Ирландская принцесса, стр. 37
В дверь громко постучали, и у Сиобейн вырвался горестный стон. Это Меган хотела узнать, не принести ли хозяевам ужин в спальню.
— Нет, — ответил Гэлан, не отрывая глаз от своей любимой, — мы спустимся к столу! — И добавил шепотом, погладив ее по плечам: — Все-таки у нас в гостях О'Нил!
— Да, конечно.
Разочарование в ее голосе ранило его в самое сердце, и он поспешил утешить Сиобейн:
— Зато мы можем рано лечь в постель!
— Как рано?
— Чем быстрее ты переоденешься… — протянул он с лукавой улыбкой, указав взглядом на ее испачканное платье.
Сиобейн мигом вскочила, на ходу стаскивая платье, и полезла в сундук в поисках нового наряда. Гэлан не спеша, опустился в кресло: он не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться на ее нежную спину и крутые бедра, пока она доставала темно-синее платье и стояла перед зеркалом, вычесывая из волос солому и сооружая наскоро какую-то прическу.
Дверь снова задрожала от ударов.
— Мама!
— Что, милый? — оглянулась Сиобейн.
— Я есть хочу! Ты идешь?
— Если ее отпустят! — вдруг буркнул Гэлан, и она застыла от неожиданности. А он улыбнулся так, что Сиобейн вспыхнула от желания.
Гэлан встал с кресла.
Сиобейн отшатнулась.
Коннал снова забарабанил в дверь.
Сиобейн укоризненно посмотрела на мужа и повернулась к двери, но он остановил ее.
— Я за ним присмотрю.
Он прижал Сиобейн к себе изо всех сил. Они постояли так несколько мгновений, не в силах разомкнуть объятия. Наконец Гэлан отпустил ее, шутливо хлопнув пониже спины.
— Поторопись, женщина! — И вышел из комнаты.
Сиобейн улыбнулась, услышав, как он говорит с Конналом, и радуясь ласковым, мягким нотам в его голосе. Поспешно завершая туалет, она наткнулась взглядом на сундук, закрывавший вход в потайной туннель, и напомнила себе, что должна рассказать о нем Гэлану. Но это все подождет, а сейчас она торопилась в главный зал — к своему мужу и любви, которую собиралась возродить вместе с ним этой ночью.
Глава 23
О'Нил следил за молодой парой, стараясь скрыть удивление: былая вражда исчезла без следа, и ей на смену пришли ласковые взгляды и прикосновения. С их появлением атмосфера за столом так резко изменилась, что Лохлэнну стало завидно. Сиобейн была неотразима в роскошном темно-синем наряде, отделанном старинным серебром. Лохлэнн стиснул кубок и влил в себя дорогое вино, не заметив его вкуса. Тайгеран дурак, если мог пренебрегать ею.
О'Нила принимали очень гостеприимно, поместили в самой удобной комнате, предложив оставаться в замке столько, сколько он пожелает. Ничего похожего на его предыдущий визит в Донегол. И Лохлэнн решил воспользоваться радушным предложением, чтобы выяснить для себя, что послужило причиной раздора влюбленных, и уговорить Пендрагона вплотную заняться разбойниками.
Пендрагон старательно занимал беседой знатного гостя, однако не забывал и о женщине, сидевшей' рядом с ним. Сиобейн, еще не оправившаяся от страха из-за недавнего случая с сыном, не сводила с него глаз. Однако мальчика явно раздражала столь открытая опека, и в конце концов он с недовольной гримасой выбрался из-за стола, обошел ее кресло и подобрался к Пендрагону.
Коннал потеребил Гэлана за рукав, и тот обернулся к нему с ласковой улыбкой:
— Устал, малыш?
— Задница немножко болит, — признался тот смущенно, — но я в порядке! Спасибо за ваш урок, милорд!
Коннал впервые обратился к нему по всем правилам, и у Гэлана сладко заныло в груди. Пусть даже Тайгеран не был Конналу отцом — какая разница? И какой позор — подозревать в неблаговидных поступках его Сиобейн! Ведь она-то никогда не пыталась копаться в его прошлом! Разве одних кровных уз достаточно, чтобы семья стала настоящей семьей? Он прожил полжизни, запрещая себе иметь детей, и только благодаря этому мальчику понял, как не хватает ему собственного сына. Маленького доверчивого человечка, которого так легко сделать счастливым и который не боится говорить то, что думает, ему в лицо. Черт побери, не эта ли дерзость казалась ему такой привлекательной в самой Сиобейн?
Боковым зрением он заметил, как смотрит на них Сиобейн — со смесью гордости и грусти. Его сердце невольно сжалось — уж не вспоминает ли она об отце Коннала? Нет, хватит, прочь эти черные мысли!
— Милорд?
Гэлан растерянно заморгал, стараясь вспомнить, о чем шла речь.
— Если хочешь, сынок, можешь отправляться спать.
— А я могу стать вашим сыном, милорд? — спросил Коннал, запрокинув голову и глядя ему прямо в глаза.
Горло его свело судорогой — он был не в силах произнести хоть слово, ошеломленный этой невинной, по-детски непосредственной просьбой. Наконец Гэлан выдавил из себя:
— Ты действительно этого хочешь?
— Ну да, — как ни в чем не бывало подтвердил Коннал. — Ведь вы с мамой муж и жена, и по-моему, так будет правильно. Разве нет?
Детский голос дрогнул от страха, и Гэлан, не сразу совладав с собой, молча погладил мальчика по голове.
— Значит, теперь ты первый сын Пендрагона, лорда Донегола!
Коннал серьезно и торжественно кивнул в ответ, и тут же лицо его осветилось улыбкой.
— Доброй ночи, милорд!
Мальчик с достоинством поклонился и отправился к себе. Верная рогатка выскочила из кармана и выглядывала из-под края его туники.
Гэлан дождался, пока он скроется в коридоре, и лишь после этого отважился поднять глаза на Сиобейн. Принцесса низко склонилась над тарелкой, стараясь не показать, что вот-вот готова заплакать. Гэлан шепнул ей на ухо:
— Я не мог ему отказать!
— Я рада, действительно рада! — Она отпила несколько глотков вина. — Спасибо, Гэлан!
Он ласково взял ее за подбородок.
— Посмотри на меня, любовь моя! — Она подняла на мужа испуганный, тревожный взор. — Что с тобой?
— Мне все еще кажется, что ты мне не веришь!
— Но я верю тебе и знаю, что ты мне верна! — без запинки ответил он.
— Но ведь доверие — слишком хрупкая вещь, Гэлан! — напомнила Сиобейн с тоскливо сжавшимся сердцем.
— Со временем оно окрепнет! — решительно промолвил он, не в силах оторвать взгляд от ее прекрасного лица — словно перед долгой разлукой. Покосившись на Рианнон, Гэлан вдруг вспомнил ее мрачное пророчество. Нет, он погибнет, если потеряет свою жену, он сойдет с ума, если она не примет его таким, каков он есть, со всеми недостатками и ошибками, — и не простит искренне, всем сердцем! — Я знаю, что подверг тебя незаслуженному…
— Я тоже в этом виновата! — перебила Сиобейн, ласково прижав палец к его губам.
Внезапно принцесса опустилась перед ним на колени. Гэлан растерялся и не успел остановить ее. Все в зале ошеломленно застыли: и слуги, и воины, и гости, сидевшие за столом.
Музыка смолкла. Повисла напряженная тишина.
— Черт побери, что это ты вытворяешь? — прошипел Гэлан.
Он протянул руку, чтобы поднять ее с пола, но она поймала его ладонь и с неожиданной силой прижала к сердцу.
— Я, Сиобейн, жена Пендрагона и дочь Эйрин, — зазвучал под древними сводами ее звонкий голос, — заявляю сегодня перед лицом своего клана… — она обвела взглядом обращенные к ней знакомые лица и снова обернулась к супругу. — что клянусь быть верной тебе, господин мой супруг, Гэлан Донегол!
Не в силах вымолвить ни слова, он молча смотрел на запрокинутое к нему лицо.
А принцесса потянулась к нему, не сводя пылающего взгляда, и провела пальцами по его щеке и губам.
— Отныне тебе принадлежит моя жизнь, моя вера и… моя любовь! Ибо весь остальной мир не нужен мне без тебя. — Она погладила его по руке. — Это сердце бьется только для тебя. — Ее прекрасные изумрудные глаза повлажнели от слез, губы дрожали. — Я люблю тебя, Гэлан! И буду любить вечно!
Потрясенный, Гэлан молча открывал рот, силясь что-то сказать, но с уст его не слетело ни звука. Судорога свела ему горло, а сердце билось так неистово, что казалось, вот-вот разорвется.
— Будь я на его месте, — проронил в неловкой тишине сэр Рэймонд, — я бы ее поцеловал!