Горячее селение Амбинанитело, стр. 8

Смотрю на хамелеона как зачарованный. Проходящие мимо жители деревни смотрят не на него, а на меня. Я для них более любопытный зверь: может, наступила злая година для белого человека и демон рантутру опутал его? А может, вазаха сошел с ума? Все посматривают на меня тревожно, выжидающе, исподлобья.

Перед заходом солнца хамелеон умирает совсем. Нет сомнения, что он кончается. С головы до ног он великолепного красного цвета и таким останется после смерти. Безумный вид смерти: это скорей победная песнь или могучий гимн. Какой-то величественный апофеоз, а не смерть!

Под вечер я пригласил нескольких соседей-мальгашей на стаканчик рому и устроил поминки. Велел им смело пить и веселиться так, как веселюсь я. Пьют, но компании не получается. Пьют мрачно и опасаются подвоха.

— Подвоха нет! — кричу им. — Пьем за красивую смерть хамелеона в красках.

Это совсем непонятно, тревожно и тем более подозрительно. Соседи пьют и молчат. Им хочется знать подлинную причину моего веселья. Наконец старый Джинаривело — тот самый, который несколько дней тому назад на берегу реки заключил враждебный для меня союз с мимозами, спрашивает:

— А на твоей родине хамелеоны никогда не умирают пурпурными?

— Не умирают, потому что у нас их нет, — объясняю я с улыбкой. — Это только у вас, у ваших хамелеонов смерть окрашена в такие яркие цвета.

Ого, для них это уже слишком! В хижине явно пахнет опасным подвохом, чарами грозными, поскольку они никому не известны. Они не знают, откуда грянет беда, и предпочитают вовремя исчезнуть. Неужели белый человек победил демона рантутру и поэтому теперь такой веселый? Они поспешно допивают ром и один за другим исчезают.

Вслед за ними выхожу и я во двор. Полная луна. Хамелеон по-прежнему лежит на земле. И все еще невообразимо ярка его окраска. Свет луны приглушил цвет, но если осветить хамелеона электрическим фонариком, тело его засветится, как густое красное пятно.

БЕНЁВСКИИ, НЕВЛАСТВОВАВШИЙ КОРОЛЬ МАДАГАСКАРА

Жители деревни косятся на нас. Но работа идет как должно, без помех. Ловим насекомых, охотимся за птицами, препарируем шкурки. Помогают нам несколько предприимчивых парнишек, не побоявшихся угроз старших.

Продолжаю также поиски следов Бенёвского, но, увы, пока безрезультатно. В небольшой библиотечке, которую я захватил с собой, есть несколько французских книжек о нем. Часто их перелистываю. При этом испытываю какое-то особенное удовольствие, когда, читая необыкновенные приключения необыкновенного завоевателя, поднимаю глаза и прямо перед собой, в нескольких сотнях метров, вижу гору, на вершине которой герой повествования заложил форт Августа.

В свое время — во второй половине XVIII века — Бенёвский был далеко не заурядной личностью. Гуманная деятельность его резко отличалась от поведения тогдашних завоевателей, которым чужды были человеческие чувства. Они стремились лишь к наживе и славе. На Бенёвского оказали большое влияние прогрессивные веяния эпохи просвещения.

Бенёвский, поляк по происхождению, жил в Венгрии. Дед его, родовитый поляк, выехал в Венгрию и поселился там вместе с семьей. Маурици, внук эмигранта, родился в 1741 году. В молодости он поступил в австрийскую армию. Когда Польше стала угрожать опасность, Бенёвский поспешил на родину. В чине полковника Барской Конфедерации он сражался против царской России. Попал в плен и был сослан на Камчатку. Здесь он поднял бунт среди заключенных, захватил с их помощью русское судно и бежал в открытое море. После одиссеи вокруг Юго-Восточной Азии Бенёвский высадился на Иль-де-Франсе, французском острове в Индийском океане (нынешнее название острова Маурициус [4]). Остров расположен всего в нескольких сотнях километров от восточного побережья Мадагаскара. Здесь, можно сказать, была завершена сибирская эпопея, и Бенёвский затеял новую, еще более удивительную: заинтересовавшись таинственным Мадагаскаром, он решил покорить его. В то время большой остров был разделен на множество враждующих между собой карликовых княжеств. Никакое европейское государство не завладело еще этим островом. Пробовали это сделать купцы и колонизаторы четырех государств: очень осторожно — португальцы и голландцы, настойчивее — англичане и упорнее всех — французы. Но ужасный климат и сопротивление туземцев сделали тщетными их усилия.

Наиболее выносливые и настойчивые французы пытались время от времени организовать на Мадагаскаре торговые пункты и даже колонии, как это делал, например, Модав. Его экспедиция продолжалась два года и закончилась в 1770 году, незадолго до прибытия Бенёвского на Иль-де-Франс. Завистливые французские администраторы и купцы Иль-де-Франса, хотя он и был французской колонией, не хотели допускать конкурентов к местным богатствам — скоту и рису, а также к рабам на Мадагаскаре. Позже та же участь постигла экспедицию Бенёвского.

Ознакомившись подробно с положением на Иль-де-Франсе, Бенёвский отправился в Париж и предложил французам свой план завоевания для них Мадагаскара. Камчатский герой был обаятельной личностью. Французский двор поручил ему это трудное дело и послал во главе отряда «волонтеров Бенёвского» на далекий остров. Такое предприятие заранее было обречено на провал из-за саботажа со стороны заядлых соперников на Иль-де-Франсе. К сожалению, от них зависело снаряжение экспедиции. К тому же преимущества монопольной торговли на Мадагаскаре, по королевскому декрету, переходили от предпринимателей к Бенёвскому. Бешенство губернаторов и купцов на Иль-де-Франсе не поддавалось описанию.

Несмотря на трудности, успех на Мадагаскаре все же сопутствовал Бенёвскому. Как известно, свое селение Луисберг он основал в устье реки Антанамбалана, в заливе Антонжиль. К мальгашам относился гуманно. Туземцев считал равными себе и всячески доказывал им свое хорошее отношение. Этим и объясняется то, что он быстро нашел с ними общий язык. «Взгляды Бенёвского опередили его эпоху, а обращение с мальгашами было справедливее и лучше, чем обращение других европейцев, прибывающих на этот остров», — писал знаток истории Мадагаскара англичанин У. Эллис в своем труде «Три путешествия на Мадагаскар», опубликованном в 1859 году.

Не обошлось и без вооруженных стычек. Губернаторы на Иль-де-Франсе подстрекали население Мадагаскара против Бенёвского. Кроме того, мощное племя сакалавов, живущее в западной части острова, видело в Бенёвском противника, который может помешать их захватническим планам в отношении других племен. Но у Бенёвского не было недостатка и в преданных союзниках, которые искали у него защиты от набегов сакалавов. В течение двух лет он провел две оборонительные кампании, окончившиеся победой. Первая разыгралась в районе долины Здоровья, на которой сейчас расположено селение Амбинанитело, и отразила нападение сафиробаев, подстрекаемых губернаторами с Иль-де-Франса и сакалавами. Вторая кампания велась дальше, на северо-западе, и была решающей в грозном походе сакалавов против Бенёвского. Победитель не преследовал побежденных, а стремился прежде всего завязать дружбу и торговые отношения.

Выдающейся датой в жизни Бенёвского был день 10 октября 1776 года, когда мальгаши с восточной и северной части острова признали его своим великим королем — ампансакабе. Поступили они так потому, что Франция в результате интриг губернаторов острова Иль-де-Франс решила отозвать Бенёвского, а дело его предать забвению. Провозглашение Бенёвского великим королем Мадагаскара нанесло французской колониальной политике существенный удар. Настолько существенный, что он даже был причиной смерти Бенёвского. А память об этом дне была вычеркнута из истории. Политика колониальных государств в таких случаях беспощадна: убирает свидетелей, уничтожает их следы, клевещет, высмеивает или покрывает все убийственным молчанием.

Желая во что бы то ни стало осуществить свою идею, Бенёвский решился на отчаянный шаг. Он поехал во Францию лично доложить французскому правительству, как обстоит дело, и бороться за судьбу своей экспедиции.