Тайна Обители Спасения, стр. 69

Девушка встряхнула головой, и по ее плечам рассыпались прекрасные волосы. Она повернулась к Леокадии, по-детски улыбнулась и сказала:

– Иди сюда, давай греться вместе. Заодно поговорим о моей свадьбе.

МНИМЫЙ СОН

Госпожа Самайу закутала Валентину в покрывало и усадила ее на козетку, туда, где только что сидел полковник. Девушка вытянула ноги к огню. – Ты – такая же, как другие, – тихо произнесла она. – Ты не хочешь поверить, что у меня был брат, но я-то хорошо помню об этой ужасной ночи. Когда я думаю о ней, мне кажется, что всего этого на самом деле не было, что это просто болезненный бред.

Внезапно понизив голос, Валентина добавила:

– Будь осторожна, их нелегко обмануть!

Глаза укротительницы округлились от изумления. Она ничего не понимала.

– Что Морис сказал тебе обо мне? – громко спросила девушка.

– Я не видела Мориса, – ответила вдова.

– Как? В самом деле? Ты же раньше его так сильно любила!

– Я узнала обо всем только сегодня, – сказала Леокадия. – Я до сих пор не могу понять, почему это случилось так поздно. Мне рассказали обо всем только сегодня утром…

– Мой брат был богат, – важно произнесла Валентина, – и я тоже разбогатею.

Их взгляды встретились. «Кто же из нас двоих сумасшедший?» – спрашивала себя вдова. От напряжения она даже взмокла.

– Обними меня, мамаша Лео, – снова заговорила девушка. – Мы навестим его вместе. Как ты думаешь, в тюрьме можно жениться?

Вдруг укротительница почувствовала, что в ее руке оказался листок бумаги. В это же мгновение она услышала шепот Валентины:

– Если бы я осталась в кровати, нас бы услышали, даже если бы мы говорили совсем тихо. Они там, за той занавеской.

– Кто? – пролепетала Леокадия.

– Те, кто убил Реми д'Аркса: Черные Мантии! Вдова вздрогнула. Девушка обняла ее и снова расхохоталась.

Мамаша Лео никак не могла прийти в себя. Видя это, Валентина наклонилась к ней, словно для того, чтобы поцеловать, и шепнула ей на ухо:

– Вы забываете о своей роли. Говорите со мной о побеге, а то нас подслушивают.

Если бы даже укротительнице упала сейчас на голову гиря, оборвавшая жизнь ее супруга, Жан-Полья Самайу, она бы не была более ошарашена. Однако Леокадия все же попыталась овладеть собой. Внезапно ей вспомнились слова Констанса, которые она тотчас же повторила:

– Нет такой замочной скважины, к которой нельзя было бы подобрать ключ. Конечно, для этого нужны деньги, но у твоих родственников есть средства, и они готовы раскошелиться. Мне сказали, что только ты не хочешь побега Мориса.

Валентина притворилась, будто глубоко задумалась.

– Неужели ты думаешь, что могут осудить невиновного? – прошептала она. – Ты ведь не сомневаешься в нем? Ты ведь знаешь, что он никого не убивал?

– Ах, моя дорогая! – вздохнула вдова. – Даже если бы его обвиняли все судьи мира, я твердила бы, что он невиновен. Но пойми, дочка, ведь наша уверенность в Морисе не может предотвратить несчастье! Все ведь решают судьи. А сколько было случаев, когда те, кто ни в чем не виноват, шли на эшафот! Послушай, когда Морис окажется на свободе, вы уедете в Англию или Испанию, а может, еще куда-нибудь. Вы поженитесь!

– А ты поедешь с нами? – спросила девушка.

– Конечно, если вы захотите, – заверила ее мамаша Лео.

Валентина стремительно встала и сделала несколько шагов.

– Как я слаба! – грустно сказала она. Остановившись перед зеркалом, висевшим над камином, девушка добавила:

– Я такая бледная! Внезапно она вздрогнула.

– Может быть, Морис сейчас еще бледнее, чем я! – с горечью произнесла Валентина.

Затем она снова села. Прежде девушка сидела, откинувшись на спинку, но теперь она положила голову на плечо Леокадии. Таким образом, тот, кто следил за ними из алькова, не мог видеть ее лица.

– Можно, я так посплю? – спросила она.

– Конечно, моя дорогая, – ответила укротительница, к которой понемногу возвращалось ее обычное хладнокровие. – Но почему бы тебе не лечь в постель?

– Хорошо, ты уже входишь в роль, – прошептала Валентина.

– Потому что так мне лучше, – добавила она вслух. – Мне кажется, ты меня охраняешь.

– Значит, ты чего-то боишься?

– Да, иногда... Я вижу моего брата... О, как я его любила! А мой отец... Оба бледные, мертвые... Я хочу спать. Спокойной ночи.

В том положении, которое приняла девушка, ее рот оказался как раз рядом с ухом вдовы.

– А теперь не надо мне отвечать, – произнесла она так тихо, что Леокадия едва смогла разобрать ее слова. – Вы должны сидеть и не двигаться, словно не хотите разбудить спящую, тогда этот человек не догадается, что я шепчу вам на ухо. Смотрите, не потеряйте бумажку, которую я вам дала. Вы ее прочтете потом, когда останетесь одна. Вы, конечно, уже догадались, что я нахожусь в здравом рассудке. Я видела Мориса в тюрьме и знаю, что бояться ему следует вовсе не судей.

При этих словах укротительница так вздрогнула, что девушке пришлось сделать вид, будто она внезапно проснулась.

– Что с тобой? – громко спросила она. – Мне уже успел присниться такой хороший сон... Он всегда мне снится.

– Я тоже задремала, – нашлась с ответом вдова, – только мне приснился дурной сон.

– Хоть бы мой сон вернулся! – мечтательно произнесла Валентина, поудобнее устраиваясь на плече Леокадии.

– Вы не послушались меня, – прошептала она с упреком через несколько мгновений. – Что бы я ни сказала, сохраняйте спокойствие! Нужно, чтобы вы все знали. Морис написал мне, чтобы я принесла ему яду, ибо он не хочет умереть позорной смертью, и я сделала это.

Для шпиона же, скрывавшегося за занавеской, девушка громко добавила:

– Ты меня так напугала, что я не могу уснуть.

– Видите, я полностью сохраняю присутствие духа, – произнесла она шепотом, адресуясь к Леокадии. – Сейчас это нам просто необходимо: нас кругом подстерегают опасности. Несколько дней назад Мориса перевели в тюрьму Форс, и я побывала там – думаю, не без ведома моих тюремщиков. Мы вступили в смертельную схватку. Их много, они хитры как демоны, а я одна, и я ничего не понимаю в жизни. Но разве может Господь Бог допустить, чтобы зло одержало верх над добром? Я продолжаю надеяться, потому что верю в милость Божию.

Валентина почувствовала, что укротительница прижала ее к своей груди.

– Да, я понимаю вас, моя добрая Лео, – прошептала она. – Когда я сказала, что я совсем одна, я была неправа: ведь вы сейчас рядом со мной. Слава Господу, который направил вас ко мне! Но до сегодняшнего дня я действительно была одна. Не спрашивайте меня, я знаю, что вы хотите спросить. Люди, которые меня окружают, делятся на две группы. Конечно, маркиза д'Орнан, которая два года была для меня матерью, предана мне до глубины души. Она не состоит в заговоре, наоборот, она – жертва, потому что ее единственный сын, который должен был продолжить ее род, лежит в могиле. Есть еще один человек, не замешанный в этом грязном деле: это бедная Фаншетта Корона. Не знаю, сколько дней им еще осталось, но поверьте мне, обе они уже приговорены: как я, как Морис, как вы сами.

На этот раз вдова не вздрогнула. Когда опасность угрожала лично ей, она всегда оставалась спокойной.

Леокадия почувствовала, что девушка обнимает ее, и молча улыбнулась.

– Какая вы храбрая, мамаша Лео! – с чувством произнесла Валентина. – Если только против этих страшных людей можно бороться, то нас спасете именно вы! Теперь я расскажу вам, как я получила письмо Мориса и как мне удалось не только выйти из своей тюрьмы, но и проникнуть в его темницу.

XII

ШПИОН

Валентина не ошибалась: за занавесками алькова находилась открытая дверь, ведущая в темную комнату. Там стоял человек, прильнувший лицом к матерчатой перегородке, которая отделяла его от алькова; в ткани были проделаны маленькие дырочки. Выглядел этот человек довольно странно. Он напоминал комедианта, которого застали в момент переодевания.