Возвращение милорда, стр. 27
Подкрепление на случай внезапного нападения прямо на торговую точку, понял Сергей. Так.
Он качнулся вперед, постучал согнутым пальцем по плечу шофера:
– Трогайте. И вон за тем «москвичом», пожалуйста. Только не слишком впритык, ладно?
– А, так ты за той дивчиной доглядаешь? – заметил словоохотливый шофер. – Ну, ничего дивчина. Тильки великовата трохи…
– Ну поехали же! – чуть не взвился Сергей, глядя, как «москвич» заваливает за поворот в один из переулков и исчезает из виду. – Ну!
– Да что ты волнуешься-то? – удивился таксист. – Да счас мы его враз… Махом догоним.
Он мягко крутанул колесо руля, ласкательным движением переведя рычаг от коробки передач. Машина вжикнула, отваливая от тротуара. Сергея вдавило в спинку сиденья.
Они нагнали «москвич» достаточно быстро.
– Ой, не знаю, хлопчику, – рассуждал шофер, небрежно придерживая двумя пальцами рулевое колесо. – На что тебе дивчина, которая аж с двумя куды-то за город собралась…
– За город?! – Крик у Сереги вышел каким-то сдавленным.
«За город» – это у него ассоциировалось чуть ли не с темным лесом. Чаща, безлюдье. Не дай бог… Хоть леди Клотильда и бог в области рукоприкладства, но… нет приема против нацеленного на тебя ствола…
– Ну да, за город. Видишь, куды заворачиваем? Белоусовские коттеджи прямо по курсу…
Вдоль дороги и вправду потянулись заборы. И вдалеке начали проступать трубы над черепичными крышами. «Москвич», попетляв по местным ответвлениям дорог, остановился у одного из таких заборов. Дверцы разом отворились со всех сторон. Клоти, печально спотыкаясь, прошествовала от машины к воротам в сопровождении двух громил. Руки ей на этот раз, уже совершенно не стесняясь, заломили за спину.
– Эге, – односложно издал таксист.
– Проедете мимо и высадите меня за поворотом, – жестко распорядился Сергей. – Вот деньги. И еще…
Таксист молча заложил руль, объезжая «москвич». И не сказал ни слова в наступившей паузе – только чутко повел шеей, выдвигая свое правое ухо поближе к Сереге. Тот принял этот жест за молчаливое приглашение к дальнейшим откровениям. Шепотом посоветовал:
– А после езжайте прямо и не задерживайтесь.
Он вылез, выждал минутку. Затем осторожно заглянул за угол. «Москвич» стоял на прежнем месте, водитель вышел из машины и теперь беззаботно курил, стоя у передней дверцы.
Из дома никто не выходил. Было тихо. Ни вскриков, ни хруста ломающихся костей. Короче, никаких признаков привычных действий леди Клотильды.
Почему? Или она считает, что время еще не настало? Или же просто решила на этот раз устроить драчку без шума… Разнообразия ради.
Как бы то ни было, с собственным появлением во дворе коттеджа следовало подождать. Во-первых, чтобы не помешать планам леди, а во-вторых… Во-вторых, потому, что она вскорости и сама появится, не в ее обычаях оставлять у себя в тылу человека противника – а именно водителя «москвича»…
Серега стоял за углом с бешено колотящимся сердцем и покусывал краешек нижней губы. Ждать. Ждать.
Расслабления ради он решил подумать о чем-либо отвлеченном. Но, увы, единственное, что тут же полезло в голову, был его отец. Сломленный и растерявшийся, настолько не похожий на себя прежнего…
Классики до ужаса любили тему маленького человечка, застигнутого неприятностями врасплох. Интересно, в каком возрасте детям положено осознавать, что их родители – тоже обычные слабые люди, делающие время от времени глупости? Может, это и есть признак взросления?
Однако ждет он уже слишком долго… Снова заглянул за угол. Водитель докурил и теперь сидел в машине. Очевидно, такси, следовавшее за ним неотвязно от самого города, подозрений ни у кого ни вызвало. А если и вызвало, то ненадолго, стоило чужой машине проследовать мимо и уехать в поселковые закоулки. Действительно, мало ли кто может ехать вслед за тобой, но при этом исключительно по своим делам – поселок-то большой.
Сергей в последний раз огляделся по сторонам. Вокруг было пусто. Мощные заборы закрывали подворья от нежелательных взоров, но они же прикрывали и его самого от любопытства здешних обитателей. За окошками верхних этажей соседнего коттеджа тоже вроде бы никто не маячил.
Убирать… то есть отключать или нет того водителя из «москвича»? Да, стоило леди Клотильде появиться здесь, как мысли у него потекли очень, очень… по-нибелунговски.
Нет, водителя трогать не будем, решил он. Мало ли кто еще подъедет. Итак, путь внутрь бдает начинаться прямо отсюда. Ну и чего ж мы ждем?
Отступил на шаг, смерил взглядом стоявшее перед ним препятствие. Три метра добротно сложенного красного кирпича. А наверху наверняка еще и осколки бутылочные залиты в раствор, а может, и колючая проволока аккуратно уложена. Три метра. Если прыгнуть, хорошенько оттолкнувшись, затем ухватиться руками за край, а потом подтянуться, – может, и получится.
Серега отступил на другую сторону переулка. Выдохнул. Истово сообщил бледно-голубому небу, с которого неслись отдаленные птичьи крики, то ли вороньи, то ли еще чьи, что – «Отче наш…». И побежал.
На забор удалось взобраться только с третьей попытки. Он подтянулся – слава богу, не обнаружилось ни бутылочных осколков, ни проволоки. Ура! Цивилизация докатилась и до нашего дремучего угла. Надо думать, плебейские осколки владельцу строения заменяют камеры слежения и сигнализация на кажном углу…
Оставалось только надеяться, что в данный момент сигнализация отключена. В конце концов, навряд ли антиквар хочет огласки – да и Клотильду завели в дом не по собственной воле. А это уже пахнет киднеппингом. На что не может не обратить внимания даже вневедомственная охрана.
Не давая себе задуматься, Серега перевалил через забор. И свалился на жухлую травку. Двор с редко высаженными, по моде, группками кустов и невысоких деревьев был пуст. От дома Серегу довольно удачно заслоняла одна такая группка, возвышающаяся прямо перед его носом. Неплохо для начала. И что же дальше? Будем стучать в двери и проситься впустить?
Ага. Окошко неподалеку от заднего угла двухэтажного коттеджа было распахнуто. Так что вперед и с песней. Он, пригибаясь, добежал до окна, прячась за негустыми посадками и петляя при этом, как мартовский заяц. Подтянулся на руках, заглянул внутрь комнаты. Пусто. Только книжные шкафы остовами корабельного кладбища громоздятся вдоль стен, и корешки в них до смешного хорошо сочетаются по цвету: бело-золотые, сине-золотые и черные корешки. Гм… Книги явно подбирал дизайнер, а не владелец. Нахальной глыбой возвышался сбоку стол, крикливо заставленный глобусами, хрустальными письменными приборами и прочей сувенирной дребеденью.
Серега преодолел небольшое препятствие в виде стены, перекинул ногу через подоконник, скользнул внутрь. Вроде тихо, хотя массивная бархатная штора слева как-то странно оттопыривается…
В этот момент в затылке что-то резко ухнуло, и он провалился во тьму. Боли почти не было – только странное ощущение полета и тошноты.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В подлом плену
Он не знал, сколько провалялся в глухом беспамятстве, но пришел в себя от заполошного шепота:
– Сэр Сериога! Сэр Сериога!
– А… —дрожащим голосом отозвался он. Медленно дернул руками, пытаясь дотянуться ими до головы, которую разрывала гулкая пронзительная боль.
На руках были наручники. И заведены руки были за спину. Причем лопатками он ощущал ребристые выступы… Спинка стула. Значит, так – он сидит на стуле, вокруг странная темнота, и сбоку раздается шепот леди Клотильды. Не очень веселое окончание эскапады.
Он прикрыл глаза, осторожно подвигал головой. Затылок отозвался на это движение новым взрывом боли. Похоже, его ударили по голове. Но из этого логически проистекает, что в кабинете-корабельном-энд-книжном-кладбище кого-то поджидали. И поджидали как раз его. Впрочем, нет, леди Клотильда скорее умрет, чем выдаст тайну врагу, – в этом он был уверен.
Абсолютно ясно было одно: окошко приоткрыли именно для того, чтобы туда сунулся такой идиот, как он. Сам виноват, следовало просто пораскинуть мозгами – на улице не так уж и тепло, и проветривать жилище в такую погоду ни один домохозяин не решится. В доме, где держат заложника – или пленного? – окошки просто так не открывают.