Три кило веселья, стр. 28
Бомж Вася хрипло рассмеялся, как старый ворон.
– Слушай, птенец. Каркну раз – кто-то подошел. Два «ку-ку» – мужик. Один «ку-ку» – баба.
– Не понял, – признался я. – Оба раза по два «ку-ку» получается.
Вася пошебуршился в гнезде, сполз вниз.
– Обратно объясняю: «Ку-ку, ку-ку» – мужик. Просто «ку-ку» – баба.
– Так бы и сказал.
– Слухай дальше. Если какой-нибудь «ку-ку» что-то из дупла взял – каркну три раза. Если положил – четыре. – И он покаркал для примера.
Каркал он здорово. На его «карки» отозвались все вороны парка. Подняли такой грай, что мы с трудом слышали друг друга.
Вася еще раз проговорил все «ку-ку» и «карки» и, как ловкая обезьянка, вернулся в свое гнездо.
Постепенно в парке все затихло. Доносились иногда детские крики и собачий лай. А иногда женские голоса, созывающие разбежавшихся детей и собак.
Я подгреб ногами листья в ямку возле дерева, мы улеглись и стали ждать Томаса. Листва с деревьев уже почти вся облетела, дергались только от ветерка на кустах последние жухлые листочки – видимость была отличная.
Сначала было ничего, терпимо. Потом стало скучно. Потом холодно.
Алешка вдруг завертелся, привстал:
– Дим, на минуточку. В сторонку отбегу.
Не терпится ему! Нашел время!
Алешка отбежал за дерево и исчез. Довольно надолго, я даже заволновался. А он появился так же неожиданно, как и исчез. Плюхнулся, немного запыхавшись, рядом со мной и сказал с облегчением:
– Порядок!
– Живот схватило? – спросил я с сочувствием.
Алешка не ответил, только странно взглянул на меня.
И тут вдруг Вася каркнул – раз.
– Томас идет, – шепнул Алешка.
– Ага, идет, – отозвался я, стуча зубами. – Скорей бы уж.
Каркнуло еще раз. И еще три раза.
– Целая команда идет, – шепнул Алешка. – Он не один. Он один боится.
Но тут сверху донеслось:
– Не боись, это не я каркал. Это тут ворона присоседилась. Щас я ее шугану.
Треск обломанной ветки, шелест высохшей листвы, стук палки по стволу, шепот: «Кышь, поганка!»
Ворона опять каркнула и улетела в глубь парка.
И тут же каркнул Вася. На этот раз по-человечески. Кто-то подошел к тайнику.
– Ку-ку, ку-ку!
– Два мужика, – сказал Алешка.
– Один, – возразил я. – Два «ку-ку» – один мужик.
Тут ворона каркнула во все воронье горло. Три раза.
– Взяли или положили? – повернулся ко мне Алешка. – Я что-то с этой птичьей азбукой запутался.
Тут с дерева рухнул Вася и горячо зашептал:
– Мужик. Один. Взял дуплет из пакета... то есть пакет из дупла. Пошел в город.
– Так бы и сказал, – проворчал я.
– Ку-ку! – сказал Алешка и помчался по тропинке. Обернулся и сказал: – Кар-р!
Томас торопливо шагал по тропке, задевая плечами кусты, сбивая с них последние в этом году листья. Пакета в руках у него не было – наверное, за пазуху засунул.
Мы следили за ним издалека. Да он и не обратил бы на нас внимания – мало ли пацанов в это время по парку шляется. Алешка даже вприпрыжку тихонько напевал: «Раз ку-ку, два ку-ку, оба шлепнулись в муку».
На выходе из парка Томас огляделся, пошарил в кустах и вытащил оттуда другой плащ – светлый, с поясом. Быстро переоделся, а зеленый плащ сунул под дерево. И шляпу бросил туда же. Вместо нее надвинул на лоб черный берет со значком.
Удерет ведь, беспокоился я. Вместе с наградами нашего адмирала. Эх, был бы сейчас мобильник. Или тот приборчик, который папа оставил адмиралу. Как бы он сейчас пригодился.
А Томас шел все быстрее и быстрее. Видно, сильно нервничал.
Он перескочил канаву, пересек дорожку. Кругом – ни души. Никто нам не поможет.
– Говорил я тебе, – обругал я Алешку, – надо было забрать ордена. Ну кто его теперь задержит? Да еще с поличным.
– Кто надо, – спокойно сказал Алешка.
– Откуда они возьмутся? Они его потеряли.
– Он сам их вызовет, – ляпнул мой брат Алексей. – «Оба шлепнулись в муку».
Да, подумал я, перетрудился малец.
Томас тем временем миновал трансформаторную будку и вышел к магазину, где он оставил свою зеленую «девятку».
Все, сейчас сядет и уедет. А на соседней улице остановится и – «Раз ку-ку!» – пересядет в другую машину. Или на этой – «Два ку-ку!» – номера сменит.
«Оба шлепнулись в муку!»
Томас еще за несколько шагов до машины вытащил из кармана плаща брелок, направил на нее, пикнул. Но машина не отозвалась. Не пикнула в ответ, не мигнула фарами.
Он нажал кнопку еще раз – тот же результат. Вернее – никакого результата. Томас лихорадочно начал шарить по карманам в поисках обычных ключей. Но было уже поздно!
Из толпы покупателей откуда ни возьмись возникли конкретные парни. А та самая тетка с сумками оказалась дядькой с наручниками. Томас попал в крепкие руки. И никто, кроме нас с Алешкой, этого даже не заметил – так было чисто и профессионально проведено задержание.
Со стороны: трое приятелей обнялись, похлопали друг друга по плечам, сели в машину и уехали.
Алешка посмотрел им вслед и каркнул. Другая тетка с сумкой, настоящая, шарахнулась от него в сторону и сказала: «Хулиган!»
А он вовсе не хулиган. А даже совсем наоборот. Если бы у вас, тетенька, был такой сын, вы бы гордились им так, что об этом знала бы вся наша страна. И ближнее зарубежье...
Глава XIV
ГЕРОИЧЕСКИЙ ПОСТУПОК
Домой идти почему-то не хотелось. И мы пошли на наш школьный стадион проведать наши нежные саженцы.
Уже темнело. Осенью быстро темнеет. Быстрее даже, чем зимой. Зимой это не так заметно – кругом белый снег. И переход от дня к ночи идет плавно. А осенью – раз! – и «ку-ку!».
Мы зашли на территорию школы и уселись на скамейку под березой. Эти березы сажали еще наши родители, когда учились здесь в первом классе.
В школе еще кое-где светились окна, там еще шла учебная жизнь. И воспитательная работа.
– Как здорово получилось, – сказал я. – Как они вовремя рядом оказались. Профессионалы!
– Особенно – Оболенский, – как-то странно хихикнул Алешка.
– При чем здесь Оболенский? – не понял я. – Папа ведь на работе, в министерстве.
– Младший Оболенский! Алексей Сергеич! Дим, ты, может, когда-нибудь, на заре туманной старости, станешь великим писателем. Но великим сыщиком ты никогда не будешь.
– А я и не собираюсь, – обиделся я. – Нам в семье и двух сыщиков хватает. У нас еще и собака – ищейка. Пусть хоть один писатель будет.
– Не обижайся, Дим. Все очень просто. – У него все просто. – Степик, чтобы нас с тобой подстраховать, дал мне такой же брелок, какой папа дал адмиралу. И сказал: мы все время рядом. Вот и все!
– А когда же ты успел кнопку нажать? Я не видел.
– А я ее не нажимал, Дим. – Алешка, похоже, начал уставать от умных объяснений глупому брату.
– Сама нажалась?
– Томас ее нажал.
– Не понял. – Это была истинная правда. Правдивая истина. – Ему-то зачем оперов вызывать? На свою шею!
Алешка вздохнул.
– Дим, я ему один брелок на другой заменил. Он думал, что машину отпирает, а на самом деле – оперов вызывает: «Все сюда! Будем брать!» Брелочки-то, Дим, совсем одинаковые. Вот он, его родной. – Алешка достал из кармана брелок. – Хочешь, покатаемся? Машина Томаса у магазина стоит. Ее еще не забрали. Поехали? Сделаем по парку круг почета.
– А как же ты один брелок на другой заменил? По карманам у него шарил?
Алешка опять тяжело вздохнул, подтянул коленку, обхватив ее руками, и положил на нее подбородок. Устал объяснять очевидное. Но снизошел.
– Я сразу догадался, что раз уж он получит медали, значит, будет рвать ногти...
– Когти.
– Да, когти. Он знает, что находится под наблюдением, так? Значит, ему нужно изменить внешность. И я не ошибся. Ты думал, я правда в кустики тогда бегал? Я Томасу навстречу побежал. Увидел его и покрался за ним. Смотрю, снимает плащ, прячет под дерево, достает из сумки другой плащ, одевается. Тут бы и дурак догадался. Как только он за деревьями скрылся, я его плащ...