Ирландская колдунья, стр. 67

— Что здесь творится?

— Вы выпейте сперва. — И Коллин со слезами на глазах подала ему кубок. Де Клер окинул повариху внимательным взглядом, но послушался и выпил кубок до дна. Только теперь Коллин махнула рукой на дверь и сказала: — Ступайте во двор и все поймете!

Реймонд посмотрел на распахнутую дверь и позабыл о хлебе. Он сам не помнил, как оказался на крыльце и спустился во двор.

Боже правый!

На небе вовсю сияло солнце!

Под ногами сквозь землю пробивалась молодая трава!

А по ту сторону крепостных стен почки на деревьях лопались под напором свежих листьев!

Реймонд обвел взглядом двор, те его уголки, что еще вчера были покрыты сором и пылью. У кухни какой-то виллан с таким упоением ковырялся в земле, будто боялся, что плодородный слой вот-вот исчезнет. Пучки травы были еще совсем маленькими, но зеленели так ярко, что было больно глазам. «Вот это волшебство так волшебство!» — подумал Реймонд. Он все еще не мог поверить своим глазам.

— Да, милорд, сегодня есть на что полюбоваться, — степенно произнес Дуган, тихо возникший рядом с де Клером. Реймонд ошалело уставился на ирландца.

— Ничего не понимаю… — Он вышел на середину двора и запрокинул голову, с наслаждением подставляя лицо солнечным лучам. Неужели это все случилось за одну ночь? — А где Фиона? Она уже видела?

— Да, видела!

Он резко обернулся навстречу чародейке.

— И как ты объяснишь это — после месяцев… нет, долгих лет холода и мрака?

В его голосе не было и следа гнева — только веселое недоумение.

— Проклятие снято! — объявил Дуган. Он не мог молчать, его буквально распирало от радости. — Я же говорил, что тут дело не обошлось без вас! — сказал он Фионе.

— Но я не виновата в том, что земля оставалась бесплодной! — с отчаянием возразила она. — Да, я вижу, что сегодня ночью проклятие было снято. Я не слепая! Но я ничего для этого не делала! Моей власти не хватило бы, чтобы его снять! — Она обвела глазами собравшихся вокруг вилланов — Я хотела снять проклятие, но у меня ничего не получалось! Неужели выдумаете, что я ничего не пыталась сделать? Реймонд положил руку ей на плечо, и она испуганно обернулась. Он коротко пересказал ей все, что узнал от Изольды.

— Но кто мог наложить такое проклятие? — Фиона пожала плечами. — Мои родители мертвы. У отца не было дара, а мать никогда не действовала кому-то во вред — Она сжала пальцами виски. — И почему Изольда ничего не рассказывала мне об этих голосах?

— Может быть, она не хотела делать твое горе еще тяжелее.

Фиона беспомощно оглянулась. Земля с каждой минутой становилась все зеленее, а ирландцы улыбались чародейке так добродушно, что ей становилось тесно в груди.

— Все эти годы они считали, что во всем виновата я! — с горечью сказала она и подняла на Реймонда растерянный взгляд — Разве я могла сделать такое? Ведь люди умирали от голода!..

— Я знаю, любимая. Я верю тебе. — Он осторожно обнял Фиону и погладил по спине, чувствуя, как ее медленно покидают тревога и страх. — Тебе больше не о чем беспокоиться! десять лет изгнания миновали, и земля снова ожила! И между прочим — тихим шепотом добавил он, — когда мы занимались любовью, в спальне было полно цветов!

Фиона шлепнула его ладонью по губам и оглянулась: а вдруг их кто-то слышит. Дуган с ухмылкой отошел в сторону. а Реймонд отвел ее руку и продолжал:

— Я всегда чувствую, как пахнет цветами, когда мы целуемся! А однажды ты на меня разозлилась, и в твоих следах оставались алые цветы! По-твоему, тут ты тоже ни при чем?

Чародейка молча покачала головой. Она не могла спорить с этим человеком. Теперь, когда он поверил в нее, отступать было поздно. Потому что он отдал ей свое сердце.

— Не пора ли начать новую жизнь? — прошептал Реймонд, ласково прижимая к себе Фиону. — Я люблю тебя! Займи то место что принадлежит тебе по праву, и стань снова леди Гленн-Тейза!

— Да, мой рыцарь, — отвечала она, чуть не плача. — Я согласна!

Глава 22

У Фионы было такое ощущение, словно она попала в царство грез: рассудок заволокло каким-то туманом, сквозь который пробивались лишь отдельные звуки. Все ее внимание было сосредоточено на Реймонде. Он не выпускал ее руки и осторожно ласкал пальцами ладонь. Эти размеренные, спокойные движения помогали ей справиться с душевным трепетом и сохранять внешнее спокойствие. Ведь Фиона до последней минуты боялась, что ирландцы не смирятся с этим союзом и заодно с матерью подвергнут гонениям ее дочь. Оказывается, она ошибалась. Сегодня в замке яблоку негде было упасть: столько народу собралось на их свадьбу. Кого-то из них Фиона знала в лицо, кого-то — нет, но все нарядились в свое лучшее платье. В толпе царила приподнятая, праздничная атмосфера.

Перед ними стоял священник и торжественно произносил слова христианских обетов. Однако Фиона и без них давным-давно отдала свое сердце Реймонду де Клеру. С того самого дня, как он впервые поцеловал ее, чародейка навек полюбила этого английского рыцаря. Ему пришлось отказаться от всего, чему его учили с детства, — ради веры в ее колдовской дар. Реймонд любил Фиону всей душой и готов был защищать чародейку и ее дочь даже ценой собственной жизни.

— Фиона! — с тревогой прошептал Реймонд. Он заметил, как подозрительно блестят у нее глаза, и еле слышно охнул, когда по бледной щеке скатилась прозрачная слезинка. — У меня разрывается сердце, когда ты плачешь!

— Это слезы радости, мой рыцарь! Я десять лет не давала им воли. Пусть прольются!

Реймонд с улыбкой прикоснулся губами к ее губам.

— Милорд! — укоризненно прошептал священник. — Мы же еще не кончили!

— Ну так поторопись! — в один голос воскликнули новобрачные — и вместе рассмеялись.

Он не отходил от Фионы ни на шаг и все время держал ее за руку. Кажется, кое-кто в толпе хихикал при виде таких нежностей, и даже Шинид не удержалась и прыснула в ладошку. Но Реймонду было все равно. Пусть себе смеются. Главное — быть рядом с этой непостижимой, прекрасной женщиной, подарившей ему такое счастье. Де Клер набрался терпения и ждал, пока священник закончит обряд, чтобы по праву назвать Фиону своей.

Их союз был предопределен самой судьбой. Теперь Реймонд знал это совершенно точно. И никогда об этом не забудет.

Внезапно, повисла неловкая тишина.

— Милорд! — прокашлявшись, напомнил священник. — Вы можете поцеловать невесту!

И Фиона, и Реймонд посмотрели на священника, как будто их застали врасплох. Святой отец широко улыбнулся и ободряюще кивнул.

— Жена! — воскликнул Реймонд, привлекая Фиону к себе.

— Муж! — отвечала она. И тут же добавила: — Лучше тебе поторопиться, де Клер! А то остынет праздничное угощение!

— Ни в коем случае! — прошептал он. И по его жаркому поцелую стало ясно: это ее, Фиону, он считает своим самым главным угощением в этот день!

Изольда вытирала слезы, и Коллин тоже плакала не таясь — к великому расстройству Гаррика, стоявшего рядом. Он даже обнял ее и чмокнул в макушку, чтобы утешить.

Внезапно в главном зале воцарилась абсолютная тишина, а потом раздались удивленные восклицания. Только Шинид засмеялась как ни в чем не бывало и захлопала в ладоши. А Алек пробормотал:

— Доживи я до ста лет…

Реймонд почувствовал, что что-то неладно, и оглянулся. Он легонько толкнул Фиону, и ее испуганный взгляд прошелся по стенам и потолку.

Сквозь камни пробивались буйные побеги винограда и диких цветов.

Они распускались прямо на глазах, а следом за ними появлялись все новые бутоны и почки, готовые раскрыться и наполнить воздух своим дивным ароматом. Фиона посмотрела на толпу, теперь уже не скрывая страха.

Реймонд погладил ее по щеке, заставил повернуться к себе лицом и произнес громко и четко, так, чтобы слышали все присутствующие:

— Слушайте меня! — Он обратился к ирландцам на их родном языке. — Пусть всякий убедится в могуществе вашей леди! С ней в Гленн-Тейз вернулась магия!