Привидения на цыпочках, стр. 7

Но оказалось все не так опасно.

– Мам, можно я одного мальчика к нам позову? С приставкой поиграть.

– Конечно, – сказала мама. И тут же уточнила: – Ни в коем случае: у меня сегодня стирка.

– Не понял, – признался Алешка.

– Завтра позови. У меня завтра пироги.

Вот так мы и живем: сегодня – стирка, завтра – пироги.

– А что за мальчик? – спросила мама. – Твой друг?

Алешка как-то странно взглянул на нее. Если бы мама в этот момент была повнимательнее, она бы прочла в его взгляде: «Скорее нет, чем да». Или ей на ум пришла бы восточная поговорка: «Хлопок с огнем не дружат».

– А кто такой, Лех? – спросил я. – Я его знаю? Из нашей школы?

Лешка кивнул.

– Кошкин. Из третьего «А».

– Лёвик? – безмерно удивился я. – Ничего себе!

Алешка пожал плечами.

Этот Лёвик Кошкин – замечательная личность. Его отец работает в правительстве Москвы, важный чиновник. А Лёвик ведет себя так, будто не его отец, а он сам такой чиновник. Он, даже общаясь с учителями, об этом не забывает.

– Зря вы мне двойку поставили, – нудит Лёвик. – Вот мой папа... – Ну, и так далее.

Вообще – противный пацан. Хоть и похож на Карлсона. Толстенький, круглощекий лакомка. И очень любит что-нибудь натворить. Только чужими руками. Чтобы попало не ему, а другим. Он заводной такой. Взбулгачит весь класс, дым коромыслом, парты вверх ногами, на доске какую-нибудь пакость напишет. Их учитель прибежит, как на пожар, – в классе все буйствуют. Всех надо наказывать. Только Лёвик один сидит себе смирненько, пухлые ручки перед собой – весь из себя сплошная дисциплина. Только между пухлых щечек узкие хитрые глазки поблескивают.

Лёвика часто подвозят в школу на большой черной машине. И Лёвик важно выходит из нее и направляется к подъезду, как большой министр. С портфелем. И часто говорит:

– Надоела нам с папой ваша убогая школа. Меня скоро переведут в частную гимназию. Или в колледж.

Поскорей бы уж!

И вот Лешка вдруг задружился с ним. Ох, неспроста!

Когда на следующий день я пришел из школы, дома славно пахло пирогами. И Лёвик был уже тут.

Он ходил по нашей квартире, с любопытством все осматривал и с осуждением говорил:

– А это ваш телевизор? Зачем такой старый? У нас дома три или четыре телека. И домашний кинотеатр. А это ваш холодильник? Зачем такой маленький? У нас дома три холодильника, а нам все равно не хватает...

«Жрете много?» – прочел я в Алешкиных глазах немой вопрос. Но тут вмешалась мама и усадила нас пить чай с пирогами.

Лёвик уминал пирожки, как Карлсон плюшки.

– А у нас дома пирогов не бывает, – бубнил он с набитым ртом. – Мы всякую вкусноту в магазинах берем. В супермаркетах.

– Тебе не нравятся мои пироги? – огорчилась мама.

– Нравятся, – признался Лёвик. – Только они у вас очень маленькие. Вот один раз папа принес с работы торт. Знаете, какой? Он еле в дверь пролез!

– Твой папа? – невинно спросил Алешка.

– Торт! – гордо ответил Лёвик и впихнул в рот очередной пирожок. – Вы знаете, кто мой папа?

– Вся Москва знает, – сказал Алешка.

– А вашего папу? – спросил небрежно Лёвик. – Его знает вся Москва? Он кто?

– Полковник милиции! – сказала мама с гордостью.

– А мой папа говорит, что он главнее всех генералов! – Лёвик отдышался и встал. – Ну, я пошел.

– Что же так скоро? – притворно вздохнула мама.

– Пирожки кончились, – откровенно признался Лёвик. – Я завтра к вам приду.

– А мы пироги не каждый день едим, – намекнула мама.

– А я каждый день ходить к вам не буду.

Огорчил, подумал я. Сейчас зарыдаем.

– Мне его жалко, – сказала мама, когда за Лёвиком закрылась дверь.

– А мне – нет! – жестко сказал Алешка. И добавил по привычке загадочную пословицу: – По сыну судят об отце.

– Тогда... – Мама вопросительно на него взглянула своими красивыми глазами. – Тогда я тебя, Алексей, не понимаю.

– Так надо! – скупо обронил Алешка. – А папе хоть пирожки остались?

Позаботился о нашем бедном полковнике. Которого не знает вся Москва.

– Конечно! – засмеялась мама. – Мы люди предусмотрительные, хоть у нас всего один телевизор.

– Да и тот старый, – усмехнулся Алешка.

А когда за ужином мама положила папе пирожки на тарелку, он шутя возмутился:

– Что так мало? Кто их все поел?

– Лёва Кошкин! – объявил Алешка, хотя, по правде говоря, он от Лёвика в поедании пирожков не отставал.

– Кошкин? – Папа вопросительно поднял бровь. – Знакомая фамилия. – И улыбнулся. – Лев Кошкин – хорошее сочетание.

– Ну и что? – сказала мама. – У нас вахтер – Карп Собакин. И никто не удивляется.

– Лев Мышкин еще есть, – добавил я.

– Это который идиот? – спросил Алешка.

Слышал бы тебя наш Бонифаций!

Глава IV

Темная ночь

С того дня Лёвик Кошкин стал частым гостем в нашем доме. Тем более что мама привезла с работы старый компьютер. Ей его отдали, чтобы так просто не выбрасывать. Но он еще работал. И Алешка им увлекся. Освоил его в один вечер и использовал на всю катушку. Он даже уроки приспособился делать с его помощью.

Мама говорила:

– Я к компьютеру и подойти-то боюсь.

Папа ее утешал:

– Разные поколения. Мы с тобой таблицу умножения зубрили, нам с тобой бабушки на ночь сказки рассказывали, а они (это про нас) в виртуальном мире не только живут, они им еще и управляют.

В общем, Алешка управлялся с компьютером еще лучше, чем мама с мясорубкой. А Лёвик, у которого компьютера почему-то пока не было, проходил у нас «стажировку».

Странная это была дружба. Я видел, что Лешка этого Лёвика терпеть не может, но почему-то терпит. Изо всех сил. Он даже на его нахальные глупости улыбается. Правда, если бы Лёвик был поумнее, он в ответ на эти улыбки быстренько захлопнул бы за собой дверь и никогда бы у нас больше не появлялся.

Но вот однажды я вообще обалдел. Если бы я не знал нашего Лешку, я бы с ним, наверное, после этого полгода не разговаривал!

Дело в том, что я кое-что подслушал. Случайно. А может, и нет. Повышенный интерес к странной дружбе моего брата требовал и повышенного внимания к ней.

Когда приходил Лёвик и они с Алешкой развлекались в нашей комнате, мне приходилось делать уроки в папином кабинете. Не знаю почему, но дверь я плотно не прикрывал, и одно ухо у меня постоянно работало: о чем они там болтают?

И вот слышу...

Лёвик хвалится:

– У моего папы три машины. А у твоего?

Алешка как-то смирно и грустно отвечает:

– Ни одной.

– Вы бедные, что ли? Не умеете, что ли, жить? Папа говорит, что сейчас только дураки не умеют жить. И живут бедно. А умные люди вовсю богатеют.

– Нет, – вздыхает Алешка, – мы не богатеем. Наш папа не умеет жить. Он только работает и работает. Жуликов ловит.

Последнюю фразу он произнес со скрытым злорадством. Но Лёвик его не заметил. Он вообще туповат. Он как будто под скорлупкой жил, в раковине. Никто его не интересовал, кроме него самого. Ну и папы, конечно. Который вовсю передавал ему свой житейский опыт.

– А мой папа, знаешь, сколько зарабатывает! – Тут я ничего не услышал, потому что Лёвик прошептал Алешке в ухо. А потом уже в полный голос похвалился: – К папе все время народ идет с просьбами.

– И чего они у него просят? – ленивым тоном спросил Алешка. – Денег?

– Нет. Всяких разрешений. Кому магазин открыть, кому место для строительства выделить.

– Он у тебя добрый, да? Всем разрешает?

Тут Лёвик расхохотался от души.

– А вот и не всем! А только тем, кто коробочку принесет.

– С конфетами? – так же наивно уточнил Алешка.

– Ага! – заливался Лёвик. – С конфетами! С зелеными!

– Никогда зеленых конфет не ел, – признался Алешка. – Даже не видел таких.

Тут Лёвик аж икать начал от смеха.

– У вас в семье все такие наивные? – сквозь смех произнес Кошкин. – Зеленые, Леха, это доллары.