Рассказы, стр. 98

Чего там греха таить — хлебнули мы горя, пока монтировали Первую станцию. А все работнички, им за это спасибо.

Спору нет, отгрохать такое сооружение, да еще за двадцать две тысячи триста миль от Земли, — дело непростое. Это и называется инженерный подвиг: куда до него какому-нибудь Панамскому каналу, египетским пирамидам или даже ядерному реактору на Саскуэханне. Впрочем, это неудивительно, строил ее Тини Ларсен — Крошка Ларсен, а раз уж он берется за дело, то делает его до конца.

В первый раз я увидел Тини, когда он играл защитником в команде полупрофессионалов Оппенгеймеровского Технологического — в нем он и начинал свою строительную карьеру. С той поры, пока Тини учился, всякий раз на летних каникулах он подрабатывал у меня. Так он и пошел по строительной части, только теперь уже он, а не я, ходил у другого в начальниках.

Тини такой — ни в жизнь не возьмет работу, пока не дознается наверняка, что проект хорош на все сто. А Первая станция изначально имела в своем составе узлы, которые если монтировать, то уж никак не людям в скафандрах — будь они хоть трижды здоровяки, — а по крайней мере обезьянам о шести лапах.

Тини вынюхал все ляпы и минусы — ни тонны не отправилось в космос, пока он лично до последнего болтика не перелопатил всю документацию и чертежи.

И только люди… Вот единственный материал, доставлявший нам головную боль. Женатых на станции почти не было, все больше — отпетые холостяки: одни попали сюда, гонясь за длинной деньгой, других попутал бес приключений. Кто-то был разжалованным космонавтом, иные имели специальность, вроде электриков с прибористами. Где-то половину составляли водолазы-глубинники, а для них, как известно, скафандр, что для другого пижама. Были еще кессонщики, монтажники, сварщики, разметчики и даже два цирковых акробата.

Четверых мы погнали за пьянку на рабочем месте, Тини даже пришлось сломать одному руку, уж слишком тот не хотел увольняться. И вот ведь что интересно — где эта пьянь брала выпивку? Источник мы не сразу, но отыскали: один умелец-разметчик соорудил низкотемпературный самогонный аппарат, использующий космический вакуум. Так и гнал потихоньку сивуху из ворованной на складе картошки. Если честно, расставаться с ним было жалко, да уж чересчур большой оказался нахал.

А игра в кости! Вы думаете, раз невесомость и станций находится на геостационарной орбите, так и играть нельзя? Вот и нет! Радист Петере вам быстро доказал бы, кто прав. Это он придумал одно хитроумное приспособление. Представляете, стальных костей нет, магнитной доски нет, а главное — отсутствует элемент случайности. За последнее-то его и пришлось уволить.

Мы собирались отправить радиста на Землю ближайшим транспортным кораблем — как раз на подходе был «Полу месяц». Я сидел у Тини в каюте, когда «Полумесяц» начал делать корректировку курса.

— Пошли кого-нибудь за Петерсом, Папа, — попросил Тини, подплывая к иллюминатору, — скажи ему что-нибудь веселенькое на прощанье. Кто там ему на замену?

— Тип по имени Г. Брукс Макнай, — ответил я.

Из корабля, извиваясь змеей, начал выползать трос. Тини сказал:

— Похоже, у них нелады с привязкой к нашей орбите.

Он запросил радиорубку о положении корабля относительно станции. Ответ ему не понравился, и он приказал соединить его с «Полумесяцем». Тини ждал, пока на экране появился командир корабля:

— Доброе утро, капитан. И кого же ты собрался ловить на свою удочку?

— Твой груз, естественно. Давай, сгружай сюда своих алкашей. Я хочу отвалить до того, как до нас доберется тень.

Надо сказать, что каждый день примерно на час с четвертью станция попадала в тень Земли, и поэтому, чтобы не жечь зазря монтажных прожекторов и не изнашивать скафандров с обогревом, мы работали в две смены по одиннадцать часов каждая.

Тини покачал головой:

— И не подумаю, пока вы не скорректируете с нами курс и скорость.

— А я что сделал!

— По моим приборам, а не по инструкции.

— Тини, поимей совесть! У меня не так много топлива, чтобы маневрировать всякий раз. Мы же не минеры, к чему нам такая точность. И так я из-за тебя опаздываю, а если еще начну жонглировать кораблем ради паршивых нескольких тонн, то мне придется садиться на вспомогательную площадку. Или вообще планировать, не дай Бог!

В то время все корабли имели крылья на случай вынужденной посадки.

— Слушай, капитан, — грубо оборвал его Тини, — ты для чего сюда прилетел? По-моему, как раз для того, чтобы ради этих паршивых нескольких тонн скорректировать наши орбиты. А куда и как ты там приземлишься — меня не волнует. Да хоть в Литл-Америку на задницу! Вспомни, когда привозил сюда первые грузы, ты же с ними как с ребеночком нянчился. Так вот — и это приказ — давай и с другими так же. Не порти первого впечатления!

— Ну хорошо, начальник, — угрюмо ответил капитан Шилдс.

— Не кипятись, Дон, — Тини сменил гнев на милость. — Говорят, у тебя есть для меня пассажир?

— Уж это точно! — на лице Шилдса появилась мстительная улыбочка.

— Ты подержи его чуток у себя, пока мы не покончим с разгрузкой. Может быть, до тени и справимся.

— Отлично! Просто здорово! В конце концов, от неприятностей никуда не денешься, так зачем прибавлять новые? — Капитан ушел со связи, оставив моего босса в недоумении.

Но раздумывать над его словами времени у нас не было. Шилдс быстро развернул корабль по гироскопу, пару раз стрельнул дюзами и встал ровнехонько с нами, при этом топлива, несмотря на свое нытье, израсходовал всего ничего. Я выволок за борт всех, кого еще не успел уволить, и мы быстро принялись за разгрузку, стараясь успеть до того, как нас накроет земная тень. Невесомость при грузовых работах всегда только на руку: мы выпотрошили «Полумесяц» ровно за сорок четыре минуты.

Груз был обычный: заправленные кислородные баки в комплекте с защитными алюминиевыми отражателями, плиты внешней обшивки — этакие многослойные бутерброды из листового титана и наполнителя из пеностекла, а также ящики с РУВ — реактивными устройствами взлета — для раскрутки жилых отсеков. После того, как все это было выгружено и прицеплено к грузовому тросу, по нему же я отослал наших ребят обратно: это вопрос жизни, без страховки любые работы за бортом я запрещаю категорически, тут уж никакие байки о любимчиках госпожи Вселенной не проходят. Затем я сказал Шилдсу, чтобы выпускал пассажира и отчаливал.