Роковое наследство, стр. 37

Запомни, несчастный: фортуна – ужасная проказница, как и все светские дамы. Она может заигрывать с крепкими парнями вроде тебя, но, в конечном счете, она тебе обязательно изменит. А останется она с тем, кто уже не в силах воспользоваться ее дарами!

Полковник негромко рассмеялся.

– Ваши веревки причиняют мне сильную боль, – прошептал Винсент.

Это были первые слова, которые он произнес в доме Боццо.

– Потерпи, сынок, – ответствовал старик. – Я велел связать тебя не для того, чтобы помучить, а для того, чтобы с тобой можно было спокойно поговорить. Ты знаешь, жестокость – не в моем характере, но когда речь идет о мерах безопасности, я не деликатничаю. В этом смысле я – человек без предрассудков, благодаря чему и прожил уже около века. Неужели теперь я должен менять свои привычки? И вообще, какое ты имеешь право жаловаться? Ты, который хотел меня ограбить? Тебе бы лучше помалкивать. Может быть, мне хочется скоротать часок-другой за приятной беседой? Не думай, что я над тобой издеваюсь. Мне и впрямь есть что тебе предложить, так что перейдем к делу. Знаешь, как появилась первая сторожевая собака? Говорят, что это был прирученный волк, который начал расправляться со своими собратьями. Так вот, я окружен волками. Я оставлю тебя в живых, если ты станешь моим сторожевым псом. Что ты на это скажешь?

Опустив глаза, архитектор пробормотал:

– Эти веревки врезаются мне в тело.

– Терпи! – прикрикнул на пленника старик. – Ты пришел сюда с пистолетами и кинжалом. И после этого ты просишь, чтобы с тобой обращались помягче? Не отвлекайся на эти глупости. Лучше подумай о моем предложении, а я пока отдохну. Когда тебя вечно мучает бессонница, ночи кажутся такими долгими... Покой – такая штука, которую не купишь ни за какие деньги!

Полковник тяжело вздохнул.

– А ты не без способностей, – добавил он уже другим тоном. – Ты все очень точно рассчитал. Мне даже стало не по себе, когда я узнал, что ты нанес на свой план красную точку как раз в том самом месте.

И старик указал на альков.

Винсент невольно досмотрел туда же. И хотя ему действительно было очень плохо, в глазах его загорелся огонек.

XXV

СОКРОВИЩА ПРОШЛЫХ ВРЕМЕН

Полковник сразу заметил этот безумный блеск. – Ага! – воскликнул старик. – Я вижу, что твоя страсть еще не угасла. Ты по-прежнему мечтаешь о моих сокровищах. Что ж, хорошо! Я вполне понимаю твое желание. Хочешь взглянуть на мои богатства? Прежде чем отправить тебя на тот свет, я могу доставить тебе такое удовольствие. Да перестань ты елозить по полу! Разве так трудно немного потерпеть? Скажи, ты узнал это место?

– Нет, – ответил архитектор, взгляд которого был по-прежнему прикован к алькову.

– А ведь мы провели здесь немало времени. Помнишь, как было холодно? Та зима была на редкость суровой. Правда, здесь стояла печка. Как она славно гудела! Ох, опять меня увлекли эти воспоминания! Я считаю, ты не вправе на меня обижаться. Ведь я тебя предупреждал. Впрочем, мне известно, что предостерегать людей обычно бесполезно. Даже Любовь к женщине сводит человека с ума. Что же тогда говорить о страсти к золоту? Я не сержусь на тебя, ты знаешь. На твоем месте я поступил бы точно так же, только, в отличие от тебя, не попался бы... на что ты надеялся? Ты случайно проник в тайну старого льва. Тебе показалось, что он кроток, как ягненок. Но когда кто-нибудь приближается к его сокровищам, лев пожирает негодяя. Это касается даже его детенышей... Ты знаешь, как я люблю мою Франческу, мою дорогую внучку Фаншетту, но если ей станет известно, что находится за этим пологом...

Полковник замолчал и показал пальцем на портрет маркиза Кориолана.

– Это брат Франчески, – вздохнул старик. – Я тоже очень любил его. Теперь он мертв.

– Убейте меня, – простонал Винсент. – Убейте меня скорее! Эти веревки причиняют мне адскую боль. Я больше не выдержу!

Его тело скорчилось в судороге.

– Бедняга! – сочувственно пробормотал старик. – Мне знакомы эти ощущения. Когда мне жмут туфли, я просто не знаю, куда деваться. У тебя есть мозоли? Не хочешь, не отвечай, я спросил просто так. А этот Ренье, наверное, симпатичный парень, не так ли? Когда я думаю, что приключение в Сартене может навлечь на мальчика беду, мне становится его жалко. Кроме тебя, старина, есть еще немало мотыльков, которым не терпится сгореть в пламени свечи. Все эти люди тебе знакомы: в первую очередь, это мои приятели и приятельницы так называемые «Охотники за Сокровищами». Пусть себе охотятся на здоровье! Они не получат ни су из моих денег. И в конце концов – по очереди или все вместе – попадут в ловушку, в которую я их заманю! А что станет с твоей дочерью Ирен? Видишь, я обо всех помню!

Архитектор прохрипел что-то невнятное.

– Ладно уж, молчи, – махнул рукой полковник. – Когда я подобрал тебя, ты был простым каменщиком. Я сделал из тебя человека. От тебя ничего не требовалось: живи спокойно – и тебя никто не тронет. А ты вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, принялся усердно совать голову в петлю и занимался этим целых шесть лет. Как это глупо! Я рассчитывал, что ты меня позабавишь... Помнишь наши ночные путешествия? «Что везете?» Это было смешно... Однако беседа с тобой меня вовсе не развлекает. По-моему, мне хочется спать. Сейчас я покажу тебе то, что ты так мечтал увидеть, а потом мы отправимся спать: я – в свою постель, а ты...

Старик не закончил. Его губы искривились в зловещей улыбке.

Он поднялся с кресла и шагнул к алькову.

Затем полковник взялся одной рукой за колонну. Казалось, он собирается сдвинуть с места огромную кровать. В это трудно было поверить: господин Боццо был настолько стар и Немощен, что едва ходил. Однако в следующую секунду кровать выехала на середину комнаты, словно вагон, катящийся по рельсам.

Полковник искоса взглянул на Винсента, чтобы увидеть, какое впечатление произвел на пленника этот трюк.

Но глаза архитектора был закрыты. Похоже, он потерял сознание.

– Неужели я опоздал? – с недовольным видом пробурчал полковник. – Наверное, эти болваны перестарались: слишком сильно затянули веревки. Эй, цыпленочек, с нами все в порядке? Открой глазки и полюбуйся на мои игрушки!

Господин Боццо наклонился к тому месту, где только что стояла ножка кровати, и приподнял паркетину. Что скрывалось под ней, было непонятно. Очевидно, там находился замок, потому что полковник засунул туда ключ и повернул его. Затем старик аккуратно положил паркетину на место и выпрямился.

Шагнув в глубину алькова, полковник протянул руку к стене и на что-то нажал. В следующий миг в стене открылся проем. Это был вход в тайник, так подробно описанный нами в первых главах этой книги.

Тайник освещала золотая лампа, висевшая на потолке. Она была украшена драгоценными камнями.

Эта лампа была точно такой же, как те, что денно и нощно горят перед иконами Богоматери в итальянских храмах.

Здесь тоже было святилище, и огонь, мерцавший в лампе, тоже был священным, однако это была совсем другая религия.

Тут поклонялись демону золота.

Яркий свет, лившийся из крохотной комнатки, заставил архитектора прийти в себя и приоткрыть глаза. В ту же секунду из груди пленника вырвался стон изумления. Тело Винсента конвульсивно дернулось, словно он пытался броситься вперед. Как зачарованный, Карпантье созерцал содержимое тайника.

Наблюдавший за Винсентом полковник удовлетворенно улыбнулся.

– Надо же, как действует презренный металл! – воскликнул он. – Кажется, тебе стало лучше, старина!

Архитектор не ответил. В этот момент для него не существовало ничего, кроме сокровищ.

– Я рад за тебя, – продолжал старик. – Ты оживаешь прямо на глазах! Золото – прекрасный целитель! Ну как, нравится? Правда, здесь все неплохо размещено? Конечно, в этом есть и твоя заслуга, ведь это ты выдолбил такой милый тайничок, но его заполнение – это уж моих рук дело. Без ложной скромности могу сказать, что получился настоящий шедевр. Я учел каждый сантиметр пространства! Взгляни на потолок. Как он блестит, а?