Письмо дяде Холмсу, стр. 17
– Еще чего! Никакую она не любит, не корова.
А Астя что-то немного скисла. И мне казалось, что она хочет подать Алешке какой-то тайный знак. Но Алешка не замечал этого. Или делал вид, что не замечает.
– А Домовой исправился, – сказала вдруг Астя. – Давно не шумел.
– И верно, – дед вскинул голову. – Еще бы Клавдия подобрела. А то ведь вылитая ведьма. Только без образования. Вот выучится – она нас всех отсюда выживет! Как еще Вася с ней уживается, бедолага? А впрочем, – дед Яша призадумался и по-философски заметил: – Впрочем, добро и зло по жизни рука об руку идут. Подумайте об этом.
Уже думали, и не раз. А раз двадцать.
Алешка взглянул в окно. Было еще рано, но зимнее солнце уже пряталось за деревьями.
– Нам пора, – сказал он. – А то еще заблудимся.
– Вы заблудитесь, как же. Партизаны. Чайку выпьете на дорожку, тогда и пойдете.
За чаем, от которого Алешка никогда не отказывается, он сказал:
– Чтобы Домовой вас не беспокоил, вы свою лестницу пристегните к сараю покрепче. На замок, через цепочку. И окошко на чердаке заприте.
А я еще им посоветовал:
– А если придет опять Домовой, вы нам обязательно скажите.
Мы попрощались, забрали свои пустые рюкзаки и оружие и пошли домой.
– А то провожу, – сказал дед на пороге.
– Не заблудимся. Нас вот ваши собаки проводят.
Собаки, которые полукругом лежали на снегу возле крыльца, услыхав эти слова, вскочили с готовностью, отряхнулись, и мне показалось – выстроились в две шеренги.
Так и получилось. Мы шли по тропе на лыжах, а они бежали по бокам двумя вереницами: морда в хвост. И проводили нас до нашего поля.
Честно говоря, это было приятно. Потому что в лесу уже совсем стемнело. А когда мы проходили мимо «ляны сказок», все собаки до одной повернули в ее сторону морды и зарычали.
На краю леса они уселись, очень довольные, мы пожали им все лапы по очереди, и они исчезли в лесу.
Глава VIII
Муха в капкане
До дома мы еле доплелись, здорово устали. Алешка плюхнулся на тахту, зевнул и сказал:
– Дим, знаешь, сколько мы с тобой отмахали? Я думаю, километров пятьсот.
– Или тыщу! – расщедрился я.
Лешка не согласился. Он скромный. Иногда.
– Нет, Дим, тыщи не будет. Около девятисот. А вот если бы на обратном пути зашли на «ляну сказок»...
Эх, мы совсем забыли про следственный эксперимент.
– Ну и фиг с ним, – опять зевнул Алешка. – Мне и так все ясно.
Да, эта загадка сама собой разгадалась. Кто-то за нами следил, может, даже на снегокате, кто-то подпер избушку палкой с развилкой. И заклинил ее дверь. А «ляна сказок» – ничего в ней нет таинственного. Это Митёк со своими школьниками устраивали там новогодний праздник. И слепили из снега все эти сказочные фигуры по образцам «деревянного зодчества» деда Яши. Избушку Бабы-яги, конечно, построил добряк Вася, он к ней и поворотное устройство пристроил.
С этим-то все ясно...
– Муха! – вдруг заорал Лешка и схватился за автомат.
Да, вокруг лампы опять кружила проснувшаяся муха. Но это еще не повод, чтобы хвататься за оружие. Муха все-таки не тигр. И не домовой.
И я уже был готов рассмеяться, но вдруг встретил Алешкин взгляд... Как его объяснить?..
Вот представьте: кто-то подкрался к вам сзади и изо всех сил гаркнул в ухо. В первую долю секунды вы дернетесь от неожиданного испуга, а во вторую долю – врежете этому шутнику в лоб.
И вот такой же был сейчас взгляд у Алешки: мгновенный испуг – и тут же решительная готовность к действию.
Алешка подошел ко мне вплотную и прошептал:
– Этот опять был здесь. И может, еще не ушел. Бери автомат.
Я ни о чем не спросил Леху – по его глазам понял, что братишка прав. И что нам надо осмотреть весь дом. Если мы не хотим среди ночи проснуться от тяжелых шагов какого-нибудь гада.
На первом этаже мы никого не обнаружили и стали на цыпочках подниматься в кабинет Митька. Остановились перед дверью. Перевели дыхание, взвели затворы нашего «боевого» оружия. Вот только не подумали, что у таинственного посетителя может быть с собой оружие еще более боевое. Настоящее.
Но думать было некогда.
Алешка ударил в дверь ногой, мы влетели внутрь и заорали:
– Лицом на пол! Руки за голову!
И Лешка дал в глубину комнаты огненную очередь. Загрохотало, засверкало. Мне даже показалось, что за окном, над полем, запрыгала от страха луна.
В ответ – тишина. Я включил свет. В комнате никого не было.
Но кто-то здесь был. И что-то здесь искал. Сдвинут со своего места стаканчик с ручками и карандашами, немного не там лежит рукопись. Но тапочки на своем месте, и ключи в них не тронуты.
Я повернулся к Алешке и спросил на всякий случай:
– Пострелять захотелось?
– Сам дурак! – лаконично ответил Леха. И очень вразумительно объяснил: – Муха!
Мы заглянули в шкаф, под тахту, за шторы – никто здесь не прятался – и спустились вниз. Закрыли ставни. Прямо осада какая-то получается.
– Дим, – сказал Алешка, – раз муха вылетела, будем спать по очереди и по очереди дежурить.
– А то укусит, да? – усмехнулся я. – Она ядовитая?
– Она полезная, Дим, – серьезно объяснил Алешка. – Когда я сказал, что кто-то что-то искал в доме, я хитрую засаду устроил.
– Капкан опять поставил? На муху?
– Эх ты! Темный ты человек. Дим, я поставил на видное место красивую банку от чая. Понял, наконец?
Понял. Чтобы муха на ней посидела. Когда летать устанет.
Лешка взял с полки эту красивую банку и сунул ее мне под нос.
– Видишь? Крышка закрыта!
– Ну? Закрыта...
– А муха?
Все, надо ложиться спать! Ведьмы, лешие, домовые. Еще и мухи!
– Муха, Дим, – терпеливо объяснил Алешка, – сидела в банке. Я ее туда посадил. В засаду.
– Ну? В засаду... Чтоб укусила... Ну?
– Баранки гну! Значит, кто-то открывал эту банку! Дошло?
Вот теперь дошло. Дошло, что я дурак, а он шибко умный.
И еще дошло, что кто-то в самом деле зачем-то почему-то настойчиво нас преследует. И лазает по дому, что-то ищет. Даже в банку с мухой заглядывает. И во дворе в первую же ночь шарил.
Стоп! Не такой уж, оказывается, я тупой. Я вспомнил наш приезд, вспомнил, как мы бродили по двору, заглядывая во все уголки.
Простая, но гениальная мысль поразила меня в самое сердце. Или в голову, что ли? Или куда там нас поражают гениальные мысли? Скорее всего, в желудок. Потому что в животе от этой мысли стало холодно, как в морозильнике, прямо кусочек льда там образовался.
– Леха! – заорал я. – А знаешь, кто его навел на наш след? На Митьков хаус?
– Дед Вася? – с готовностью отозвался Алешка.
– Дед Лешка!
– Врун ты, Димка! – Алешка явно обиделся.
– Леха, он идет по твоему следу. Ты вспомни! Когда мы сюда приехали, что ты делал?
– Мед кушал, – Алешка даже сладко зажмурился от этого приятного воспоминания. – Мед кушал...
Кушал... Мне даже смешно стало. Сказал бы уж честно: «Лопал».
– А до меда? Вспоминай. Прямо от ворот вспоминай. Ну?
Алешка добросовестно наморщил лоб.
– Ну... Вошел в ворота. На Клавдию посмотрел.
– Как посмотрел?
– Глазами! Как еще-то?
– Не злись. Ты посмотрел очень внимательно. Даже под ведро заглянул. А потом что?
– Отстань! – рассердился Алешка. И вдруг его глаза стали, как блюдца. – Ди-и-м! Вот это да! Потом я в собачью будку заглянул. В бочку посмотрел. В сарай тоже.
Вот именно. И этот таинственный жулик прямо один к одному повторил Алешкины шаги и действия. Но зачем?
И Лешка тоже задал этот вопрос вслух:
– А зачем? Он что, обезьяна? Мартышка-повторяшка?
И тут меня опять осенило:
– Он искал что-то такое, что ты мог спрятать. Что-то небольшое, но очень ценное.
Алешка хихикнул.
– Чего-нибудь небольшого, Дим, у меня навалом. Одних мелких гвоздей целый карман. А чего-нибудь ценного ничего нет.