Живописец (Жена иллюзиониста), стр. 2
– Но что же делать, маменька! Бедность не помеха, главное любовь! Коли есть любовь, мы все преодолеем!
– Дай-то Бог! – Мать грустно улыбнулась. – Я каждый день молю о тебе, о вашем с Мишей счастье! Ведь ты у меня одна, твоя жизнь – моя жизнь, если ты будешь несчастна, я не перенесу этого! – Мать всхлипнула.
– Да отчего же я буду несчастна? – Маша всплеснула руками. – Отчего ты только о плохом думаешь?
– Жизнь приучила. – Елизавета Дмитриевна совсем поникла.
– Нет, маменька, нет! Я непременно буду счастлива! – вскричала девушка, порывисто обняв мать.
– Да-да! – Та поспешно утерла слезы. – А насчет предсказаний ты не беспокойся. Дарье Голубкиной, ты ее помнишь, на позапрошлом Рождестве у нас гостили, тоже предсказание было, что вовек замуж не выйдет, так она не только за купца вышла, но уже и ребеночка ждет! Вот и верь после этого гаданьям!
– Да, помню ее! – засмеялась Маша. – Только ты уж Мише ничего об этом не рассказывай. Нехорошо выйдет, – добавила она уже серьезно.
Колова ждали к вечеру. Елизавета Дмитриевна, желая угодить будущему зятю, послала кухарку на Никольский рынок, неподалеку через Пикалов мост, купить к обеду цыпленка, зелени, лимонов, сладостей. Жених наезжал почти каждый день, и Стрельниковы знали уже его вкусы. Но на этой неделе он был зван шафером на свадьбу. Пригласивший его товарищ служил под Петербургом управляющим в большом имении, невеста была дочерью хозяина, богатого промышленника Прозорова.
Однако Михаил Яковлевич не приехал к Стрельниковым ни в тот вечер, ни на следующий день. Маша не находила себе места, пытаясь успокоить себя уговорами: известное дело – свадьба, веселье, вино рекой. Правда, Мишенька не из пьющих. А может, кто из подружек невесты приглянулся? Когда ей уже стало мерещиться, что жених ее оставил и не вернется никогда, он наконец объявился.
– Миша! Мишенька! – Маша кинулась к нему и повисла на шее.
– Полно, полно, Мария Ильинична! – Молодой человек поцеловал девушку в лоб и осторожно отстранил от себя. – Вы никак плакать собрались?
– Я уж решила, что вы никогда не вернетесь! – простодушно призналась Маша.
– Разве я давал вам повод думать обо мне как о человеке, способном совершить столь низкий поступок? – Во взгляде жениха сверкнули искры гнева.
– Извините. – Маша испугалась, что сказала что-то обидное. – Я очень ждала вас и отчаянно скучала.
Михаил Яковлевич прошелся по комнате. Маша провожала его тревожным взглядом. Она знала уже, что характер суженого непростой, что он бывает суров и строг, что сентиментальность и мягкость ему не свойственны, но это не умаляло ее любви. За внешней суровостью и иногда нарочитой грубоватостью таилось пылкое сердце, преданная, верная душа. А что еще нужно женщине, когда она знает, что на избранника можно опереться, как на каменную стену!
Девушка невольно залюбовалась возлюбленным. Колов был высок и строен. Морская форма сидела на нем как влитая. Короткие волосы, увы, уже слегка тронутые сединой, жесткие аккуратные усы, серые, колючие и умные глаза, волевой подбородок, подпертый накрахмаленным воротничком.
– Михаил Яковлевич, что-то вы невеселы? – заметила Елизавета Дмитриевна, вышедшая поздороваться с будущим зятем. – Плохо угощали на свадьбе или случилось что?
«Наверное, завидует товарищу, что богатую взял! Не то что моя бедная Маша, ничего за душой нет!» – пронеслось в голове у женщины.
– Действительно, произошло совершенно ужасное событие. – Колов, приступив к рассказу, страшно разволновался, лицо его порозовело, руки задрожали. – Представьте себе такую картину. Невеста накануне свадьбы вместе с женихом и гостями отправляется на верховую прогулку. И меня тоже, естественно, позвали. Я ехал чуть поодаль и любовался молодыми, особенно девушкой. В яркой амазонке, на белой лошади она была удивительно хороша. И вдруг лошадь ни с того, ни с сего понесла, да так стремительно, что никто из нас не успел ее догнать. Мы лишь издали видели, как кобыла споткнулась и на всем скаку рухнула в овраг. Когда мы подоспели, то вначале решили, что невеста убилась насмерть, но потом поняли, что жизнь в ней еще теплится. С великим трудом доставили домой, призвали врачей. И дальше выясняется, что жить-то она будет, да только будет прикована к инвалидной коляске, потому как поврежден позвоночник. Что и говорить, свадьба, понятное дело, расстроена, жених пребывает в отчаянии. Что теперь делать – жениться на неподвижной калеке?
– Господи Иисусе! Какая ужасная история! – Елизавета Дмитриевна перекрестилась и выразительно посмотрела на дочь.
Маша смотрела широко раскрытыми глазами. Перед ее мысленным взором вновь промелькнули загадочное лицо и когтистая лапа.
Глава вторая
После истории со свадьбой прошло две недели. Михаил Яковлевич, хоть и удрученный несчастьем друга, однако был принужден думать прежде всего о своих неприятностях. Собственные дела его пока складывались не самым удачным образом. Офицерское жалованье Колова было невелико, и, как человек честный и порядочный, он не мог жениться, не обеспечив будущей жене достойное существование. Молодой человек осмелился явиться к начальству, чтобы узнать, не выйдет ли ему повышения звания и увеличения оклада. Увы, в ближайшее время рассчитывать оказалось не на что, перемен следовало ждать только через год, а то и полтора. Маша, узнав об этом, пала духом, ей не терпелось под венец с любимым Мишенькой. Сам Колов пребывал в раздражении, он опасался, вдруг милая и очаровательная невеста, не дождавшись свадьбы, упорхнет. Он мрачнел, становился язвительным и излишне строгим по отношению к девушке, будто она уже переменилась к нему. Но Маша не сердилась и не обижалась. Она принимала любимого таким, каков он есть. Да, он не умеет вести нежных речей с придыханием, не читает стихов и не пишет в альбоме всякие приятные пустяки. Он сдержан и немногословен. Но в те мгновения когда из его уст вырывались нежные признания, а в глазах разгорался огонь страсти, Маша понимала, сколь глубоко его чувство и как много скрыто за внешней невозмутимостью! Мысль о чувственной стороне любви будоражила воображение юной девушки, она краснела, трепетала от поцелуев жениха, просыпалась по ночам от нескромных сновидений и жаждала, чтобы они сбылись наяву.
Между тем Стрельниковы получили от родителей жениха приглашение на именины госпожи Коловой. Елизавета Дмитриевна, дама, наделенная практическим умом, выбирая в лавке Гостиного двора подарок для будущей сватьи, колебалась. Купить дюжину изящных чашек с блюдцами? Так в этом суетном доме скоро их разобьют, да и вряд ли оценят красоту фарфора. Тогда, пожалуй, отрез на платье – тот, что потемней, не маркий, или фланели на капор? Отрез дороговато, но подарок нужен достойный. Женщина вздохнула и указала приказчику на приглянувшуюся материю. Сама давно без обнов, но что делать, дочка на выданье, ей приличный гардероб положен, приданое какое-никакое тоже собрать надо, совсем без ничего тоже нельзя в чужой дом отдавать! Тем более что там тоже бедность из всех углов глядит, в чем придет, в том и будет ходить, Бог знает сколько времени пройдет, пока на ноги встанут! От этих невеселых мыслей Елизавете Дмитриевне стало совсем грустно. Ну почему Машенька повторяет ее путь? В свое время юная Лизочка из дворянской семьи, выпускница Смольного института, без памяти влюбилась в бедного студента и вышла за него, несмотря на уговоры семьи. И что же? Она быстро растеряла прежний круг знакомств, потому как муж туда не был вхож. От страстной любви скоро осталось одно воспоминание. Она сильно померкла от невзгод скромного быта, от постоянной нужды и унижения безденежьем. А когда муж умер, они остались с дочкой вдвоем перед лицом жизненных невзгод. Одна надежда была на удачный брак хорошенькой Маши, так ведь нет, поди ж ты, угораздило ее влюбиться в этого офицерика!
Выйдя со свертком на Садовую улицу, Стрельникова, поскупясь на извозчика, побрела пешком. Правда, если потом подметки на ботинках чинить, неизвестно, что дороже выйдет. Она уныло шла мимо нарядных и ярких витрин, где красовались немыслимо роскошные парижские платья и шляпы. У Елизаветы Дмитриевны, женщины с хорошим вкусом, защемило сердце. А они с дочкой только тем и занимаются, что перешивают и перекрашивают ношеное-переношеное, пытаясь придать нарядам модный вид. То воланчики пустят по подолу, там, где проносилось до дыр, то на другую сторону перелицуют, то пуговки обновят, то старое перо со шляпки вон, а вместо него поверху цветочки бумажные…