Принц крови, стр. 59
— Городская стража! — крикнул Боуррик. — Они пытаются вломиться в эту дверь.
Он проскользнул мимо первого вышибалы как раз в тот момент, когда благодаря ворам, без устали колотившим в дверь снаружи, ножка стула чуть не выскочила из дверной ручки.
— Вороватые ублюдки! — воскликнул вышибала. — В этом месяце мы уже платили.
Боуррик дружески подтолкнул его к двери.
— Это жадное отребье хочет потрясти вас еще раз. — Второй вышибала пытался схватить Боуррика, но принц взял его за локоть и повернул вслед за первым. — Там их десять человек, и все вооружены! Они говорят, что вы еще не заплатили дополнительный налог на юбилей.
К этому времени привлеченные шумом клиенты заведения начали открывать двери и выглядывать в зал, чтобы посмотреть, что происходит. При виде вооруженных людей двери захлопнулись, завизжала какая-то девушка, и поднялась паника.
Третий вышибала, пытаясь остановить непрошеных гостей, размахнулся дубинкой. Боуррик едва успел поднять правую руку, чтобы принять удар на наручь, но от удара рука занемела. Ничего лучше не придумав, Боуррик заорал во все горло:
— Спасайся кто может!
Все двери, выходившие в зал, распахнулись. Третий вышибала пытался огреть Боуррика дубинкой еще раз, но Гуда оглушил его ударом ручки кинжала по затылку.
Боуррик толкнул вышибалу прямо на толстого купца, который пытался сбежать, ухватив свою одежду в охапку.
— Это отец твоей девчонки! — крикнул он купцу. — Он поклялся убить тебя!
Купец глянул на него круглыми от ужаса глазами и кинулся на улицу, все еще голый, сжимая одежду в руках. Заспанная женщина, которой на вид было далеко за сорок, выглянула из комнаты.
— Мой отец? — спросила она.
— Городская стража! — закричал тут Сули во весь голос.
Задняя дверь распахнулась, и воры ворвались в заведение, сталкиваясь с голыми девицами, юнцами, с опьяненными наркотиками клиентами и двумя очень злыми вышибалами. Суматоха в зале улеглась, когда на галерее появились еще двое мужчин. Они требовали, чтобы им объяснили, что здесь происходит.
— Религиозные фанатики! — закричал Боуррик. — Они хотят освободить ваших рабов. Там напали на ваших людей. Помогите им!
Гуда, Сули и Накор кое-как выбрались из свалки в зале и подбежали к двери. Голый купец, удиравший вдоль по улице, вызвал любопытство городской стражи, и, когда Боуррик распахнул дверь, за ней стояли два солдата.
— Господа! — тут же закричал принц. — Это просто ужас! Кухонные рабы взбунтовались и убивают клиентов. Они накачались наркотиками и теперь сильнее самых сильных воинов. Вы должны послать за помощью!
Один стражник, выхватив меч, бросился внутрь заведения, тогда как другой достал свисток и дунул в него. Через несколько секунд после сигнала в притон вбежали еще десять стражников.
В двух кварталах от веселого дома Боуррик и его товарищи сидели в темной таверне. Гуда стянул шлем и так приложил его об стол, что шлем подпрыгнул.
— Я еще не снес твою голову только потому, — сказал он, указывая на Боуррика, — что меня бы тут же арестовали.
— Почему ты так хочешь меня побить? — спросил Боуррик.
— Потому что ты все время делаешь глупости. Бешеный, из-за которых мы можем погибнуть!
— Это было очень весело, — заметил Накор.
Гуда и Боуррик в изумлении уставились на него.
— Весело? — переспросил Гуда.
— Я много лет так не веселился, — ответил маленький человек ухмыляясь.
Сули выглядел так, словно сейчас упадет от изнеможения.
— Хозяин, что мы теперь будем делать?
Боуррик немного подумал и покачал головой:
— Не знаю.
Глава 15. ЗАПАДНЯ
Эрланд подошел к двери. Здесь стояли стражники — человек двенадцать, но никто не стал его спрашивать, зачем он пожаловал в личные покой принцессы Шараны. У входа в приемную Эрланд нашел лорда Нирома, вельможу, который исполнял обязанности мастера церемоний, представляя Эрланду принца Авари на въезде в верхний город Кеш.
— Добрый вечер, ваше высочество, — дружелюбно улыбнулся дородный вельможа и поклонился. — Всем ли вы довольны?
Эрланд улыбнулся и ответил поклоном, который вовсе не обязан был делать, учитывая разницу их положений.
— Ваша щедрость временами просто ошеломляет меня, господин мой, — ответил он.
Оглянувшись, вельможа взял Эрланда под руку.
— Не могли бы вы мне уделить одну минутку, досточтимый принц?
— Только одну, — отвечал Эрланд, увлекаемый в альков, подальше от глаз слуг и стражи. — Мне бы не хотелось заставлять принцессу ждать.
— Понимаю, ваше высочество, понимаю. — Он улыбнулся, и чувство осторожности подсказало Эрланду, чтобы он не очень доверял открытой общительности этого сановника: ни один человек, занявший столь высокий пост при дворе, не мог не быть коварным. — Я хотел сказать, ваше высочество, что с вашей стороны будет любезно и даже милосердно сообщить ее императорскому величеству ваше желание видеть молодого Разаджани, сына лорда Килавы, прощенным за его выходку против вас. — Эрланд не ответил, и Ниром, видя, что принц не хочет говорить, продолжал:
— Мальчишка глуп — здесь я с вами согласен. Однако виновен не он, а некие лица, приближенные к принцу Авари и подстрекавшие юнца. — Ниром оглянулся, словно опасаясь, что его могут подслушать. — Авари родился позже Сойаны, так что по закону наследовать императрице должна принцесса. Но хорошо известно, что многие опасаются слишком долгого правления, женщин: в большинстве народностей, входящих в состав Империи, существует суровый патриархат. Посему некие заблудшие души хотели бы обострить отношения между Авари и его сестрой. Юный Разаджани подумал, а еще скорее, недолго думая, решил показать императрице, что Авари не из тех, кто боится Королевства Островов, хотя и настаивает на мирных отношениях между странами. Его поступок был глупым, необдуманным, непростительным, но я уверен, что это другие спровоцировали его, вообразив, что Авари такое понравится… Эрланд еще немного помолчал.
— Я подумаю, — наконец ответил он. — Я поговорю с моими советниками, и, если мы решим, что престижу нашей страны не будет нанесен урон, обращусь к вашей императрице.
Ниром схватил руку принца и поцеловал его перстень — знак принадлежности к королевской семье.
— Ваше высочество очень великодушны. Может быть, когда-нибудь мне выпадет честь посетить Рилланон. Когда я приеду, то с радостью расскажу всем, какого милосердного и мудрого правителя готовит им Судьба.
Эрланд не мог больше терпеть эту лесть, поэтому молча кивнул и, оставив сановника, пошел к двери в покои принцессы Шараны. Принц велел доложить о себе ожидавшему у двери слуге и был проведен в приемную, равную по величине аудиенц-залу принца Аруты.
Эрланду поклонилась молодая женщина. Ее темные волосы имели рыжеватый оттенок, нехарактерный для чистокровных.
— Ее высочество просит вас присоединиться к ней в саду, господин мой.
Эрланд пропустил ее вперед и залюбовался грациозным покачиванием бедер, едва прикрытых короткой юбочкой. Почувствовав возбуждение при мысли о предстоящем свидании, Эрланд задумался над теми словами, которые сказал ему Джеймс на прощание:
— Как и ты, она когда-нибудь станет править своей страной, поэтому не забудь — она ничего не станет делать просто так. Она может выглядеть как двадцатидвухлетняя девушка, да и вести себя так же, но еще при твоей жизни она может стать императрицей Кеша, и мне кажется, что ее образование не уступает твоему, а может, и превосходит его. — Джеймс необычайно сильно тревожился. Даже для его вечно подозрительного характера это было непривычно. — Будь осторожен. Не теряй голову в нежных объятиях, друг мой. В душах этих людей живет такая же привычка к убийству, как и в душе любого уличного грабителя в Крондоре.
Подойдя к беседке Шараны, Эрланд подумал, что ему нелегко будет помнить о словах Джеймса. Под шелковым балдахином на груде подушек лежала принцесса; вокруг неб стояли четыре служанки, готовые исполнить любое ее желание. Вместо короткой юбки и жилета, которые были на ней во время официальной церемонии, Шарана была одета в простое платье, застегнутое над грудью брошью, изображавшей золотого сокола. Платье было почти прозрачным; когда принцесса встала, чтобы приветствовать Эрланда, оно распахнулось впереди, открыв взорам соблазнительный вид юного женского тела. Произведенное впечатление по силе значительно превосходило впечатление от созерцания просто обнаженного тела, которое можно было видеть при дворе повсюду. Эрланд легко поклонился — как гость хозяйке, а не как подданный правителю. Он взял протянутую принцессой руку.