Книга Одиночеств, стр. 11
Боре этому уж тридцать лет, но он до сих пор говорит, что привидения в карьере БЫЛИ. (Я, между прочим, и не сомневаюсь.)
Щ., тогдашняя подружка обоих детей и свидетель их подвигов, говорит: «Вот, смотри, получается, Ане было важно встретить пингвина. Сама по себе дорога в Африку ее не очень интересовала. Поэтому Аня огорчилась, когда поняла, что Африка дальше, чем она думала. И никуда не пошла. Такое разочарование!
А Боре, — говорит Щ., - было важно отправиться в экспедицию, собрать бутерброды, залезть на подъемный кран (само по себе — приключение и подвиг). Привидения были для него только предлогом. Поэтому все у него получилось.
Очень своевременное послесловие: любить следует путь, а не грядущий конечный пункт, чем бы он ни был».
Потом, правда, Щ. пустилась в дурацкие гендерные обобщения: «Дескать, вот, девочки всегда ТАК делают, а мальчики всегда делают ЭТАК».
Но это уже, конечно, ерунда. Люди все разные, и Ань обоего пола куда больше, чем обоего пола Борь.
При этом привидений, надо думать, куда больше, чем пингвинов.
На наш век хватит, пожалуй.
Эта книга посвящается С. и А.
После их визита морозильная камера моего холодильника представляет собой дивное зрелище. Там лежат:
— бутылка водки, принесенная гостями;
— полубутылки горилки, не допитой вчерашними гостями;
— пакеты с замороженным кормом для рыбок (они всегда там лежат).
Шерлок Холмс небось решил бы, что в доме проживает шибко пьющий Ихтиандр.
Эта книга посвящается Кеше,
с которым мы долго думали: как нам обустроить хомосапиенса? Ибо все происходит у человеков неправильно.
Особенно неправильно все происходит у человеков с эротикой и порнографией.
Надо бы, наверное, обклеивать эротическими фотообоями детские спальни. Совать младенцам фаллические погремушки и сиськожопые резиновые пищалки. Развешивать методические пособия с голыми тетями-дядями в яслях и детских садах. В каждой детской книжке хотя бы половина иллюстраций с сиськами-письками; ежели нет, издателям грозят такие штрафы — помыслить страшно.
Куклы тоже понятно какие должны быть. Плюшевые игрушки с плюшевыми половыми органами — это еще самый безобидный вариант. В идеале нужно просто отдать в детское пользование все экспонаты с витрин магазинов «Интим». Все лучшее, как говорится, детям.
В школе с первого класса и до десятого уроки полового воспитания ежедневно и неотвратимо, как математика. Контрольные, зачеты, экзамены и (помыслить страшно) летняя практика — по всей строгости законов природы.
К чему это все? — спросите.
Да просто есть надежда, что годам к семнадцати все это так надоест, что люди смогут наконец спокойно заняться другими интересными вещами. Наличие первичных и вторичных половых признаков у окружающих вдруг перестанет быть мучительной проблемой. То есть использовать оные прекрасные штуковины, конечно же, будут — с прежним удовольствием, но, надеюсь, без былого надрыва.
Мало останется, к примеру, охотников дежурить у окон женской бани, платить страшенные деньжищи стриптизерам обоего полу за демонстрацию полупрозрачного нижнего белья, читать косноязычные таблоиды, повествующие о половой жизни знаменитостей, и ломиться в мировую ЦэЦэ ради одного лишь счастья озадачить первую попавшуюся поисковую систему словом «секс».
А то ведь у большинства вся жизнь практически на утоление детского информационного голода уходит. Хотя, казалось бы, не так уж сложно в этом смысле у людей все устроено.
Эта книга посвящается Ч.,
с которым мы однажды говорили о том, что некоторые вещи, если их вовремя не описать словами, не высказать вслух, не размножить на всех мыслимых и немыслимых ксероксах, так и не родятся, останутся несбывшимися.
А некоторые вещи, напротив, ни в коем случае нельзя пересказывать — исчезнут на фиг от первой же неосторожной фразы.
Ясен пень, великая наука — отличать первые от вторых, ни в коем случае не перепутать.
Простых, внятных правил, типа «жи-ши пиши через и», — то ли не существует вовсе, то ли мне пока не попадались правильные учебники.
И все же это у меня почти всегда получается. По крайней мере, в последнее время.
Ну, хоть это.
Эта книга посвящается NN,
который рассказал мне дивный случай из чужой прекрасной жизни.
Одного астролога, знакомого NN, пригласили принять участие в какой-то научной конференции. Он сдуру согласился, а когда приехал, выяснил, что на конференцию собрались ученые астрономы со специальной целью: доказать в очередной раз всему человечеству, что астрология — не наука. И его позвали, оказывается, в качестве мальчика для битья. Чтобы пинать на глазах у почтеннейшей публики.
Ему это все, конечно, не понравилось. Но ехать обратно было по какой-то причине нельзя. Вероятно, дорога была оплачена организаторами — ну, как водится, нужно отработать.
В первый же день за завтраком мудрый астролог громко сказал неодобрительно разглядывающим его астрономам: «А знаете ли вы, господа, что астрология — вовсе не наука?»
Господа опешили. Они-то рассчитывали сами эту фразу твердить дружным хором на протяжении трех суток, с утра до ночи, чтобы заезжему гостю, колдуну проклятому, было больно и обидно — поделом ему!
— А что же это такое, если не наука? — спрашивают наконец.
— Астрология — это искусство, — объявил астролог.
И тогда астрономы расслабились, обрадовались, стали подсаживаться за его столик, знакомиться, хлопать по плечу, благодарить.
Никакого публичного избиения так и не вышло. Напротив, астрономы то и дело подкарауливали гостя в темном коридоре и, смущенно озираясь по сторонам, просили составить гороскоп — им и членам их семей. Потому что если астрология не наука, а искусство — значит, выходит, вполне можно ученому человеку ею пользоваться. Это, выходит, вроде как в кино ходить или книжку читать. Ничего страшного.
Вдохновившись этим примером, спешу заверить всех заинтересованных лиц: то, чем занимаюсь я, конечно же, не литература. Совсем не литература. Ни в коем случае не литература. Упаси боже.
Так, искусство…
Эта книга посвящается девочке Асе четырех лет,
которую занятые родители отправили на лето в деревню к прабабушке. Старушка, как это принято в наших широтах, добрая душа и религиозная дурища.
Результат вышел восхитительный. Приехав навестить ребенка, родители слышат следующее теологическое рассуждение.
— Бог, — говорит ребенок, — о нас заботится. Как бабушка о курочках и свинках. А потом он нас кушает. Как мы с бабушкой курочек и свинок.
Одно из множества удивительных детских открытий.