв и не видел ничего, кроме ее пригожего лица.

Парнишка стал бледнеть и худеть, каждый день ходил в церковь в надежде увидеть свою возлюбленную хоть краем глаза. Что, кстати сказать, нередко ему удавалось. Набожна была его лада, а может, и ей приглянулся юный витязь? Про то неведомо, но хотелось Роману думать, что в этом и есть причина.

Распознав любимую в церковном полумраке, Роман не сводил уж с нее глаз в течение всей службы, и дыхание его перехватывало от восхищения и незнакомого доселе чувства, имени которому Роман не знал.

Стал Роман не в меру рассеянным и забывчивым, что в конце концов заметил князь Александр. Сперва подумал он, что отрок заболел, и послал к нему лекаря. Роман немало этому удивился, но дал все ж-таки себя осмотреть, да обслушать, показал лекарю язык, признался в том, что ничего у него не болит. После того как лекарь доложил князю, что отрок его здоров, как бык, Александр задумался пуще прежнего, но так и не найдя причины такого состояния Романа, приказал Федора допросить его самого, с пристрастием.