Императорский Рим в лицах, стр. 32

В момент своего провозглашения императором Отон держался очень театрально. «Он простирал к толпе руки, склонялся перед ней в почтительном поклоне, посылал воздушные поцелуи и, стремясь стать владыкой, вел себя, как раб» (Тац. Ист. I, 36).

«Спокойствие, однако, не возвратилось. Рим был полон звона оружия и выглядел, как город, охваченный войной. Сообща преторианцы больше не затевали никаких смут, однако поодиночке и тайком воины, действуя якобы от имени и в интересах государства, продолжали нападать на дома наиболее знатных, богатых и вообще чем-либо выделяющихся граждан, к тому же по городу распространился слух, будто в Рим проникли легионеры Вителлин, чтобы выведать настроения различных группировок, и многие этой сплетне верили. Поэтому все всех подозревали, и даже разговоры, которые люди вели у себя дома, при закрытых дверях, не были полностью безопасны.

Но больше всего страху натерпелись те, кому приходилось принимать участие в государственных делах: какую бы весть ни принесла молва, каждый старался настроиться на нужный лад и придать своему лицу подходящее к случаю выражение, как бы кто не подумал, что он легкомысленно относится к дурным известиям или недостаточно обрадован хорошими. Особенно сложно было держать себя на заседаниях сената, где молчание могло показаться строптивостью, а независимость – подозрительной. Впрочем, Отон, который еще недавно сам был частным лицом и вел себя точно так же, хорошо знал цену всем этим уловкам. На разные лады все называли Вителлия врагом и изменником, наиболее дальновидные ограничивались обычными словами порицания, другие, хотя и осуждали его более резко, но старались, чтобы их слова прозвучали неотчетливо или утонули бы в общем шуме» (Тац. Ист. I, 85). «С этого времени все делалось по произволу преторианцев. Даже префектов (высших начальников) они стали выбирать себе сами. Воины требовали отменить плату за предоставление отпусков, по традиции взимавшуюся центурионами (командирами центурий – отрядов, состоявших из 60 человек) и превратившуюся для рядовых преторианцев в ежегодную подать. Никак не меньше четвертой части воинов каждого манипула (отряд из двух центурий), уплатив центуриону определенную сумму денег, постоянно уходили с его разрешения в город или слонялись без дела по лагерю. В состоянии ли преторианцы внести такую сумму, откуда они ее достанут – это никого не интересовало, и им приходилось, чтобы оплатить свое право на отдых, заниматься разбоем или выполнять унизительные работы, обычно поручаемые рабам. Воинов же, имевших свои деньги, центурионы преследовали и донимали нарядами до тех пор, пока те не соглашались заплатить за отпуск. Когда эти люди, в прошлом зажиточные и трудолюбивые, возвращались в свой манипул, растратив все деньги, привыкнув к безделью, развращенные нищетой и распутством, они жадно искали возможности ввязаться в заговоры, распри и даже в гражданскую войну. Отон понимал, однако, что, удовлетворивши требования воинов, он рискует настроить против себя центурионов, и поэтому обещал ежегодно выплачивать деньги за отпуска из своей казны, – мера, бесспорно, правильная, и которую впоследствии лучшие из императоров превратили постепенно в постоянно действующее правило» (Тац. Ист. I, 46). «Отон, вопреки всеобщему ожиданию, не предавался ни утехам, ни праздности. Отказавшись от любовных похождений и скрыв на время свое распутство, он всеми силами старался укрепить императорскую власть. Правда, такое его поведение внушало еще больший ужас, ибо все понимали, что добродетели эти показные, а его порочные страсти, если им снова дадут волю, окажутся еще страшнее, чем прежде» (Тац. Ист. 1, 71). «Бешеных вожделений Отона римляне боялись больше, чем ленивого сластолюбия Вителлия» (Тац. Ист. II, 31).

В отсутствие Вителлия и Отона их войска 14 апреля 69 г. вступили в ожесточенную битву при селении Бедриаке (около Кремоны в Северной Италии). Войска незадачливого Отона были полностью разбиты, а ему самому в скором времени пришлось покончить с собой. По свидетельству Диона Кассия, перед смертью он сказал слова немногие, но достойные: «Справедливее умереть одному за всех, чем всем за одного» (Дион Касс. 64, 13). Плутарх пишет: «Прах Отона предали земле и поставили памятник, не вызывающий зависти ни своими громадными размерами, ни слишком пышною надписью. Я был в Бриксилле и своими глазами видел этот скромный надгробный камень с надписью: «Памяти Марка Отона».

Его жизнь порицали многие достойные люди, но не меньшее их число восхваляло его смерть. Он прожил нисколько не чище Нерона, но умер гораздо благороднее» (Плут. От. XVIII).

Вителлий

После самоубийства Отона Вителлий остался единственным императором.

«Между тем Италия терпела беды и страдания еще худшие, чем во время войны. Рассыпавшиеся по стране вителлианцы крали, грабили, насиловали; жадные и продажные, они любыми правдами и неправдами старались захватить побольше и не щадили ни имущества людей, ни достояния богов. Находились и такие, что переодевались воинами, дабы расправиться со своими врагами. Легионеры, хорошо знавшие местность, выбирали самые цветущие усадьбы и самых зажиточных хозяев, нападали на них и грабили, а если встречали сопротивление, то и убивали; командиры понимали, что сами находятся во власти воинов и не решались запрещать им что бы то ни было» (Тац. Ист. II, 56).

Авл Вителлий был не таким человеком, который способен был справиться с этим разгулом безвластия.

Несерьезный и порочный, Вителлий мог быть и очень жестоким, и весьма добродушным. В молодости он был приспешником разврата Тиберия, а в последующие годы был в милости у Калигулы, Клавдия и Нерона.

Став властителем Римской империи, Вителлий не придумал ничего лучшего, как объявить, что для него образцом императора будет Нерон (см. Свет. Вит. 11).

Самым выдающимся качеством Вителлия была его страсть к еде.

«Пиры он устраивал по три раза в день, а то и по четыре, и на все его хватало, так как всякий раз он принимал рвотное. В один день он напрашивался на угощение в разное время к разным друзьям, и каждому такое угощение обходилось не менее чем в 400 тысяч сестерциев. Самым знаменитым был пир, устроенный в честь его прибытия братом: говорят, на нем было подано отборных рыб 2 тысячи и птиц 7 тысяч. Но сам он затмил и этот пир, придумав блюдо такой величины, что сам назвал его «щитом Минервы-Градодержицы». Здесь были смешаны печень рыбы скар, фазаньи и павлиньи мозги, языки фламинго и молоки мурен. Не зная в чревоугодии меры, он не знал в нем ни поры, ни приличия – даже при жертвоприношении, даже в дороге не мог он удержаться: тут же, у алтаря, хватал он и поедал чуть ли не из огня куски мяса и лепешек, а по придорожным харчевням не брезговал и тамошней продымленной снедью, будь то хотя бы вчерашние объедки» (Свет. Вит. 13).

Говорили, что за несколько месяцев своего императорства Вителлий проел 200 миллионов сестерциев (Тац. Ист. II, 95).

В июле 69 г. легионы в Африке, Иудее и Сирии провозгласили императором Веспасиана, к которому в скором времени примкнули легионы Испании, Галлии и других территорий Европы. В конце октября 69 г. под Кремоной в Северной Италии войска Ви-теллия потерпели поражение, после чего «полное безразличие овладело им. Если бы другие не помнили, что он еще император, сам он давно забыл бы об этом» (Тац. Ист. III, 63).

В конце концов Вителлий отрекся от власти и был убит в декабре 69 г.

Веспасиан

Тит Флавий Веспасиан родился 17 ноября 9 г. в небольшой деревне Фа-лакрины около Реате (совр. Риети) недалеко от Рима. Он был человеком очень скромного происхождения: его предки не отличались ни знатностью, ни богатством и не совершили ничего выдающегося.

Веспасиан. Мрамор. Копенгаген. Глиптотека Новый Карлсберг