Гнев короля демонов, стр. 21
Продолжая свой рассказ, Уильям едва не засмеялся:
— Вообразите только, какой переполох подняли все наши нобили, когда выяснилось, что она не только кешийка, но и дальняя родственница одного из самых знатных лордов среди пустынников Джал-Пура. Только железная воля принца Аруты вынудила двор ее принять.
Уильям вздохнул.
— В тот день, когда она приехала, начались всякие сложности, о которых я не могу говорить. Скажу лишь, что мы оба сильно изменились за эти два года, к нашему взаимному удивлению. Оказалось также, что мои чувства не угасли, и я с удивлением обнаружил, что за эти два года ее отношение ко мне стало иным. Мы полюбили друг друга.
Эрик молчал, и Уильям на мгновение забыл о нем, увлекшись своими мыслями. Потом он коротко сказал:
— Мы пробыли вместе шесть лет.
— А потом?
— Она умерла.
Эрик сказал:
— Если вы не хотите об этом говорить…
— Не хочу, — оборвал его Уильям.
Эрик смутился.
— Хорошо, я пойду, сэр, я не хотел бередить старые раны.
Уильям отклонил его извинения:
— Вы тут ни при чем. Эти раны всегда со мной, они не заживают.
Это одна из причин, по которой я так и не женился. Уже подойдя к двери, Эрик спросил:
— Простите, что я спрашиваю, сэр, но как ее звали?
Не глядя на Эрика, Уильям ответил:
— Джезарра.
Эрик закрыл за собой дверь. И пока он шел по коридору, ведущему во двор, в ушах его продолжал звучать рассказ Уильяма. Так и не найдя ответа на вопрос, как же ему поступить, Эрик решил не копаться в своих чувствах к Китти — жизнь сама расставит все по своим местам.
ГЛАВА 5. ЭЛЬВАНДАР
Томас сидел неподвижно.
Король Редтри, Арон Эаранорн на языке эльфов, говорил:
— Все эти годы, с тех самых пор как мы покинули Северные Земли, чтобы вернуться, мы пытались понять наших кузенов. — Предводитель гламредхелей, «сумасшедших» эльфов, которые много лет назад уехали, чтобы обосноваться в Северных Землях Королевства, пристально посмотрел на Агларану. — Мы кланяемся вам как правительнице этих мест, леди, — он сделал правой рукой плавный жест, — как королеве Эльвандара. Но мы ни в коем случае не согласимся, если вы захотите нами править.
Томас поглядел на жену. Правительница эльфов Эльвандара одарила самой нежной улыбкой воина, который правил своими последователями почти столько же лет, сколько она правила на полянах эльфов.
— Эаранорн, вам пока никто ничего не предлагает, — возразила она. — Те, кто захотел приехать в Эльвандар по зову древней крови или в гости, могут уехать в любое время. Только те, кто захотел остаться здесь по собственной воле, должны подчиняться нашей власти. Прежний король выпятил подбородок.
— В этом-то все и дело, не так ли? — Он посмотрел на собравшихся в зале эльфов — членов Совета королевы: на Тахара, ее старшего советника; на получеловека Томаса, военачальника и принца-консорта; на Акайлу, предводителя эльдаров, которые оставались в мире Келевана, пока их не нашел волшебник-человек Пуг; на других, в том числе на самого Пуга и его спутницу, Миранду. После долгого молчания старый король спросил:
— И куда же нам теперь идти? Назад в Северные Земли к своим менее щедрым кузенам?
Томас поглядел на Пуга, своего друга детства, названого брата и союзника в Войне Провала, и прочел по его глазам, что ему тоже очевиден ответ: этим «диким» эльфам идти больше некуда.
Томас сосредоточил свое внимание на Акайле, чьи познания и сила всегда поражали Пуга, и еле заметно поднял палец, так что волшебник из рода людей едва уловил этот жест. Акаила наклонил голову на одну десятую дюйма, и все же королева ответила ему чуть заметным поклоном.
— Зачем вам вообще уходить? — спросил лидер эльдаров, тех древних эльфов, которые были ближе всех к Повелителям Драконов и сохранили их мудрость и знания. — Вы нашли своих потерянных родичей после ста лет, прожитых в изоляции, и никто не стремится вновь возвращать вас в рабство, и тем не менее вы недовольны. Могу я узнать почему?
Редтри тяжело вздохнул.
— Я старик. — Тут Тахар, Акаила и некоторые другие зашлись смехом в беззлобном, но искреннем веселье. — Хорошо, мне всего лишь триста семьдесят лет от роду, в то время как некоторым из вас вдвое больше, но дело в том, что Эддерский Лес в Северных Землях — гиблое место, где вдоволь опасностей и мало пищи. Вам здесь, в изобильном Эльвандаре, этого не понять. — Он поежился, как будто его пугало одно воспоминание об Эддере. — Мы не говорим уже о том, что у нас нет ни Ткачей заклинаний, ни заживляющего волшебства, как у вас в Эльвандаре. Здесь неглубокая рана заживает, если дать воину отдохнуть и хорошо его кормить; там гнойное воспаление убивает раненого так же верно, как вражеская стрела. — Он сжал руку в кулак, и в словах его зазвучал гнев. — Я похоронил жену и сыновей. По своему жизненному опыту я очень стар.
Миранда прошептала Пугу: «И очень болтлив». Она подавила зевок. Пуг старался сдержать улыбку, слушая прочувствованные речи старого короля, но он, так же как Миранда и прочие, слышал рассказ о сражениях и утратах Редтри по многу раз в месяц за то время, что они жили среди эльфов.
Калин, старший сын Аглараны и наследник ее трона, сказал:
— Я полагаю, за последние тридцать лет мы доказали свою доброжелательность, король Редтри. Мы оплакиваем ваши потери, — другие члены совета дружно кивнули в знак согласия, — и все же здесь наилучшие условия для процветания вашего народа, коль скоро вы вернетесь в сердце нашей расы. Во время Войны за Прорыв и Большого Восстания мы потеряли многих своих людей, они теперь покоятся на Благословенных Островах, и все же судьба вознаградила нас тем, что привела вас сюда к нам. В итоге весь род эльфов оказался в выигрыше.
Редтри кивнул.
— Я думал о судьбе своего народа. — Казалось, у короля чуть поубавилось спеси. — Сына у меня нет. — Поглядев на Калина, он сказал:
— Мне нужен наследник.
Молодой воин гламредхелей подошел к своему королю и передал ему кожаный мешок, затянутый веревкой.
— Это знак моего титула, — сказал Редтри, развязывая мешок. Насколько эльфы вообще могут показывать свое удивление, настолько были удивлены собравшиеся советники. Внутри был пояс изумительной красоты: шелковые нити, которые, как показалось Пугу, были даже и не из шелка, поддерживали драгоценные камни поразительной чистоты и яркости, собранные причудливым узором. — Аслтхнатх! — провозгласил Редтри.
Пуг внимательно изучил пояс и шепнул Миранде:
— Это вещь обладает волшебной силой.
— Да что ты? — сухо сказала она.
Пуг поглядел на нее и увидел, что она едва ли не в открытую смеется над ним, и снова в нем возникла уверенность, что ее сила и знание больше, чем она хотела показать.
Акайла встал со скамьи и подошел к Редтри.
— Можно посмотреть? — спросил он.
Редтри вручил ему пояс. Он внимательно рассмотрел его, после чего повернулся к Тахару со словами:
— Это великое и необыкновенное волшебство. Вы не знали о его существовании?
Тахар, старший среди королевских Ткачей заклинаний, покачал головой. С легким раздражением он спросил:
— А вы знали?
Акайла засмеялся тем смехом, какой часто доводилось слышать Пугу в течение года, который маг прожил с эльдарами в Эльвардейне, лесе-близнеце Эльвандара, чудесным образом укрытом под шапкой льда в мире Келеван. В этом смехе не было ничего обидного, но в словах Акайлы присутствовал слабый налет иронии.
— Это верно. — Он снова повернулся к Редтри, и правитель гламредхелей слегка кивнул. Акайла вернулся на место, и Тахар спустился вниз. Хотя Акайла был, бесспорно, самым старшим и опытным среди королевских советников, все-таки он был вновь прибывший, и самым главным из советников Аглараны был Тахар.
Когда Тахар взял пояс и повернулся, чтобы поднести его Калину, Редтри сказал:
— Пояс носят на высоком совете, и он переходит от короля к сыну. Так же, как когда-то мой отец передал мне этот пояс, провозгласив меня наследником престола, так теперь я передаю его вам, принц Калин.