Роковое наследство, стр. 78
– Я никогда его не забуду, я нежно по-сестрински привязана к нему.
– Ах, все мы одинаковы, моя девочка, – прошептала графиня. – Словами «я люблю вас, как сестра» мы жестоко раним тех, кто открыл нам свое сердце и душу.
– Что же, Ренье вам исповедался? – спросила вдруг Ирен, пытаясь насмешкой заглушить закипающий гнев.
Графиня не ответила, только улыбнулась.
– Как повторяется все в этом мире! – проговорила она. – Меняются частности, но суть остается прежней. Все мы, женщины, поступаем одинаково, и нам одинаково за это воздается. Вот вы измучили Ренье безжалостной суровостью, но поверьте, тот, другой, с лихвой отплатит вам за вашу жестокость, потому что...
– Ваша светлость, – перебила ее Ирен, чьи щеки пылали.
– Потому что, – докончила графиня свою речь, – он вас не любит.
– Не любит?! – воскликнула Ирен. – Меня?!
Она не договорила и улыбнулась с горделивым превосходством. Маргарита тоже улыбнулась, но как-то грустно, с печальным состраданием.
– Деточка, – мягко сказала она, – я никогда еще не видела такой красавицы, как вы. В вашем возрасте я не была столь прелестна. Красота – дар чудный, но опасный, попомните мое слово. За нею охотятся, как за добычей. А вы тем более привлекательны, что, помимо красоты, обладаете громадным состоянием.
XI
ФИАКР
Слова «громадное состояние» не произвели на Ирен того впечатления, на которое, возможно, рассчитывала графиня де Клар. Глаза Ирен не выразили ни малейшего изумления, более того, их взгляд вдруг стал спокойным и холодным.
– Папа беден, – сказала она.
– Вы заблуждаетесь, – отозвалась Маргарита.
– Ну хорошо, допустим, что заблуждаюсь. Но шевалье Мора ведь не знает об этом. Он думает, что мы бедны. К тому же разве сам он недостаточно богат?
Глаза графини странно блеснули, и она поспешно опустила голову.
– Если только он недавно получил огромное наследство, впрочем, я об этом ничего не слыхала.
Ирен вспыхнула, но промолчала.
– Вы сказали, милочка: «он думает, что мы бедны». Значит, шевалье Мора вы доверили тайну, которую хотели скрыть даже от меня? Неужели он знает, что Винсент Карпантье жив?
– Он любит папу, как самый преданный сын, – упавшим голосом сказала Ирен. – Он так озабочен его тяжким недугом...
– И конечно, только в Париже можно найти врача, который способен этот недуг излечить? – быстро спросила графиня. – Или шевалье Мора не советовал вам вызвать вашего отца в Париж?
– Советовал, – призналась Ирен, и сердце ее сжалось от дурного предчувствия.
Она собрала все свое мужество и попыталась изобразить на своем лице безмятежное спокойствие.
– Здесь нам будет проще за ним ухаживать, – проговорила она.
– Да уж, – отозвалась Маргарита с неприятной усмешкой. – Вам, не сомневаюсь, и впрямь будет проще...
– Ваша светлость, – сказала Ирен, гордо выпрямившись. – Если вы пришли с намерением оскорбить меня...
– Деточка, я просто-напросто повторила то, что вы мне сказали. Что же тут оскорбительного?
– Я знаю, вы хотите настроить меня против господина Мора! – воскликнула Ирен. – Продолжайте, я слушаю. Но не думайте, что я поверю хоть одному вашему слову. Шевалье Мора повсюду окружен врагами. В своей злобе они не гнушаются никакими средствами и способны даже на клевету.
Помолчав мгновение, графиня улыбнулась как ни в чем не бывало.
– Зачем же мне настраивать вас против Мора? Я же сказала вам, деточка: я пришла сюда потому, что мне нужна ваша комната.
– Тогда я подумала, что ослышалась, – проговорила Ирен. – Не могла же я предположить, что графиня де Клар намерена провести здесь...
Маргарита предостерегающе простерла руку, и девушка умолкла.
– Довольно! Я знаю, что на столь низкие подозрения вы не способны. Просто вы раздражены, сердитесь и пытаетесь уколоть меня побольнее. Если у вас и возникла подобная мысль, то я не сомневаюсь, что вы сейчас же ее отогнали.
Так оно и было. О том, что блистательная дама пришла сюда ради шевалье Мора, Ирен подумала лишь в первое мгновение. Потом она и не вспоминала об этой недостойной мысли, поддавшись чарам графини Маргариты. Все говорили, что взгляд графини обладает магическим свойством внушения и способен убедить собеседника в чем угодно лучше любого оратора.
– Еще нет и девяти, – сказала графиня, посмотрев на свои висевшие у пояса часики, простенькие, но удивительно изящные. – Времени у нас с вами достаточно. Мне ведь ваша комната понадобится только ночью.
– А как же я, ваша светлость? – от волнения Ирен забыла о хороших манерах. – Куда же я пойду?
Графиня де Клар взглянула на нее с нежной заботливостью.
– Огорчу я вас или обрадую, если скажу, что господин Ренье в Париже? – спросила она вместо ответа.
– Я не знала, что он куда-то уезжал, – отозвалась Ирен.
– Вот как?! – изумилась графиня. – Чем же вы в таком случае объясняли его столь продолжительное отсутствие?
– Во время нашей последней встречи мы с ним условились, что отныне он не станет тревожить меня своими посещениями, – отвечала Ирен и, заметив, что графиня пришла в еще большее недоумение, прибавила: – У него, ваша светлость, теперь иные привязанности.
Графиня де Клар гневно сдвинула брови.
– Знаете, милочка, – негромко сказала она, – а ведь Ренье попал в ловушку и мог лишиться свободы, а возможно, и жизни – и все из-за вас.
Ирен смотрела на Маргариту широко раскрытыми недоумевающими глазами.
– Лишиться свободы... жизни... – повторила она в полной растерянности.
– Ах, оставьте свое притворство! Не делайте вид, будто вы не знаете, что происходило здесь, в этой комнате! – раздраженно повысила голос Маргарита.
Ирен смущенно потупилась.
– Именно так, ваша светлость, – выговорила она с трудом, причем лицо ее болезненно покривилось. – Я в самом деле этого не знаю... и буду очень признательна, если вы...
Графиня по-прежнему глядела на нее с недоверием и молчала.
– Мне сказали, что в тот день, когда я вдруг заболела, Ренье приходил... и соседи меня спасли...
– Спасли? Вас? От Ренье? И вы могли этому поверить?
– Нет. Я так ничего и не поняла и все старалась понять... Я все время спрашивала у...
– У кого?
– У соседей, у всех, кто там был...
– А в первую очередь, разумеется, у шевалье Мора?
– Да, и у него тоже...
– Так это он вам рассказал весь этот бред?
– Нет, что вы! Он так старался меня успокоить, утешить. Господин Мора – добрый и благородный человек.
Обе они были бледны и глядели друг на друга чуть ли не с ненавистью. Но в глубине души Ирен понимала, что здесь кроется какая-то зловещая тайна, и гневом пыталась заглушить свой страх, возраставший с каждой минутой.
– Я не собиралась ничего вам рассказывать, – первой прервала молчание графиня, – но если вам уж так хочется, расскажу. Когда вы в последний раз виделись с Ренье, он сказал вам: «Завтра я принесу вам документы, которые мне доверил ваш отец». Так ведь?
– Да, так.
– На следующий день Ренье пришел и увидел, что вы лежите в обмороке.
– Наверное, так оно и было. Я, во всяком случае, ничего этого не помню.
– Теперь документов Винсента Карпантье у него нет.
Может быть, они у вас?
– Нет, не у меня.
– Ваш отец, деточка, вовсе не сумасшедший, – произнесла значительно графиня. – Вашего отца преследуют убийцы!
– О, ваша светлость, что же все это значит? – прошептала Ирен, чуть живая от нестерпимого страха.
– А то, что к кому-то в руки попали документы, доказывающие, что ваш отец причастен к смертоносной тайне.
– Сокровища?! – жалобно воскликнула девушка. Она не видела, что глаза графини де Клар при этом слове блеснули странным огнем. Графиня сделала вид, что не расслышала, и, переменив тон, рассказала кратко и четко о тех страшных событиях, что уже известны нам из пространного повествования Эшалота. За все это время Ирен не проронила ни слова, только мучительно покраснела, когда графиня описала распростертого на полу Ренье, насевших на него незнакомцев, толпу зевак, глазевших на отброшенный нож и торчавшие из карманов Ренье пистолеты.