Гнев короля демонов, стр. 55

Она игриво ущипнула его за щеку и сказала:

— Одиноко. Когда тебе снова во дворец?

Эрик улыбнулся.

— До завтрашнего полудня я там не нужен.

Китти чуть не завизжала от восторга.

— Я сегодня с утра, так что через два часа уже освобожусь. Возьми чего-нибудь поесть и не пей слишком много с этими отбросами общества, потому что у меня на тебя свои планы.

Эрик покраснел, а те, кто услышал это замечание Китти, громко расхохотались.

Эрик подошел к столику, за которым сидели сержант Альфред и люди из отряда Эрика. Эрик подвинул себе стул, и одна из девушек принесла кувшин эля и чистую кружку. Она собрала пустые кружки и предоставила мужчин самим себе.

— Чего такой мрачный? — спросил Эрик.

— Приказы, — сказал Альфред.

Другой солдат, капрал из Родезии по имени Мигель, сказал:

— Мы выступаем завтра на закате.

Эрик сделал большой глоток.

— Так.

Альфред сказал:

— Начинается.

Другие солдаты закивали.

Эрик, единственный из присутствующих, кто был с Кэлисом в Новиндусе, сказал:

— Нет, началось это давным-давно. — Он посмотрел вдаль, потом на своих товарищей и сказал:

— Только теперь это начинается у нас.

Китти уткнулась лицом в плечо Эрика.

— Как меня бесит, что ты должен завтра уйти.

— Я знаю, — сказал Эрик.

— Что стряслось?

— А с чего ты взяла, будто что-то стряслось?

Они лежали в относительном уединении в комнате Китти. Эрик мог бы позволить себе снять комнату, но все его детство прошло на таком же чердаке, и поэтому ему нравился запах сена и животных, кожи и железа.

Китти сказала:

— Эрик, я тебя знаю. Ты взволнован.

Эрик обдумал свои слова. Наконец он сказал:

— Ты знаешь дорогу из города?

— Ты имеешь в виду, где ворота? — дурачась, спросила она.

— Нет, я имею в виду, ты смогла бы найти дорогу, если город закроют?

Китти приподнялась на локте и посмотрела на своего возлюбленного.

— Зачем?

— Просто ответь: могла бы?

— Так, чтобы не столкнуться с Мошенниками, вероятно, нет.

Эрик тщательно взвесил следующие слова, потому что то, о чем он собирался говорить, граничило с изменой, по крайней мере было прямым невыполнением приказа.

— Могу я тебя попросить об одной вещи?

— О чем угодно.

— Когда праздник на следующей неделе начнет подходить к концу, как раз перед закатом…

— Да? — нетерпеливо сказала она.

— Найди дорогу из города; пойди с фермерами из окрестных деревень, они как раз отправятся по домам.

— Как это? — недоуменно спросила Китти.

— Я не могу тебе точно сказать почему, но я не хочу, чтобы ты оставалась в Крондоре после Банаписа.

— Ты имел в виду — не хочешь сказать. Что все это значит?

— У герцога Джеймса наверняка на всех воротах города свои агенты, и кроме того, что они ищут врагов, они, по моим предположениям, имеют также приказ не давать тебе и всем, кого он еще заставил служить, смыться. Банапис — лучшая возможность выйти из города.

— Почему я должна уехать из Крондора? — сказала Китти.

— Потому что, если ты не уедешь, ты можешь погибнуть. Я не могу сказать больше.

— Ты меня пугаешь, — сказала она. Эрик никогда не слышал, чтобы Китти чего-то боялась, так что слова ее имели вес.

— Хорошо. Ты должна бояться того, что я не могу сказать из-за длинных ушей герцога Джеймса. Как выйдешь из города, иди в имение Ру и спрячься у него. Я сделаю так, чтобы он вывез тебя с запада. И никому ни слова.

— А где будешь ты, пока я буду прятаться на востоке?

— На войне.

Эрик почувствовал, что она обмякла в его руках, и горячие слезы Китти упали ему на грудь.

— Мы теперь не скоро увидимся, да?

Он прижал ее к себе, погладил по головке и поцеловал в щеку.

— Я не знаю. но это не значит, что я не буду стараться, любовь моя вина поцеловала его в ответ.

— Я хочу забыть то, что ты мне сказал.

— Можешь забыть до Банаписа. — сказал Эрик.

— До Банаписа, — эхом повторила Китти.

ГЛАВА 12. СЕРЕДИНА ЛЕТА

Ру указал вперед.

— Совсем не похоже на Равенсбург, правда?

Эрик сказал:

— Это точно.

Внутренний двор был заполнен знатными гостями, ожидающими начала празднования Банаписа, Дня Середины Лета, которое по традиции начиналось в полдень. Эрик поглядел вокруг, и им овладели противоречивые эмоции; Банапис всегда считался самым счастливым днем в году, днем, когда все в Королевстве становились на год старше. Этот день был посвящен питью, азартным играм, любви, танцам и всему, что связано с удовольствиями. Слуги после полудня были свободны и, как только столы для гостей были накрыты, могли присоединиться к господам или податься в город, где тоже можно было неплохо повеселиться.

В Равенсбурге праздник проходил значительно менее официально. Слуги за ночь и утро успевали приготовить угощение, потом бюргеры, члены местного собрания Виноградарей и Виноделов, выходили на улицы, и начинался праздник. Все в этот день сообща закатывали пир горой, и каждый вносил свою лепту, кто сколько мог. Все припасы расставляли на общем столе, и в полдень начинался кутеж.

Здесь же, в Крондоре, были слуги, чье время праздновать наступало лишь после того, как принц и его семья удалятся спать. Некоторым из них разрешалось уйти пораньше, но потом они были обязаны вернуться, чтобы сменить других. Независимо от того, какие традиции существовали в других частях Королевства, королевская семья никогда не оставалась без прислуги.

Эрику выпало донести до сведения солдат, что они должны воздерживаться от чрезмерных возлияний и что всякий, кто вернется в казармы заметно пьяным, непременно будет наказан. Само по себе это вряд ли остановило бы молодых солдат, но пустили слух, что преступники в наказание будут целый день трудиться на строительстве нового причала в гавани.

И это было причиной мрачности, овладевшей Эриком. В глубине души он не мог забыть о предстоящей битве и беспокоился о том, удастся ли Китти скрыться из города.

Его мучила совесть. Он должен был прямо пойти к лорду Джеймсу и попросить его отослать Китти, но боязнь отказа толкнула Эрика на ослушание. Он убеждал сам себя, что Джеймс открыто не запрещал Китти покидать Крондор, следовательно, нет никакой измены, но Эрик знал, что есть негласный закон, и нарушить условия службы лорду Джеймсу все равно что нарушить присягу.

И все же какой-то частью своего сознания он понимал, что все это пустое и для него нет ничего важнее безопасности этой девушки, так же как безопасности матери и ее мужа Натана. Китти отнесла бы в Равенсбург письмо, подумал Эрик, если Ру даст ей приют. В письме он сказал бы Натану, чтобы тот увез Фрейду на Восток.

Эрик понимал, что, если Королевство падет, в Мидкемии не будет безопасных уголков, но он знал, что война рано или поздно дойдет до Даркмура, и даже если потом Королевство победит, Равенсбург стоит не на той стороне гор, на какой надо. Его обязательно захватит враг.

Ру спросил:

— В чем дело?

Понизив голос, Эрик сказал:

— Отойдем на минутку.

Ру жестом показал Карли, что они с Эриком отлучатся, и она кивнула. Дети были отмыты до блеска и вели себя благовоспитанно, поскольку Ру как один из самых преуспевающих торговцев был в числе Знатных гостей на частном приеме принца Патрика, посвященном празднованию Банаписа.

Дункан Эйвери увлеченно беседовал с Сильвией Эстербрук, и Эрик машинально подумал, уж не специально ли Ру приставил к девушке своего невоспитанного кузена, чтобы усыпить бдительность Карли.

— В чем дело? — спросил Ру.

— Э… — протянул Эрик и вдруг сказал:

— Я вижу, с вами Элен Джекоби и ее дети.

— Да, — ответил Ру. — Они быстро вошли в мою жизнь. — Он усмехнулся. — Вообще-то Элен — замечательная женщина, и они с Карли спелись. А дети возятся все вместе, как котята в мусорной корзине. А теперь выкладывай, что у тебя на уме. Ведь не об Элен Джекоби ты собирался со мной поговорить. Я тебя слишком хорошо знаю, Эрик фон Даркмур; я твои лучший друг, ты еще не забыл? Тебе нужна помощь. Ты никогда не умел просить об услуге, так что давай, не тяни.