Болото (СИ), стр. 18

В тот же день Игорь купил коробку конфет и отправился в комнату ячейки «Ртуть», якобы заигрывать с Настей. Вернулся через час, смущенный и порозовевший, но довольный.

— Они согласны!

— А что это вы там делали целый час, сударь? — подколола его Саша.

— Чай пили с конфетами. У них красиво там, они все обои фломастерами раскрасили, цветы стоят…

Несколько дней после этого мы были подчеркнуто вежливы с «Алыми», а рыженькая веснушчатая Таня из ячейки «Ртуть» однажды у костра обмолвилась, что их ячейка наткнулась на клад.

Таня обладала редким даром притворяться наивной дурочкой, когда хотела. Она расширила глаза, придвинулась к огню и возбужденным полушепотом сообщила:

— Ой, а мы на прошлой неделе в Ист-Каменск ходили, музей разваленный обследовали… такое нашли…!

— Чего там можно найти? — недовольно отозвался я. — были мы там, все уже до нас разграблено.

— Там подвал был засыпанный! Мы весь день разбирали, а там дверь железная! Мы в скважину замочную посмотрели, там лазерных дисков — тьма! Целые, даже не запыленные!

— И что? Почему не принесли?

— Так говорю же, дверь железная, а у нас термитная паста кончилась. Вот завтра пойдем, петли срежем и принесем! Ой, там всем нам на билеты хватит и еще останется…

Костер едва освещал лица, но я хорошо увидел, как прищурился и подобрался Женька. Я отвернулся, чтобы он не заметил моей торжествующей улыбки: наживка была заглочена!

И действительно, как только девчонки отправились в путь, ячейка «Алых» начала сборы. Мы же были готовы давно, и отчалили вслед за «Ртутью» на следующий день.

По приблизительным расчетам, у нас было около четырех часов, чтобы организовать засаду на дороге, по которой пойдут «Алые». Девушки из «Ртути» на самом деле вовсе не собирались идти в Ист-Каменск; проведя ночь в проржавевшей, но еще прочной трансформаторной будке (однажды мы прятались в ней от медведя) они все утро просидели у костра, ожидая нас.

После совместного обеда девушки отошли на пару километров, а мы принялись сооружать простую и наглую ловушку: уложив на дорогу длинную петлю тонкого и прочного троса, мы старательно присыпали его дорожной пылью, а конец привязали к бетонному блоку, висящему на обрывках арматуры над краем обрыва. Потом мы залегли под сухим кустом, оставив Мишку дежурить возле бетонного блока, и принялись ждать…

Время тянулось убийственно медленно. Игорь обозревал окрестности в окуляр оптического прицела, Толик время от времени порывался закурить, но вспоминал, что он в засаде, Саша просто лежала на спине, глядя в небо, а я украдкой поглядывал на часы. Игорь толкнул меня локтем в бок:

— Максим… возьми-ка арбалет.

— А что?

— У меня руки дрожат.

— Ты чего это? — удивился Толик. — Мы целую стаю крыс завалили, уж с какими-то «Алыми» точно справимся!

— Да при чем здесь это… — мрачно ответил Игорь. — не понимаете, что ли? А если убьем кого-то случайно? Это ведь не крысы, это люди.

— Брось ты… никого не убьем. Поколотим немного и все.

— Все равно нехорошо.

— Блин, а что хорошо? Пусть и дальше нас и девчонок грабят?

— Тихо вы! — оторвался я от прицела. — Вон они, суки, идут.

"Алые" шли, ничуть не боясь, лениво помахивая пистолетами-пулеметами. Перекурив и посмотрев на часы, они спрятались в сухой траве на том же самом месте, где подстерегали нас — это было единственное место на многие километры, где мог спрятаться человек. Я вынул рацию и щелкнул переключателем несколько раз. Если «Алые» и заметят, сочтут обычными помехами. Через несколько секунд рация защелкала в ответ: девчонки выдвигались.

Похоже, в ячейке «Ртуть» обретались великие актеры: когда девчонки показались на дороге, даже я поверил, что они идут с богатой добычей. Рюкзаки были туго набиты, девчонки оживленно что-то обсуждали, радостно жестикулируя и совершенно не глядя по сторонам. С нашего пригорка хорошо было видно, как напряглись и приготовились «Алые»; наконец Женька выстрелил в воздух, и прежде чем девчонки успели достать оружие, их ватага взяла «Ртуть» в полукольцо.

— Давай! — прошептал я Толику.

— Рано еще… подожди, сейчас они рюкзак откроют…

Ситуация на дороге накалялась: Лена что-то злобно кричала в лицо Женьке, тот с усмешкой слушал ее. Когда ему надоело, Женька просто поднял пистолет-пулемет и короткой очередью выбил пыль из-под самых ног Лены. Лена взвизгнула и отскочила, «Алые» довольно заржали. Чуть не плача, Лена плюнула в их сторону и бросила свой рюкзак на землю. Женька подобрал его и принялся возиться с пряжками…

— Миша, готовься… — уже не таясь, сказал Толик, держа рацию левой рукой. — и… ДАВАЙ!

Женька наконец справился с замком, открыл рюкзак и спустя мгновение отбросил; дико вопя, он уронил пистолет-пулемет и двумя руками стряхивал с себя крупных, с детскую ладонь, не опасных, но проворных и цепких болотных жуков. В тот же миг за нашими спинами Мишка дал залп из огнемета по арматуринам, предварительно густо обмазанным термитной пастой, и когда они перегорели, бетонный блок с шумом рухнул в овраг.

Трос взвился из пыли, как потревоженная змея, и захлестнул ноги «Алым». Они упали разом, словно срезанные одним взмахом косы; Иринка тонко вскрикнула. Девчонки из «Ртути» быстро выбили оружие из рук упавших, и тут подоспели мы. Краем глаза я увидел, как Толик с размаху ударил не успевшего подняться Танка, и тут же я сам бросился на Женьку, все еще пытающегося стряхнуть с себя жуков. С невыразимым, звериным восторгом я ударил его в лицо раз, другой… и тут время остановилось. За тот неуловимый миг, что проходит от замаха до удара, я вдруг увидел очень многое.

Я увидел, что Женька — такой же мальчишка с сероватой из-за вечного тумана кожей, как я; на нем была та же джинсовая куртка с капюшоном, что и на каждом из нас, так же неумело зашитая крупными стежками на локтях. На его руке белел весьма знакомый шрам — когда-то подрался с крысой, как и каждый из нас. Я вспомнил, как плакал Женька, когда думал, что его никто не видит. Я вспомнил, что плакал и я. И четкая, холодная мысль вошла в мой мозг: "Господи, кому это нужно? Кто запихал нас сюда и стравил?"